Самозванец на троне? продолжение

Кроме того, Стокер верил, что наиболее правдоподобное объяснение, почему Елизавета, которая наследовала престол в 1558 году в возрасте 25 лет, никогда не вышла замуж. Её первостепенный долг, как казалось бы, последней из династии Тюдоров, был родить наследника, обеспечив продолжение династии. Однако же, охарактеризов себя как Королева-Девственница, она заявляла, что никогда не выйдет замуж, даже, если сам император Испании предложит ей обручиться с его старшим сыном.
Оставшись верна своей клятве, она спровоцировав войну, которая почти что закончилась испанским вторжением в 1588 году. Елизавета упорно провозглашала, что она более, чем король или королева. «У меня сердце мужчины, не женщины, и Я ничего не боюсь», – заявляла она.
Её речь перед войсками около Тильбюри, когда подошла испанская армада, вызвала овации, когда она прокричала: «У меня сердце и отвага короля и короля Англии также».
Американский автор Стив Берри верит, что Елизавета говорила настоящую правду, отметив, что у неё мужское сердце. Он потратил 18 месяцев, занятый интригой заговора для своей  повести «Королевский обман» – триллера, развивающегося в Лондоне XXI- ого столетия.
Во время посещения собора Или недалеко от Кембриджа, Берри поинтересовался, существуют ли какие-либо местные секреты или легенды и экскурсовод сказал, что он слышал невероятный слух в Котсволде. Первоначально скептически, Берри обнаружил заманчивые косвенные упоминания и справочные документы в книгах и древних манускриптах. Например, когда принцесса стала подростком ей был назначен  наставником Роджер Ашем, который был озадачен её поведением. Он отмечал, что склад её ума нетипичен для женщины, во всех своих манерах скорее напоминает царицу амазонок Гипполиту,  чем Федру.
Эта  историческая ссылка была довольно язвительной: Федра была древней принцессой, которая сходила с ума oт страсти к мужчинам, в то время, как Гипполита не нуждалась в мужчинах совсем.
Наиболее убедительными для Берри были портреты Елизаветинской эпохи. Одно её изображение,  принадлежащее кисти дворцового художника Вильяма Скроса, изображает её ребёнком. Рыжеволосая, с узкими плечами, изящной шеей и лицом, по форме напоминающим сердце.
На следующем известном портрете, вскоре после коронации, широкоплечая, с шеей, скрытой густым мехом, с выщипанными бровями и в парике. Нижняя часть лица и скулы тяжелые и квадратные.
Все последующие портреты королевы приближены к идеалу, изображая её такую, какой она хотела себя видеть, а не такой, какой она была. Даже официальный портрет, заказанный после её смерти главным советником сэром Робертом Сэсилом изображает идеализированное лицо монарха, которое хранит  так называемую маску вечной молодости.
Многие придворные Тюдоров подозревали, что Елизавета хранит секрет. Когда Генрих VIII умер в 1547 году, а Елизавете было всего 13 лет, за троном мальчика-короля Эдварда VI стоял Лорд Сомерсет. Один из его тайных агентов Роберт Тирвит писал ему: «Я уверен, что у Леди Ашли и Томаса Перри  есть секрет, и что между ними существует некое соглашение, чтобы унести его с собой в могилу. Если это так, то в этом случае люди, которые могут заставить их разгласить его, то это Вы и Король». Это были не предвещающие ничего хорошего слова.  Только Сомерсет  и Король имели право вздёрнуть подозреваемого на дыбу, чтобы получит информацию.
Брем Стокер верил, что существовал несусветного масштаба обман, что оправдывало такие действия. Когда Елизавета возвратилась из Бисли в Лондон после того, как она впервые оставила двор, для скептиков было бы предательством предположить, что она не королевской дочь. Возможно, замечает Стокер сухо, по версии среди несколько лиц, должно быть, бродили туманные подозрения, но со временем, даже и подозрения стали невозможны. Если когда-то Елизавета была застенчивым ребёнком, то сейчас она была уверенной в себе молодой особой, вступившей в женскую зрелость, которую все кругом знали всю её жизнь, или, что равносильно тому, верили, что знали. Любые различия в её облике объяснялись натуральными следствиями роста.
