Год ушедший, год тринадцатый...

                Ликуют соседи – салют запустили.
                Проводим и встретим по старому стилю!

В отказе от водки, от завтрака с ужином.
Урчит недовольно в желудке зауженном.   
Звонят колокольни. На кой он был нужен нам –
Дветысячинольный и чёртовадюжиный?
Весь год то топило, то марево парило,
Сиреною выло и взрывами вдарило.
И зубы сжимаешь, и руку в кулак ты,
И власти ругаешь за боль и по факту.
Зима – снег, темнеющий чёрными лужами -
Уходит, стареющий, чёртовадюжиный.
Мы вновь за столом, провожаем по - старому.
Наделал он и по – большому, и малому.
Друзья в нём остались и те, с кем был дружен я.
Они улыбались мне в чёртовадюжином.
Суровый и грозный, в нём тайная сила –
В год не високосный людей накосило.
Все чувства растоптаны, смяты, затёрты.
Пусть дюжина чёртова катится к чёрту!
Ушла, став историей – смята, обужена,
Практичной теорией чёртова дюжина.
Одно только боязно – как бы тринадцатый
Не стал бронепоездом снова в семнадцатом…

К заутренней все эти раны и горе
Залило пушистое белое море.