Ничего же ведь нет, в том, что Я на тебя молюсь?

Ничего же плохого нет, в том, что Я на тебя молюсь?
Небеса сотни лет не падают нам под ноги.
Концов света - не счесть. Ни в одном не восстали Боги.
А теперь - ты мой Бог. Каюсь и признаюсь.
Ничего ведь плохого нет, что Я за тобою рвусь,
по пустой, непроторенной, стеклами выложенной дороге.
Я к тебе прикоснусь.
Пусть порвется и кожа, и кости, не нужно жалеть и охать.
По камням и по стеклам несусь, как на свет мотылек. На тусклый и одинокий.
Я прошу тебя, только не отвернись! Я неловко прижмусь
щекою.
И сразу же вон, по той самой пустой дороге.
Прочь! И может быть сотни раз еще обернусь.
Но уже не вернусь.
Мне хватило с лихвой тревоги.
Мне хватило с лихвой одиночества и любви.
В нежный бархат груди хватило и рваных плетей, и колотых.
Столько было разрезанных рук, столько кожи невинной вспорото,
что тебя добиваться повторно (меня пойми), признаюсь -
суицид в чистом виде.
Мне только пресытить бы голод свой.
Я измучена голодом.
По твоим. По нашим и прочим таким делам.
Мне бы влезть к тебе в небо и кончиком пальца дотронуться.
Не исполнится ничего.
Ничего, Я давно в чудеса не верю.
Таково моё, в этой природе жестокой, больное бремя.
Рваться голубем в двери, захлопнутые. И угробиться
разбиваясь башкой о черствый металл дверей.
Рваться психом в твой мир, и биться венком смертей..
Я такая! Глупая! Неотесанная! Мне всё вспомнится,
каждый жнет - результаты своих же дел.
И не смей,
отвернуться! Ты слышишь?! Ты Бог, ты обязан! Обязан слышать!
Этот воздух пропитан - твоим. И ты не посмеешь бросить,
его к черту.
Ведь ТЫ же его приручил!
Так любезен же будь заботиться сотни вёсен,
о своем драгоценном творении. В том и жизнь!
В том и жизнь приручать и заботиться, так уж вышло.
Еле слышно мои молитвы?
Ну, извини. Ты же сам попросил не кричать в твоей радужной жизни,
и молчать. и раз уж на то пошло, то включи посильнее колонки.
Ты тоже должен!.
Сотни дней. Сотни слез. Все расплавленные иголки.
Все разбитые клетки, горячие выдохи. Соль и яд.
Сам не рад,
что разбил меня вдребезги по асфальту?
ну, считай, что отмазался. в этот. в этот последний раз.
Каждый шрам, что оставил на ком-то, всегда надлежит возврату.
А сейчас, скажи, сухо, скомкано и по факту :

...
Ничего же ведь нет, в том, что Я на тебя молюсь?
Ты мой Бог. И это - заведомо не обсуждается.
Пусть сорвусь с твоего креста сотни раз. Сотни раз же и поднимусь.
Небеса завсегда неприветливы. Я - прорвусь..
пока сердце открыто молится, верит в тебя и кается.
Я иду к тебе, чтобы ожить хоть малость. И
прикоснувшись, снова на долгие годы ....
Я испарюсь..
как любой, кто в единственном Боге своём нуждается.

© Надя Смешная