Иовиада

Бумажный сад лег пылью. На столе
следы чудес и тень шагов далеких
тех, кто уже не вспомнит обо мне,
кому уже с другими одиноко.
Мой друг Елиафас не роет ям,
я раздражал его своей печалью.
Я целым стал с не с ним, как инь и янь
в багровое окрашенною ранью.
Меня еще зачем-то берегут
два херувима с видом неприязни.
Наверно, больше некого им тут
приглядывать для  отложенной казни.
Плывут как рыбки, плавною гурьбой
о чем-то, в мире от меня закрытом,
слепые мысли... иногда тобой
украсив сон мой в разуме убитом..
Мой павший Рим
вниз тесаных столов
на грязный пол
монетами не звонко
летит. И вдалеке от смутных слов
дрожит слюды оконной перепонка.
Какое чудо, что всему конец!
И Бог мой не спешит на вертолете
чтоб отвезти к расправе под венец
в большой ко мне, наверно, неохоте.
Мой сад бумажный белоснежно пуст
и тишина нехоженной стерни
порой вскипает пламенем, как куст
рябины загоревшейся вдали.
Какое счастье, что окончен пыл
и маскарад разъехался на домы.
Как благородны те, кто всё забыл!
И - более те, с кем мы незнакомы.
Неузнанный, я в стрелки перейду,
и оземь треснут копья все и луки
моих минут, сулящих вновь беду.
По-крайней мере, новые разлуки.


вс