Легенда из дневника офицера

Шаром катился год девятнадцатый,
Солнце вставало кровавою тучей.
Шквал из свинца, рой смертельно-ненастный,
Огненно-дымный бил, смертно-кипучий.

Поле, берёзка и юнкера,
Шла захлебнувшаяся атака,
Не за исчезнувшее вчера,
А за грядущую Русь без мрака.

Красно-чёрное вьётся ввысь,
Красно-чёрны фуражки с главами.
Русь за нами. Пред нами рысь.
Дома не ждите, папы с мамами.

Лавр Корнилов. Много тебя.
Мы — ударники, как ты заповедал.
Мы беспощадно, в атаку, любя
За то что ваяли отцы с дедами!

Возле берёзки бьёт пулемёт.
Мальчик-кадет. Офицеры умолкли.
Бьёт пулемёт. Лаву вражью рвёт.
Прут на берёзку красные волки.

Шаром катился уходящий день,
Солнце садилось кровавою тучей.
Ручей из свинца, смерти чёрная тень,
И был убит красно-чёрный поручик.

Поле, берёзка и юнкера,
Харькова цвет лёг в холодной пустыне,
Разбив о молчание строя - «ура!»,
Неся на устах лишь Корнилова имя...

Нёсся к берёзке автомобиль.
Вылез пузатый полковник с сигарой.
«Сам жидов положил! Боец!», - чуть не взвыл.
Орден с груди — кадету в награду...

«За Русь православную тут не вдруг
На красных встал кадет в одиночку!
Учитесь, ударники! На испуг
Не взяли враги его этой ночью!

Кто ты? Чей сын? Кто деды твои, парень?»
Орден цепляя полковник спросил, -
«Ты, в одиночку, фронт целой дивизии
Под этой берёзкой остановил!»

Молча кадет снял с мундира награду...
«Марк Залкид имя, - ответил, - еврей!
С Харькова родом...» и словно парадом,
Чуть спотыкаясь, пошёл меж зверей...

Солнце, берёзка, рассвет над рекою,
В сраме полковник и строй мертвецов...
Тут я дневник офицера закрою...
Кто был там предан завету отцов?