Черновик

Среди погасших звезд, в этом раю
Я скрылся с глаз, посеяв ключ от двери.
Бесцельно разменяв минуты, закурю,
Оставлю смех печальный глядя в небо.
Четыре каменных мои стоят на месте,
Жаль только крышу ветром унесло
Уже давно, сколь лет назад не счесть,
Хотя на звезды смотрится
Куда приятней без неё.
С тетрадкой лежа в кресле у окна
Люблю я создавать истории живые,
Из клетки, рая, дома, вниз смотря
На детвору, прохожих, на машины,
На лужи, на асфальт, и на пути кривые.
Все просто, все понятно и со вкусом
У каждого отделана судьба,
Вот чья-то жизнь как будто по слогам:
Здесь он ребенок –
Смех, разбитые коленки,
И с пылу, с жару «Сам дурак!»,
И кулаки. Друзья, привычки,
Школа, посиделки,
И вот уже почти на следующем пути.
Первый роман, без права на ошибку,
Ты чемпион, король, властитель вся.
Разлука, что сбивает резко с ритма,
И сердце на куски, и голова.
Вот драка первая, уже разбиты губы,
Эх, с ними кулаки не почесать,
А дальше прелести постарше – драмы, клубы,
В свои игрушки детства не сыграть.
Уже любви и дракам первым кончен счет,
И следующая стадия взросления-
Работа, свадьба, в доме новый рот,
Твои мечты ушедшие в гоненья,
Иные увлечения, середина
Уже обитого, прошедшего пути.
Узреешь чада в жизни становленье
И съездишь на рыбалку пару раз,
Оглянешься – и будто бы без глаз
Старик, смотрящий фотографий пачку.
Твое дитё уже имеет сына,
Судьба твоя идет к заветному концу.
Смешно немного, новая картина –
Я в кресле у окна опять пишу
Истории стареющего мира.
И все по-своему уникальны и нелепы.
Различны драки, и любовь, и смерть.
Но что-то есть одно, родное,
Но недоступное как тайна для меня
Или давно забытое, хотя еще живое.
Смеюсь по новой, глядя на себя.
Когда-то ведь я также жить хотел-
Разбитые коленки, кулаки и сердце.
На совесть наплевав сбежал, посмел.
Закрылся напрочь у себя в раю,
В квартире, дома, в запертой темнице.
Сам же возвел бессмысленно барьеры,
И все замки на дверь,
И ключ, небрежно кинутый в окно.
Смешно до боли, а в итоге что?
С тетрадкой попиваю чай,
Взирая в небо,
Со скуки жадно ждущий завтрашнего дня,
Что мне откроет новые витрины
За грязным запылившимся окном.
Я завожу на шесть утра будильник
И засыпаю сладким, вечным сном
В своей пустой, заброшенной квартире,
В своей стране безжизненным творцом,
Приняв в себя остатки перевентина.