Потребистория 2

Общественное большинство никогда не примет основной лейтмотив Концепции, воспевающий потребление и в особенности хрущевскую эпоху, когда советское общество, в трактовке авторов Концепции, «наконец-то» возжелало западного потребительского идеала


1 ноября 2013 г. президенту РФ был представлен окончательный вариант «Концепции нового учебно-методического комплекса по отечественной истории», руководствуясь которой в будущем предполагается создавать единые школьные учебники по истории.

«Общественный договор» под дулом пистолета

Данная концепция, созданная Российским историческим обществом и представленная директором Института всеобщей истории РАН А. Чубарьяном, — насквозь либеральна. При этом ее авторы имеют наглость утверждать, что-де «в современном российском обществе новая концепция выступает в качестве общественного договора, предлагающего взвешенные точки зрения на дискуссионные вопросы отечественной и всеобщей истории».

О каком общественном договоре идет речь? О договоре между кем и кем? Теперь уже никто не оспаривает того прискорбного для наших либералов обстоятельства, которое когда-то ослепительно высветили телевизионные передачи «Суд времени» и «Исторический процесс». Я имею в виду — наличие общественного большинства, не согласного с предъявляемым нашими либералами отношением к отечественной истории. Эта часть общества разнолика. Далеко не все, кто входит в нее, мечтают о возврате к советскому образу жизни. И тем не менее, эта часть общества в достаточной степени консолидирована. Являясь таким консолидированным большинством, она никогда не примет чубарьяновских либеральных пошлостей, являющихся, по сути, слегка скорректированным вариантом пошлостей, изрекаемых Сванидзе, Млечиным и Ко.

Это консолидированное общественное большинство никогда не примет основной лейтмотив Концепции, воспевающий потребление и в особенности — хрущевскую эпоху, когда советское общество, в трактовке авторов Концепции, «наконец-то» (о, «радость»!) возжелало западного потребительского идеала. А вот одна из характерных фраз Концепции, посвященная XIX веку: «Культура повседневности: обретение комфорта»… Вот так, ни много ни мало — почти как обретение Рая!

Не примет это большинство и содержащиеся в Концепции лживые либеральные мифологемы.

Оно не примет определения 70 лет жизни в СССР наших отцов и дедов как «советского эксперимента»…

Оно не примет определения Октябрьской революции как «взятия власти большевиками», а также как некой (в издевательских кавычках и с маленькой буквы) «октябрьской революции»… И так далее.

Авторам концепции, рассуждающим об «одобрении» обществом их опуса, не помешало бы ознакомиться с результатами опроса общественного мнения, проведенного 10 октября 2013 г. либеральным фондом «Общественное мнение» (ФОМ). Так вот, согласно ФОМ, уже лишь 19 % граждан России не хочет жить при коммунизме. А 59 % — уверены в том, что в коммунизме больше положительных сторон, чем отрицательных.

Отмывание позора

Не примет это большинство и изложенной в Концепции версии расстрела Ельциным Дома Советов в 1993 г. Рассказ об этом следует за рассказом о росте в 90-х гг. центробежных настроений. После констатации факта усиливавшегося сепаратизма авторы Концепции заявляют: «Нараставшее с середины 1992 г. противостояние президентской и парламентской (в лице Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР) ветвей власти привело в 1993 г. к политико-конституционному кризису и параличу власти. Это грозило утратой управляемости и развалом страны. Россия оказалась на пороге Гражданской войны. В результате победы Ельцина после трагических событий в Москве в октябре 1993 г. в России произошла кардинальная смена политической системы. Была проведена поэтапная конституционная реформа, создана республика, в которой президент получил обширные полномочия».

Как вам это понравится? То бишь 1993 год — это якобы не имевший место в реальности чудовищный расстрел в центре столицы парламента, в котором находились, в том числе, случайно оказавшиеся там женщины и дети. Расстрел, сравнимый лишь со зверствами Пиночета в Чили. А «трагические события», то бишь некие безымянные «обстоятельства», случайно «случившиеся» и не имеющие ни автора, ни исполнителей. Причем расстрел якобы способствовал избеганию обществом Гражданской войны и укреплению страны, а «венцом», скрепляющим сей «победоносный успех» Ельцина, стало принятие Конституции…

При этом ничего не сказано о том, что именно после расстрела Дома Советов, чьи лидеры встали на вполне законный путь противодействия губительной ельцинской либеральной политике, началось окончательное ограбление и закрепощение подавляющей части российского народа. То есть подлинная тихая Гражданская война, получившая у демографов название «Русский крест 90-х».

Такой лживой и угодливой фигуры умолчания большинство никогда не примет.

Песнь о креаклах

XXI век (путинские и медведевское президентство) представлены в Концепции учебника крайне развернуто и подробно, вплоть до второго избрания В. Путина президентом в 2012 г. Такое подробное описание современности, во-первых, противоречит традиции школьных учебников. И, во-вторых, естественным образом, вынуждает сократить описание XX века, в том числе Великой Отечественной войны.