Маленькой девочкой она была  исключительно способной, и сейчас далеко не глупа, но скорее формальный труженик, нежели необыкновенно одарённая личность. Её учителю было  указано делать уроки короче. Рожер Ашем отмечал, что девочка, которая прежде впитывала факты как губка, сейчас была больше как мелкая чаша – если быстро наполнять, то содержимое будет плескаться через край.
 Когда её католическая сестра Мэри была королевой,  она решила, что наиболее  Между тем, как после смерти Генриха VIII политический маятник бесконтрольно раскачивался, Кэт Ашли и Томас Перри оставались преданы суверену на протяжении всей жизни. Во время правления Эдварда VI они были самыми близкими друзьями Елизаветы, находясь рядом с ней во время её заключения в Тауэре и во время последующей ссылки. Когда Мэри умерла в возрасте 42 лет, один из первых актов новой королевы сделал Леди Ашли Первой Леди при своей опочивальне. Следующие 7 лет она контролировала все доступы к молодому монарху. Елизавета была безутешна её смертью в 1565 году.
Томас Перри был посвящён в рыцари и сделан тайным советником и главным смотрителем двора – самое богатое вознаграждение, которое Елизавета могла даровать. Это был раздражительный человек, прибредший  много врагов, и немногие горевали, когда он умер в 1560 году. Один остряк сказал, что он скончался от дурного расположения духа.   
Стив Бэрри верит, что королева должна была открыть секрет своему главному министру Вильяму Сесилу. Политик был известен за свою необыкновенную способность распознавать людей и обнаруживать факты. Ей нужен был Сесил, чтобы он понял, что замужество было бы не только бессмысленно, но и губительно в любых отношениях. Если бы её секрет был раскрыт, страна была бы    ввергнута в гражданскую войну. Явного наследника не было, а бывший муж Мэри I Филипп II был злейшим врагом Британии. Определённо, Сесил поддерживал её в решимости никогда не выходить замуж.
Публично Елизавета иногда заявляла, что людям надо чувствовать, что их монарх обручён со всей страной, в другом случае она намекала, что катастрофа  жён её отца и смерть её матери на плахе вызвали её отвращение к замужеству на всю жизнь.
Если эти причины звучат неосновательно, то контроль имиджа королевы был железный.  Она накладывала многослойный макияж и носила густые парики – никому не было позволено видеть её без этого. И она распорядилась о своём престолонаследии с равной бессердечностью. На своём смертном одре она скомандовала, что корона должна перейти к сыну Мери I – Джеймсу VI, королю Шотландии, чья мать была её королевой.
Почему Джеймсу? Возможно, чтобы предотвратить выступления оппозиции против Английской короны. Шотландец затаил чувство глубокого негодования за то, что случилось с его матерью, и виды на престол ослабляли его гнев. Это был недалёкий человек с легко меняющимися принципами. Поэтому, когда Елизавета умерла,  переход престола произошёл без кровопролития.
Но сама команда была выражена  загадочными словами. Елизавете действительно принадлежит слова: «Мой трон – трон королей и я не позволю никакому мошеннику наследовать престол после меня, да и кто может наследовать мой престол как не король?» Был ли это намёк в её словах на то, что 45 лет на троне был мошенник?
Автор Стив Бэрри верит, что есть только один путь узнать правду.
После смерти Елизаветы не было сделано вскрытия. Вместо великолепных государственных похорон монарха останки королевы Елизаветы I были смешаны в одной гробнице в Вестминстерском Аббатстве с останками её сестры, Кровавой Мери. Почему? Разве она не заслужила собственного места погребения? И, действительно ли это королевские останки, или свидетельства великого заговора в  Английской истории? Гробница Елизаветы никогда не вскрывалась, высоко-технологические методы помогли бы установить, что там? Факт, что недавний результат ДНК, который подтвердил, что останки, найденные на Лейстерской парковой стоянке автомашин, действительно принадлежат Ричарду III, говорит сам за себя.
