Сирия. Война без доказательств

Никто не говорил, что химическое оружие не было применено. Все ждут доказательств. Башар Асад — из интервью американскому каналу «Fox News» от 19 сентября 2013 года.


После длительного перерыва мы возвращаемся к пристальному изучению природы мироустроительной войны на Ближнем Востоке. За время этого перерыва — август и сентябрь 2013 года — в истории сирийской войны произошли (или так и не произошли) события, которые еще раз обозначили ее роль как одного из узловых процессов в современном мире. В августе–сентябре очень многие в разных частях мира были убеждены, что начала новой мировой войны (а мы скажем — большой мироустроительной войны) не избежать уже сейчас.

Формальным поводом к началу такой войны должны были стать обстоятельства произошедшей в Сирии 21 августа 2013 года химической атаки. Несмотря на полное отсутствие каких-либо серьезных доказательств причастности к этой атаке именно официального Дамаска, складывалось впечатление, что большая война неотвратима. И на создание такого впечатления работали все информационно-психологические мощности сторонников начала войны, которые настаивали, что Сирия перешла «красную черту» и должна быть наказана.

Не исключено, что ожидавшаяся война еще впереди. Пока же подчеркнем, что химическая атака 21 августа в Сирии — эпизод, безусловно, вопиющий — была отнюдь не первым подобным инцидентом за время сирийского военного конфликта.

Всего в ООН были направлены данные о 13 предполагаемых случаях применения в Сирии химического оружия.

19 марта 2013 года, по заявлению из Дамаска, близ Алеппо боевиками оппозиции было совершено применение снаряда с отравляющими веществами. Тогда 26 человек погибли и еще 86 пострадали.

Для расследования этого инцидента по запросу Дамаска была сформирована группа инспекторов ООН. При этом страны Запада настаивали на том, чтобы эксперты ООН проверили также и утверждения о применении отравляющих веществ и в марте 2013 года под Дамаском, и в Хомсе в декабре 2012 года.

9 июля 2013 года Постпред России при ООН В. Чуркин представил результаты российской экспертизы. В соответствии с ними, взорванный близ Алеппо снаряд непромышленного производства содержал зарин.

14 июля под Дамаском сирийскими войсками была обнаружена неправительственная лаборатория по производству отравляющих веществ.

Наконец, 24 июля состоялся визит в Дамаск делегации ООН по химическому оружию. И в результате достигнутых договоренностей 19 августа два десятка экспертов ООН приступили к работе в Сирии.

Дальнейшее известно всем. Через двое суток после начала работы экспертов ООН, 21 августа 2013 года, появилась информация о том, что в Гуте, пригороде Дамаска, применено химическое оружие. Случайно ли это?

Каковы были источники, запустившие мировую информационную кампанию? Это были неподтвержденные заявления сирийской оппозиции, приведенные некоторыми арабскими СМИ. В частности, телеканалом «Аль-Арабийа», который называл цифры погибших в диапазоне от 20 до 500 человек. При таких обстоятельствах и на этих заведомо провокационных основаниях началась международная дискуссия.

В начале сентября состоялся брифинг Совета ООН по правам человека под названием «Права человека и вооруженные конфликты: угрозы США применить силу против Сирии и международное право», на котором выступили международные эксперты, а также сирийские общественные и религиозные деятели. Значение этого брифинга было особенно отмечено в МИД РФ, в котором брифинг охарактеризовали так:

«Приведены убедительные доказательства того, что видео и фото жертв химатаки в пригороде Дамаска 21 августа были сфабрикованы заранее. Аудитории продемонстрировали показания многочисленных свидетелей, единогласно утверждавших, что химоружие в районе Восточной Гуты было применено именно боевиками. Результаты проведенных активистами расследований инцидента и показания очевидцев были переданы Независимой комиссии по расследованию в Сирии».

Интересно, что параллельно прозвучало еще одно весомое экспертное мнение. Израильский Институт по борьбе с терроризмом (ICT) распространил доклад, в котором утверждается, что сирийский арсенал химического оружия находится под контролем правительственных сил, однако не менее двух объектов по производству и хранению химоружия некоторое время находились в руках вооруженной оппозиции. В частности, по данным ICT, один из таких объектов близ Алеппо в августе 2012 года находился под контролем сирийской «Аль-Каиды» — группировки «Джабхат ан-Нусра».

