Ты знаешь , родная , мне кажется я сгорел в танке
Сегодня проснулся...следы на щеке как ожоги
А наша Любовь , ещё спросится с этой пацанки
Пропала , наверно она уже сделала ноги
Жалею , что здесь выдают сапоги , а не лыжи
Нет снега совсем и зима наступает так робко
Я выгорел весь и теперь я почти-что рыжий
Под серой шинелью пустая грудная коробка
А если подробней...У танка есть круглая дверца
Точнее не помню , В кино Это видел я что-ли?
Кажется мне , что нет у меня больше сердца
Мы что-то учили об этом в фельдшерской школе
Ну а без сердца зачем я тебе теперь нужен?
Серьёзная это и веская очень причина
Пишу торопясь , через час полк уходит на ужин
Зачем ты сказала , что я был твой первый мужчина?
Знаете, Александр, задевает! Какой-то необъяснимый набор фраз и образов, например, какая-то пацанка, грудная коробка, фельдшерская школа. Но две последние строки выстраивают всю эту абракадабру в такой поэтический образный ряд, что застреваешь на последней строке и возвращаешься к началу. Не знаю, но кажется, что последние письма и были такими - несуразными и как бы пустяковыми. Но за этими словами стояла большая Правда жизни, стояла Любовь, хотя и надо спешить на ужин (это строка великолепна, итожа сказанное раньше). Понравилось. С уважением
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.