Булавка

Скажи что-нибудь! Молчание врезалось в мой позвоночник,
Сжимает меня до соринки в твоем глазу, проморгай и смахни.
Я не знаю, остался ли в теле моем хоть какой-нибудь угол прочный,
Хоть какой-то светлый пролет, хоть один поворот, чтобы дальше идти.

Неважно, что руки дрожат каждый раз, нащупать пытаясь пульс,
Что он монотонен во мне, вальсируя с сердцем в едином ритме.
В заведомо странной битве «ты-против-мира» мне снова не хватит пуль.
Безумные танцы на кромке еще не окрепшего льда, нелепые алгоритмы.

В комбинации в стиле копировать-вставить, ты – жалкая копия прежней себя,
Всего лишь момент, что с корнем непрошено вырван из времени силой.
С дырою в груди, в тяжелой пустой голове остывшие волны морские рябят.
Они размывают память, ты крестишься наперебой, притворяешься чайкой бескрылой.

Так больно проститься, что хочется выть, непрестанно вбивать в каждый звук по гвоздю,
Накручивать жилы моих истязаний на тонких волос твои пряди, беречь от дождя.
И вместо того чтоб терпеть день сурка, бесполезных тщедушных метаний возню,
Ты прячешься в комнате, под одеялом, в подушке скрывая несметную силу вождя.

Не ты ли вчера еще птичкой металась, срывалась с карнизов в грусть тополей.
Не ты! Мне на миг лишь всего показалось, но миг тот по-прежнему тлеет во мне.
Когда в очертаньях проступит немыслимый след от прошедших в беспамятстве дней,
Ты найдешь свою память как прежде внутри него, на самом забытом стужею дне.

Бери все что хочешь! Ломай, принимай как данность, руби с плеча и бросай по лавку!
Мотив на мое убийство не нужен, своими же силами скоро я стану совсем мертва.
Свое сердце к подкладке его пиджака навсегда приколола простой серебристой булавкой.
Не забудь его бережно снять, подключить к сети, если вдруг решишь тот пиджак постирать.