Дневник 76 Свет Рождества

  По красивой заснеженной аллее декабрьского и уютного Савинска мы вышли к Емце и Пярге. Черные, дымящиеся теплом реки, отороченные заберегами и снежком. Они зимой не замерзают, температура держится в них на уровне четырех градусов.
  По уютным мостикам, перекинутым через речки, под обындевевшими  аллеями ив мы вышли в широкие поля. По правую сторону от нас клубилась черная Емца, по левую простирался гигантский пустырь на месте когда-то бывших полей.
  Сумрачнело, но снега, только что выпавшие, отдавали еще уходящий свет дня.
  Дрожали огоньки далеких деревенек, а над цементным заводом Савинска и над самим поселком стояло красивое зарево огней, похожее на вечерний закат.
  Наша проводница Людмила, местная, савинская, вела нас к святому источнику, где, по легенде, Святой Антоний Сийский срубил часовенку лет пятьсот назад, по пути следования к месту, где и вырастет знаменитый монастырь.
  Моего слуха коснулось тихое пение: «В этой деревне огни не погашены, ты мне тоску не пророчь! Светлыми звездами нежно украшена тихая зимняя ночь». Так кстати была сейчас эта ненавязчивая, почти Рождественская мелодия! Я стал неслышно почти подпевать.
  Оглядывался на рассыпанные вокруг нас деревеньки.
  Пела Лена Кузьмина, председатель Архангельского отделения Союза писателей России.
  Я шел за Людмилой, а за спиной слышал уже молитвенное пение Лены об Антонии Сийском, прославление Святого…
  В чудесные те минуты я снова остро и верно почувствовал, что сильная и глубокая вера такой же редкий дар, как дар поэтический. Любить едино « леса, погосты и молитвы, избушки, и цветы, и небеса, горящие от зноя, и шёпот ив у омутной воды» любимой России, любить без гордыни это нищее пространство холодных далей, небогатых сел и деревень, любить без корысти, скромно, ненавязчиво, никому не досаждая тихой мелодией привязанности к родине, любить, укрепляя её и себя поступками, делами, любовью…
  Мягкий шум источников мы услышали у беседок, установленных над ними. Одна беседка, деревянная, резная, с обходными мосточками, была пониже. В её центре кипел котёл чернющей воды. По просьбе Лены я опустил в него бутылочку и набрал святой воды.
  А в самих ключах, у беседки повыше, ополоснул лицо, руки. Вода была необыкновенно тёплой.
  По словам Людмилы, к благообустроенному источнику приходит много людей. А чуть выше, на берегу Емцы, в полях, совсем недалеко отсюда, савинцы и жители окрестных деревень хотят восстановить часовню, на месте той самой, лаженной Антонием Преподобным.

  И так просты были в тот миг мои мысли о творце и Боге. Глядя на вспыхивающие в небе звёзды, я не находил в них ни Христа, ни Богородицы. Они были для меня такими же семенами, посеянными кем-то более великим, никогда не измеримым и не познаваемым, что называем мы часто Творец, Создатель, Абсолют… Но в человеческом, земном Пути мы, какими бы разными ни были, тянемся в лучших своих днях, часах и минутах, в лучших помыслах и делах, в чтении и музыке, в человеческих отношениях, во всех хороших и добрых наших проявлениях к Свету Рождества и Воскресения, вечного и неустанного обновления. Только так можно обрести счастье на Земле. Не устать. Не отчаяться. И созидать.