Я есть

Когда-нибудь, в июле раскалённом, прищурившись, смотря на поезда,
Под деревом – высоким, утомлённым присядешь там, где были мы тогда
Вдвоём. Песок всё тот же. Те же кручи… Спокойно небо, но река быстра.
Закат ложится маревом на тучи, как угольки последнего костра.
Пустует дача. Говорливый чайник неспешно закипает на плите…
Оконных рам белёсое молчанье в ответ ночной туманной мерзлоте.
Тот запах книг… Читаешь? Ты серьёзно?...И поцелуи с привкусом вина.
Забор, калитка… За калиткой звёзды. Слилась с собачьим лаем тишина.
Уже замёрз. И в дом бы осторожно. Через малинник, клацая замком.
Но здесь красиво… просто невозможно. Закуриваешь, ходишь босиком.
И колет пальцы галька, сор от шишек – но под ногами вечность и у ног
Как будто мир тихонько, сонно дышит, свернувшись возле дерева в клубок.
И всё молчит и всё благоговеет. А звёзды невозможно перечесть.
Продрог. И даже куртка не согреет. Но ты же знаешь, для чего ты здесь…

Я представляю – тушишь сигарету. Вот из кармана достаёшь письмо…
Там я тебе пишу поэму эту. Вернее то, что родилось само.
Я подарю с бумагой моё чувство... конверт отдам и тихо прошепчу:
- Прочти тогда, когда вдруг станет грустно.
- Прочту. Потом. Сейчас я не хочу…
Положишь в куртку. Небо выжимает над нами свой лазурный палантин.
И сердце что-то медленно сжимает.
- Прочти, когда останешься один…
Я буду рядом, просто ты почувствуй мои слова. Ведь каждое – с душой.
И ты ответишь:
- Если станет грустно, я не забуду это.
Хорошо.

…И что за день? Июльская дорога. Письмо почти забыто на груди.
Быть может, мы поссорились немного.
- Я не держу.
-И я тебя. Иди.
И ты идёшь. Пришёл. Вот куришь Винстон.
И голова – пустая, как Луна. В ушах колёса электричек твистом.
Кузнечики в полях да тишина…

Ты открываешь мой конверт неспешно.
И видишь надпись в верхнем уголке:
«Мой милый, помни, счастье неизбежно.
И, может быть, оно в твоей руке»…

Строка чуть-чуть за клеточку зашедшая.
Улыбка тонких губ задела край.
Ты скажешь, точно скажешь: «Сумасшедшая!»

Читай.

2.

Тебе сейчас ведь грустно? Знаю, грустно… Я попросила так тебя сама.
Здесь в каждом слове, в каждой строчке – чувство.
Мне никогда подобного письма ещё писать другим не доводилось.
Да и кому? Они исчезли враз,
Когда я в первый раз в тебя влюбилась,
Коснувшись взглядом любопытных глаз.
А как, скажи, мне было не влюбится?
Я помню даже время, не соврать…
Цинизм решился на самоубийство…

Январь.

Семь тридцать пять.

В тебя упала, знаешь, будто сброшена
С высотки в облака, где прячут рай.
Душа – сарказмом жизни обезвожена,
Дымя, смеялась:
«Ну давай-давай…»
Любить тебя – так слепо и таинственно…
Ты в кофе подмешал мне этот бред.
Не первый. Лучше. Ты – уже единственный.
Единственный сейчас и в тот момент.
Единственный – как целая Вселенная,
Покрытая налётом мелких «но»…
И я уже такая не надменная,
С тобой иду в кино и из кино.
С тобой иду сквозь радости... ну где же ты?
Сквозь слёзы, сквозь печали и беду.
С момента нашей первой робкой нежности
Иду с тобой. С тобой везде иду.
Люблю тебя – непризнанно, неузнанно.
И тайно и открыто – но навек…
И сдержанно люблю и необузданно.
Люблю, как любит твои руки снег.
Касаюсь, словно ветер губ застывших.
Растаял лёд и всё былое стёр.
Люблю – и на углях давно остывших

Горит костёр.

