Цветы невроза зябнущие флоксы...

Цветы невроза -- зябнущие флоксы.
Цвет опухает, и дыханье близко.
Вот волосок и влажная полоска
в беспамятстве составленного списка.
Все гости в синем, потому что сыты.
Все гости в синем, как в коробке сахар.
Их день невинен и легки обиды,
и все идут в беспамятстве на запах
по чёрным веткам нисходящих лестниц,
по алым шепоткам, по тайным знакам.
Влекомы сладким голосом болезни,
мы входим в сад магического мака,
в чьей сердцевине, в сердце, в сердцечаше,
в пытливой тьме тычинок и перчаток
колотится пустое сердце наше,
как у пичужек или у зайчаток.
"Как будто чудо", -- музыка сказала,
и все кивнули, молча соглашаясь,
и посреди мятущегося зала
возникла флокса розовая завязь.
Цвета смешались: алый, синий, чёрный, --
и просочился чуждый им лиловый.
В ночной прохладе стало горячо нам, --
так раскалилось мучимое слово.
Гость уязвлённый, гость, берущий жало
за внешний стебель, -- пот и позолота, --
не извлекай цветущего кинжала
из бледных ножен умерщвлённой плоти.
Мы станем почвой, тихо распадёмся,
смешаемся в одно, преобразимся.
Мы все цветы, -- и розоваты дёсны
пришедшего на праздник проходимца.
Лиловы щёки, бледны щёки, алы.
Землистый пол клубится под пятами.
"Как будто нет нас", -- музыка сказала,
и все кивнули, молча пропадая.

Боль головную, музыки движенье,
земли смягченье, сердца ликованье, --
я знаю всё, и не помочь уже мне,
но вы пришли в беспамятстве, коварны,
вы стали я, вы тоже загудели
в ознобе, расцвели, опустошая
последней страстью собственное тело,
цветам и сердцу в этом подражая,
и винный бражник, запахом обманут,
уже кружит над вами бражник малый,
пока землёю полнятся карманы
и в рукавах свиваются туманы,
но вам всё мало, вы шумите: мааало,
невыносииимо, жааалко, помогииите.
"А вот и космос", -- музыка сказала, --
и все поплыли по земной орбите.

-- Что это там за всполохи над нами,
мигает, рассыпаясь дрожью, кто там?
-- Должно быть дети тронулись умами
и затерялись в ледяных пустотах.

21. 12. 13.