Такое экспертное заявление особенно ценно в условиях, когда официальные лица Израиля занимают последовательно антисирийскую позицию, ориентированную на США. Так, в середине сентября посол Израиля в США Майкл Орен заявил в интервью The Jerusalem Post: «С самого начала мы говорили, что Башар Асад должен уйти. Лучше уж плохие парни без связей с Ираном, чем с ними». (Видимо, следует понимать так, что первые — это «Аль-Каида», а вторые — «Хизбалла»?)

17 сентября постоянный представитель США при ООН Саманта Пауэр заявила, что считать сирийские власти непричастными к химической атаке под Дамаском 21 августа — это значит отворачиваться от фактов. Пауэр сказала: «Это была бойня, искусно устроенная режимом, который, как известно (!), обладает одним из крупнейших незадекларированных запасов зарина. Считать иначе — значит сознательно закрывать глаза на предоставленные факты».

Указаний на то, какие именно факты следует считать предоставленными, в заявлении не содержалось.

Вообще, с доказательствами обстояло не слишком хорошо. Экспертный доклад ООН, которого ждали с огромным напряжением, оказался вовсе не настолько категоричен, чтобы дать возможность начать боевые действия.

Ведь даже в обстановке того международного произвола, который царит в последние годы, в условиях отказа большинства западных стран от участия в планируемой военной операции в Сирии, — все-таки необходимо какое-то свидетельство наличия этих самых «крупнейших незадекларированных запасов», а также ясное указание на то, что же все-таки «известно».

Такое «свидетельство» не замедлило появиться. Почему в кавычках? Потому что его место заняло вброшенное германским агентством ЕFE сообщение неназванного (!) представителя германского правительства. Отдельно остановиться на этом сообщении необходимо для того, чтобы еще раз обозначить стиль международного обсуждения химической атаки в Сирии — смесь взвинченности с необязательностью.

Так вот, 18 сентября этот самый «неназванный представитель» сообщил, что в период с 2002 по 2006 год власти Германии отправили в Сирию более 130 тонн химических веществ. Уточнялось, что поставки были осуществлены в период правления социал-демократов во главе с Герхардом Шредером, а затем — коалиции христианских демократов и социал-демократов во главе с Ангелой Меркель. По этим данным, в период с 2002 по 2003 годы в Сирию было отправлено 40 тонн химических веществ, затем в 2005-2006 годы до 97 тонн. Среди них были — фтористый водород, фтористый аммоний, фтористый натрий, цианид и многие другие вещества двойного назначения.

Параллельно телекомпания ARD сообщила, что Германия за несколько лет поставила в Сирию более 111 тонн химических веществ.

Через день встревоженная начавшейся кампанией Ангела Меркель заявила той же ARD, что правительство Германии не располагает доказательствами использования поставленных в Сирию химикатов двойного назначения для производства зарина. А значит, и эта обнародованная информация «подвисла» как неопределенная.

Таким образом, вместо фактов международному сообществу было предоставлено «авторитетное свидетельство со ссылкой на неназванный источник», никак не доказывающее того, были ли поставленные химикаты (а они ведь могут применяться и во вполне мирных целях!) использованы для изготовления химического оружия.

Такие вот «факты» и использовались в качестве «неопровержимых показаний» на международном информационном судилище. Информационно-пропагандистская обстановка вокруг (по-прежнему недоказанного) применения химического оружия именно Дамаском продолжала нагнетаться. И «предвоенное» напряжение росло до тех пор, пока не натолкнулось на несколько неожиданных обстоятельств.

Во-первых, на Западе прозвучали несколько громких отказов от участия в военной операции против Сирии, даже если США ее начнут. Из них самыми впечатляющими были отказы Великобритании и НАТО.

Во-вторых, в США прозвучало требование американского конгресса к президенту страны предоставить убедительные причины, по которым Соединенные Штаты должны наносить военный удар по Сирии. И — посыпались негодующие высказывания конгрессменов на эту тему.

Что уж тут помогло — остервенение конгресса... Или недавно обнародованные сведения о том, что, как выясняется, еще в ноябре 2012 года Иран и Сирия заключили соглашение о размещении большей части сирийских ВВС на иранской территории с возможностью использования их Дамаском при необходимости... А ведь если это так, то локальная военная операция против Сирии заранее частично обессмысливалась или же прямо с первых шагов превращалась в войну с Ираном... И тогда очень понятно возмущение конгресса, которому под видом одной военной операции предлагается совершенно другая.