Люблю тебя в моей, твоей постели, скрывая сердце за сплетеньем тел.
Январь дорогу снегом белым стелет. И небо мне напоминает мел.
Люблю тебя – боюсь ещё и каюсь, но всё-таки, так нежно, так тепло,
Люблю – и знаю, что не ошибаюсь. Мне первый раз спокойно и светло.
И в январе цветы твои – как глянец на фоне серых будничных газет.
Мы для друг друга – будто странный танец, в котором ритма и движений нет.
В котором всё спонтанно, на удачу. Держитесь крепче, может унести.
Сейчас пишу – почти что даже плачу. Как жаль, что так… ведь мы могли спасти
Ту нашу нежность от обид и судей, что палачи ещё в одном лице.
Ведь по началу, может, верно судят о том, что ожидается в конце.
Мне больно за обиды и ненастья, за иглы – что не штопать, в сердце бить.
Покрепче водки будет это счастье –
Тобой болеть.
И так
Тебя любить.

Любить так сильно, что словами-змеями бросаться беспощадно от обид.
Любить – как никого бы не посмела
Любить.
Любить – смешно, нелепо и наигранно, грустить и петь.
Любить – как не могла не то, что выдумать,
А просто сметь.
Просить прощенья, плакать, дверью бряцая. Кричать и лгать.
Любить, от ревности зубами клацая и принимать
Твоих прощений – лезвие охотничье – и мишуру.
Любить – а если это чувство кончится,

То я умру.

Хотеть, чтобы любил меня до чёрточки – ещё тире.
Кричишь и нервно куришь, куришь в форточку – опять антре.
Кипящих мыслей лаву не крамольную мне дав испить,
Любить меня, такую недовольную
Ты мог.

Любить.

Любить меня, все рамки перешедшую в кругу огня.
Любить меня – такую сумасшедшую – одну меня.
И просто ждать, пока всё перебесится. Из рая – в ад.
Нести опять и бред и околесицу. И делать яд.

Но снова мне давать противоядие. И штопать нить.
Не верю в Бога… Только бога ради бы
Тебя любить.
Не отпускать и верить, что рассудится
Всё это зло.
Ты знаешь, мне порою даже чудится,
Что повезло

Испытывать подобное. Наверное, такой наш рок.
Ах, если б были менее мы скверные,
То наш урок
Давно б уже закончился, залез в петлю…
Но мне любить ещё сильнее хочется,
Чем я люблю.

И всё так бренно на земле пылающей – всё тлен и мрак.
Кто жёрдочка из нас, кто утопающий? Решить нам как?
Мы как цветы, капризные и дикие, в одной из ваз.
Вот если свыше взяли наши лики бы
В иконостас.

Но до святых нам – миллион спасений.
Не тот аккорд.
Ты, я тебе скажу, ну как Есенин.
Ты Ангел-Чёрт.

И всё меж нами было бы напрасно, будь я другой.
Но наше счастье истинно прекрасно, мой дорогой…

Давай забудем глупости и склоки. Иже еси.
Люблю тебя, мой океаноокий.
Спроси, спроси!...
Спроси, отвечу я - все ссоры – бредни
И без реприз.
Ты мой единственный и мой последний.
Вернись,

вернись…
Вернись мне в сердце, нет, вернись мне в душу – домой, домой.
Ты всё, что важно
Всё, что мне так нужно.

Ты – Космос мой.

4.

И колет пальцы галька, сор от шишек – но под ногами вечность и у ног
Как будто мир тихонько, сонно дышит, свернувшись возле дерева в клубок.
И всё молчит, ты звёзды не считаешь. Ведь звёзды невозможно перечесть.
Ты больше не волнуешься. Ты знаешь.

Я – ЕСТЬ.