Правда, из итогового варианта Концепции в последний момент перед его передачей президенту все же убрали имена олигархов Б. Березовского и Ю. Ходорковского. Но зато оставили певца Ю. Шевчука и писателя Б. Акунина. Притом, что ни об Иване Сусанине, ни об Александре Матросове, ни о Николае Гастелло в Концепции никаких сведений по-прежнему нет. Как видно, без активистов «болотных революций» в наше время в школьном учебнике никак не обойтись — в отличие от героических исторических образов, на которых воспитывались все предшествующие поколения?..

И кто-то считает, что большинство это примет?

К слову, о Шевчуке и Акунине: нельзя не заметить, что авторы Концепции проявляют беспрецедентную предвзятость во всем, что касается оценки роли нашей интеллигенции. Во всем, что касается ответственности этой интеллигенции за те бедствия, о которых авторы Концепции стыдливо умалчивают.

В Концепции утверждается, что в конце XIX в. сложился «уникальный феномен российской интеллигенции, во многом определявшей социокультурную среду эпохи и по самой своей природе противостоявшей власти».

В чем уникальность феномена? Каково качество этой уникальности? Как эта уникальность содействовала формированию социокультурной среды эпохи? Какие качества она придала этой самой социокультурной среде? В чем была его природа? И почему эта природа была фатально запрограммирована на противостояние с властью? Каковы доказательства наличия чего-то подобного? Я уж не говорю о том, что если оно наличествует (по мне, так это безусловно не так), то надо говорить о том, что именно наличествует. В одном рассказе Зощенко герою, потерявшему номерок, гардеробщик в бане предложил подождать и взять то, что останется. Герой возражал: мол, что если останется самое барахло?

То же самое с этой самой природой, феноменальностью и так далее. А ведь казалось бы (всем нормальным людям и вменяемым историкам), что природа интеллигенции в том, чтобы связывать власть и народ, влияя на власть там, где это необходимо, и таким образом служа Родине. Равно как крестьянин служит Родине, сея хлеб, а дворянин — сражаясь на поле брани… Но нет, оказывается, интеллигенция — это некое «само в себе» сословие, которое никому не служит, а лишь «противостоит» (сидя на интеллигентских кухнях). Впрочем, в 90-е годы, после небывалого предательства нашей интеллигенцей своего народа (в обмен на искомое «обретение комфорта») эта ее испоганившаяся природа и без Концепции стала всем вполне очевидна... Однако письменное признание никогда не повредит. Жаль лишь, что это признание делается так поздно и тошнотворно приторно. Жаль также, что адресовано оно детям, а не их наивным советским родителям.

Пушкин и немецкая слобода

Наконец, Концепция принципиально отвергает «концентрическую» систему преподавания истории. Имеется в виду постсоветская система, в соответствии с которой в школах до 10 класса проходят всю историю, а затем, в последние два года обучения, вновь сокращенно повторяют весь курс. Но означает ли отмена «концентрического» преподавания, что мы вернемся к нормальной, существовавшей в СССР, линейной системе, когда история изучалась последовательно вплоть до 11 класса?

Ничуть не бывало! Просто теперь в конце школьного обучения предложено преподавать не сокращенный классический курс истории, а некий предмет под названием «История России в мировом контексте». Это — давняя идея-фикс вышеупомянутого А. Чубарьяна. В связи с этим нельзя не понимать, что российское общество развивалось своим особым путем, и нет мерок, которыми возможно сравнить материалистическую живопись Возрождения и русскую, духовную, иконопись. Однако в результате навязывания прямых аналогий и попыток искусственно вписать историю России в западную рождается главный либеральный миф — миф о «вечном отставании» России от Запада.

Данный миф рождает такие фигурирующие в новой Концепции казусы, как «внесшие неоценимый вклад в развитие российской культуры выходцы из стран зарубежной Европы», а также «немецкая слобода как проводник европейского культурного влияния». При этом о действительно неоценимом вкладе Пушкина, соединившего мир традиционной и дворянской русской культуры и создавшего современный русский язык, в Концепции не сказано ни слова. Как не сказано ни слова и о неоценимом вкладе Льва Толстого и других русских писателей, композиторов и пр. в европейскую и общемировую культуру. Пушкин, Толстой, Достоевский, Рахманинов и другие наши величайшие гении перечислены лишь в словарике «персоналий».

А ведь Концепция претендует на то, чтобы сменить порицаемое ею традиционное «доминирование в российских учебниках политической истории при бедности и схематизме историко-культурного материала». Авторы Концепции, по их уверению, намерены заставить российских школьников усвоить, что «производство духовных и культурных ценностей — не менее важная задача, чем другие виды человеческой деятельности».

Но о каких духовных и культурных ценностях идет речь? О производимых анекдотически «влиятельной» в России немецкой слободой?.. Или всё же «общественный договор» состоит в том, чтобы ориентироваться на действительно великие образцы нашей культуры, знания о которых прекрасно передавала советская школа?

Сегодня перед нами стоит простой выбор. Либо патриотическое гражданское большинство заявит о своем протесте в полный голос — либо подрастающему поколению начнут прививать антипатриотизм и либеральную чернуху вместо истории, причем на этот раз в общероссийском масштабе.

Либо родители, педагоги и просто небезразличные граждане сегодня сплотятся в противодействии фальсификации истории — либо завтра будет уже поздно.

Ирина Кургинян