39

          Приближающийся новый год добавил суеты в будни всего города, и в их будни тоже. Компанию АВС, в которой он работал, охватила «жаркая» пора, которая вероломно вторглась в их встречи непредвиденными поздними клиентами, неотложными совещаниями и срочной отчетностью. Она... писала стихи, рисовала, занималась подготовкой подарков родным и близким и ежеминутно думала о нем. Их редкие и короткие телефонные звонки наполнялись  заботливым теплом и желанием друг друга. Она ощущала его  близость, как никогда.  Она удивлялась тому, как один человек может заполнить собой весь мир...


          ...За то время, что она жила с ним (да-да, это не опечатка, как иначе сказать, если в сердце и душе  - он, в мыслях и снах – он?), за все эти необыкновенные месяцы она не раз размышляла о палитре чувств к нему, от неясного молчаливого притяжения  к незнакомцу  до безоговорочного принятия многогранности и сложности любимого мужчины, о любви вообще. До него она и не подозревала, что  умеет, что сможет так чувствовать, и так ждать встреч - чтобы просто услышать «привет», прочесть в глазах радость,  взять его руку в свою, обнять... чтобы  каждый раз дарить  нежность, на которую способна женщина...
          Нежность... то, что  иногда не дает ровно дышать при одном только взгляде в его глаза... ощущение его на кончиках пальцев, даже если он далеко... это, когда прижимаешься к нему все крепче и пытаешься соскучившейся собой почувствовать его  всего сразу...


          ...Вагон  был полный. Они стояли у противоположной от входа двери: она  - спиной в уголке между поручнем и дверью, а он, ограждая её от шума и многолюдности часа «пик», и создавая  своим силуэтом полукруг, лицом к ней. Изредка они негромко переговаривались, почти касаясь друг друга губами.  Она не «щебетала», как обычно, а  тихо наслаждалась его присутствием рядом. А он смотрел на неё тем самым особенным взглядом, от которого начинало сладко ныть где - то в  районе солнечного сплетения,  кружилась голова и по всему телу «разбегалась» трепетная дрожь. В какой то момент она слегка смутилась, коснулась его руки, потом нежно вложила свою ладонь в его, приклонила голову ему на предплечье, и, не отводя глаз спросила:
          - Что? Ты так... смотришь.
          - Всё хорошо, - улыбка притихла где то в уголках его губ.
          Она бережно поправила волосы на его челке, провела рукой по плечу и остановила движение руки под курткой, на его груди, слева.
          - Твое сердце, - произнесла она,  ощущая гулкие частые удары своего сердца в такт тому, что билось в его груди.
          - А ты уверена, что оно слева? Может... справа? -  он подошел чуть ближе, как будто приглашая её в свои объятия.
          Её вторая рука тут же легла ему на грудь справа. Они стояли почти так же как в тот день, когда она впервые призналась ему в своем чувстве, и, пожалуй, всё, что было вокруг, перестало существовать сейчас для них. И всё, что было до них в их жизнях – тоже. Они жили настоящими мгновениями, они пили их жадными глотками, они впитывали друг друга снова и снова. Он, бесконечно дорогой ей мужчина, рядом с ней – необыкновенно таинственный и  доверчивый одновременно, и его сердце  «стучится» в её ладонь, и его взгляд... Она откровенно любовалась им. Неужели столько счастья бывает сразу?
          - Ты хочешь что то сказать? Или спросить? – её глаза опять встретились с его, и внезапно огромная волна искренности и завораживающей душевности накрыла её. В то же мгновение она услышала:
          - Я люблю тебя... И всё хорошо.