 Если Елизавета в самом деле была самозванцем, то все её акты и деяния являются незаконными, или, по крайней мере, могут быть оспорены. В соответствии с принципами действительного права владения недвижимостью преемственность права наследства очень важна. Когда Елизавета захватила Ирландию, она передала право владения собственностью многим переселенцам – Британским протестантам, и сейчас эти права могут быть пересмотрены до самого основания. Кроме того, Елизавета была единолично ответственна за восхождение на престол Джеймса I, сына Шотландской королевы, а этого никогда бы не случилось, если бы его законная дочь Елизавета взошла на престол. Генрих исключал эту ветвь из права когда-либо занимать престол, и  Елизавета навряд ли  пошла бы вопреки желаниям своего отца.

Конфликты в Ирландии начались с незапамятных времён. Одни эксперты относят их  начало ко временам Генриха II в 1169 году, но реально всё началось, когда Генрих VIII направил свои интересы в Ирландию. После своего вторжения и контроля территории Дублина, он медленно продвигался во вне и подчинил себе местных лордов. Ирландский парламент в 1541 году  провозгласил его королём. Но противоборство пришельцам было постоянным. Время от времени посылались войска, чтобы подавить бунтарские выступления. Осложняющим фактором являлось  различие религий –  местных католиков и вновь прибывших английских протестантов.
  Ирландии отводилось небольшое значение во времена правления Эдварда VI и Мэри I, но при Елизавете всё изменилось. Первоначально Елизавета рассматривала Ирландию глухоманью. Постоянные же выступления, которые подрывали её внешнюю политику, заставили её принять меры. Туда были посланы войска по причине  демонстративного неповиновения, и Ирландия была оккупирована. Влияние кельтских кланов и англо-нормандских династий, существовавших столетия, закончилось. Все права на землю перешли  Короне. Елизавета даровала права владения, сдавала в наём или предоставляла  официальные разрешения на владение землёй английским переселенцам. Конфискация земель, начавшись при Генрихе VIII и продолжавшаяся в незначительных размерах  при Эдварде VI и Мэри I, при Елизавете набрала ход и достигла своего апогея при Джеймсе I– её преемнике. Работать на вновь завоёванных землях прибыло огромное количество англичан, шотландцев и валлийцев. Идея состояла в том, чтобы, таким образом,  завоевать Ирландию изнутри, заселив её лояльными короне поселенцами. Импорт английского языка, обычаев и традиций, различия культур и религий вылились в конфликты между ирландскими националистами и английскими унионистами, которые будут продолжаться столетия.
Трагична история Ирландии. Самоуправление конца XIX –  начала XX столетия, когда Парламент Дублина управлял страной, но оставался подведомственен Лондону, умножил ряды оппозиции. Ирландское общество становилось всё более радикальным. Война за независимость 1919 года закончилась разделением Ирландии – в 26 округах на юге  проживают католические националисты, в 6  на севере – протестантские унионисты.   Эти 6 округов сейчас известны как Северная Ирландия.
С разделением страны  начались немедленно бесчинства. То бунтовалось католическое меньшинство Северной Ирландии, чувствуя угрозу, то унионисты организовывали забастовки. Коалиционное правительство не оправдало надежд.  Ирландцы юга и националисты выступают за то, чтобы протестанты покинули Ирландию, а протестанты хотят, чтобы их права и владения, которые им даровала Английская корона, были защищены Лондоном. Что Лондон и делает.
В конце концов конфликт вылился за пределы Ирландии – в Лондон и Европу. Шаткое перемирие наступило в 1998 году, но обе стороны глубоко не доверяют друг другу, пытаясь делать вид, что сотрудничают, чтобы избежать кровопролития. Корни конфликта до сих пор не разрешены, и дебаты, начавшиеся давным–давно продолжаются.