Им боевых орденов не давали

Им боевых орденов не давали,
Они в сорок первом еще отступали
Потом юбилейные будут медали,
Но в сорок первом об этом не знали.

В багровом дыму все леса и дубравы,
В багровом дыму все мосты, переправы.
А нам не по сердцу фашистские нравы,
Мы ищем на дикого зверя управу.
Нет пушек и танков, и нету провизии,
Три сотни осталось от нашей дивизии.
«Эмка» комдива стоит у обочины,
Журавль у колодца стоит скособоченный.
Вдруг из-под солнца орлом на синицу
Вынырнул «мессер» и начал кружиться.
Прошелся сначала хозяином в небе,
И где б ни лежал ты и кем бы ты не был,
До ужаса страшно было солдатам.
Закрывшись рукою, солдатской лопатой,
Лежали, зарывшись в горячий песок,
Кто-то отполз в поредевший лесок.
А сволочь фашистская  реет над полем,
С воем проносится над головою,
Но не стреляет, а, страх умножая,
Видом и ревом своим угрожает.
Вдруг среди поля кто-то привстал,
Целиться в немца тщательно стал,
Ручной пулемет что-то проговорил-
Дернулся немец и задымил.
И, накренившись, крыло протянул,
С дороги машину комдива смахнул
И сгинул в овраге. Потом черный дым
От самолета нам солнце закрыл.
Стоит у дороги полковник седой,
Черный от горя, от горя немой-
В машине комдива была вся семья-
Жена дорогая и сыновья
Слеза прокатилась по бритой   щеке,
Вдруг пистолет оказался в руке,
Вот и стрелка под конвоем ведут,
Надеясь на быстрый и праведный суд.
Видит комдив, кто стоит перед ним.
Медленно орден снимает с груди,
Зубы зажав, он вручает солдату
И, отвернувшись, шагает к оврагу.
Стоит пулеметчик, ни мертв и ни жив,
Честь отдавая, рука все дрожит.
Молча в карман опустил он награду,
Сердце солдата награде не радо.
Поднял пулемет, по дороге шагает,
Что его ждет впереди, он не знает
Очень опасным его будет путь
Но не наденет он орден  на грудь.

Они в сорок первом еще отступали,
Землю родную врагу отдавали,
Но в сорок  первом уже твердо знали
То, что победа будет за нами!