Долго ли, коротко ли... Но 19 сентября в интервью американскому агентству «Fox News» сирийский президент Башар Асад подтвердил готовность Сирии присоединиться к Конвенции по запрещению химического оружия, что означало согласие на его уничтожение.

Это заявление было немедленно поддержано Россией и затем Китаем, которые, в свою очередь, выразили готовность оказать помощь в уничтожении отравляющих веществ. США в этой ситуации предпочли «взять тайм-аут». А мировое сообщество еще долго обсуждало, спасло это предложение политическое лицо Барака Обамы или же совсем наоборот…

После этого главным действующим лицом в сирийском политическом процессе надолго стала созданная при поддержке ООН Организация по запрещению химического оружия (ОЗХО), приступившая к изучению состояния химического арсенала в Сирии.

Так что же все-таки с доказательствами?

Через полтора месяца после химической атаки в Сирии выяснилось, что расследование вообще проблематично. 30 сентября официальный представитель генсека ООН Фархан Хак заявил: «ООН не может установить, кто стоит за химическими атаками в Сирии, пока не получит соответствующий мандат от стран-членов». Он также дал разъяснения: «Механизм, по которому мы работаем в Сирии, был утвержден резолюцией Генассамблеи еще в 1987 году (!). Тогда мы расследовали аналогичные инциденты в Иране и Ираке, позднее — в начале 1990-х годов — он был задействован в Азербайджане и Мозамбике». Оказывается, мандат 1987 года дает ООН право только «устанавливать факты». И чтобы расширить его, нужно решение СБ ООН и Генассамблеи.

К тому же и на территории Сирии возникают, что называется, «естественные препятствия» для расследования. Директор Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) Ахмет Узюмджю заявил в интервью ВВС, что Дамаск сотрудничает с группами ОЗХО и ООН, а оппозиционные группы — нет. И доступ на контролируемые ими территории не предоставляют. Вдобавок добраться до некоторых объектов невозможно из-за продолжающихся боев.

Таким образом, очевидно, что расследование последнего химического инцидента (и, как следствие, международная реакция) пробуксовывает. И это создает новую проблемную ситуацию для исламских радикалов, задействованных в сирийском мироустроительном конфликте.

В условиях то ли отмененного, то ли отложенного удара по Сирии структуры «Аль-Каиды» ощущают, что им в значительной степени остается надеяться на себя — на скорость реакции, убедительность боевых действий и, конечно, на моральное устрашение. Продолжился процесс стягивания к Сирии иракской части «Аль-Каиды». По сообщениям ливанской прессы, в Бейруте разместилась группа боевиков «Аль-Каиды», совершивших побег из тюрьмы в Ираке.

1 октября Госдепартамент США подтвердил, что связанные с «Аль-Каидой» боевики перехватили оружие, предназначенное для светской части сирийской оппозиции.

Затем на сирийско-ливанской границе была пресечена очередная попытка перехода в Сирию значительной группы боевиков.

15 октября активистами «Исламского государства Ирака и Леванта» (то есть, региональным расширенным отделением «Аль-Каиды») была взорвана суфийская святыня — гробница шейха Иссы Абд аль-Кадыра Рифайи.

Такого рода происшествий множество, и они хорошо известны по прошлым месяцам. А вот новое явление: 4 октября сирийской армии сдались 96 боевиков с оружием, 5 октября в Хомсе сложили оружие 43 сторонника Свободной сирийской армии (то есть собственно сирийских оппозиционеров, а не иностранных боевиков). И такое поведение групп оппозиционеров невозможно не связать с несостоявшимся в августе-сентябре «ливийским вариантом» для Сирии.

Все это вместе означает, что последний, чрезвычайно опасный виток мироустроительного конфликта Сирия пережила, пока избежав катастрофы. Но впереди новые витки. Мироустроительная воронка не закрылась и никуда не исчезла. И по-прежнему тянет вниз тех, кто оказывается в ее пределах.

За тем, как поведет себя эта воронка теперь, после несостоявшегося в августе 2013 года западного военного удара по Сирии, мы будем следить в следующих выпусках.

Мария Подкопаева