Николай Старшинов, или о непересекающихся мирах

 
Николай Старшинов, или о непересекающихся мирах со
Зера Черкесова 2
 Николай Старшинов,или о непересекающихся мирах советской поэзии

 Ко дню рождения

 «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам!»
 Сколь часто приходит на ум это сакраментальная фраза из Гамлета-по самым разным поводам. И вот один из них. На днях я подумала, что хорошо бы развить тему творчества Николая Старшинова, о котором писала небольшую статью-прочтение мной одного стихотворения Н.Старшинова,  вызвавшее оживленную полемику. Я находила стих ярким по образности и новаторским, несмотря на очевидное несовершенство формы, нестройность стиха-а вот оппоненты-просто неумелым и бесталанным.
 Вот это эссе и полемика:
http://www.stihi.ru/2011/09/26/655
 Любовь как преодоление земного притяженья

 Я решила писать снова  о его поэзии,  а для начала заглянула в Википедию в статью о нем-и вдруг :родился 6 декабря.То есть сегодня день рождения. Значит, тем более надо вспомнить.

 Сначала выдержка с типичным представлением о масштабе дарования Николая Старшинова с интересным размышлением о  двоемирии русской   поэзии советского периода:

 Александр Агеев «Четыре грустные книги о себе и о России».

 Один мой хороший знакомый, критик, писавший о поэзии, прочитав эту книгу, задумчиво сказал что-то вроде: “Странно. Я тоже жил и писал в эти годы, многое помню, но помню какую-то совсем другую литературную жизнь, не ту, что описывает Старшинов”. Мой коллега был совершенно прав — Старшинов повествует о другой литературной жизни, на другие ценности и авторитеты ориентированной, о жизни, где уровень одаренности и литературный успех измерялись по другой шкале, весьма далекой от “гамбургского счета”. Где-то у Ильфа и Петрова есть замечательное рассуждение о двух непересекающихся мирах: в одном, большом, изобрели, условно говоря, теорию относительности и двигатель внутреннего сгорания, а в другом, маленьком, — иголку для примуса, ситечко для чайника и игрушку “уйди-уйди”. Так вот, в советской литературе тоже было два мира: в большом совершали свой трагический или по меньшей мере драматический путь Ахматова, Пастернак, Тарковский, Мартынов, Слуцкий, Самойлов и многие другие ,  в маленьком же собирались на пленумы и съезды, обсуждали темпланы издательств, ездили на “декады”, “пробивали” рукописи, заседали на редколлегиях, распределяли путевки, шагали по заповедной лестнице “публикация — подборка — книжка — вступление в Союз — избранное — двухтомник” многие тысячи “членов”, даровитых и бездарных, но одинаково убежденных в своей причастности к поэзии. Старшинов — весь из этого, теперь как бы призрачного, но тогда очень даже материального мира. И очень интересно наблюдать за ним, когда он — очень и очень редко — обращает свой взор на обитателей другого, плохо понятного ему мира, к которым он относится, впрочем, с предписанным почтением.

 Итак, два мира советской поэзии. Большой и малый. Совсем как пресловутое деление на Родины-одну большую и много малых.
 Ну что ж, малая родина-все же Родина.
 Как писал Кайсын Кулиев, большой поэт малого народа:

  Каким бы малым ни был мой народ,
 Он все равно меня переживет,
 И будет жив мой край, гнездо в котором
 И белый голубь вьет, и черный ворон.

 А малая и «средняя» литература -тоже бывает достойной и интересной. Как неизбежны и  слабые вещи и у великих.

 Вот, на мой взгляд , еще один характерный образчик пера »очень среднего» поэта Николая Старшинова. Оцените сами остроумие и глубину зерна-мысли при  непритязательной простоте слога, почти разговорности. А какая кинематографичность стиха, в котором в антитезе спрессованы жизнь двух  поколений одного рода.

 Борозда

 1
 И каждый да получит по заслугам!..
 Чтоб хлеб с картошкой были на столе,
 Мой дед Никита век ходил за плугом
 По нашенской владимирской земле.

 И понукая ласково кобылу,
 Он до колен проваливался в пласт.
 И думал, что земля ему и силу,
 И бодрость духа, и достаток даст.

 Силенку-то мой дед имел,
 И кроме
 Он слыл весельчаком...
 Да вот беда-
 В его большом и многодетном доме
 Достатка не случалось никогда.

 От недородов и долгов измучась,
 Он сам не охладел к родным краям,
 Но разделить свою крутую участь
 Не пожелал подросшим сыновьям.

 Голодным псом глядеть из подворотни?
 Считаться самых низменных кровей?..
 Нет, в городе оно  куда вольготней!
 И он в Москву отправил сыновей.

 2

 Да, я родился в этом дивном граде
 Среди асфальта, стали и стекла.
 И жизнь моя не по лазурной глади-
 По каменному руслу протекла.

 Гонял в трамваях,
 Восседал в конторах.
 Стоял в цеху горящем у станка.
 И на родных владимирских просторах
 Не вырастил вовек ни колоска.

 Бывал в театрах. И купался в ванной.
 Достаточно прилично был одет.
 Конечно, это край обетованный
 О нем и не мечтал мой бедный дед.

 И мне теперь уже не измениться-
 Как жизнь сложилась-так и доживу.
 Но иногда такое вдруг присниться,
 Чего и не представишь наяву.

 ...Заря.
 Туман висит над ближним лугом.
 Еще дрожит озябшая звезда.
 Горит роса.
 А я иду за плугом.

 И тянется за мною борозда...

 1976

 

 И еще один стих. Изысканно-философский ответ другому поэту, и все с той же старшиновской ироничностью и легкостью-текучестью слога(вспоминают, что он  был вообще веселый человек и душа всех компаний):


 ***  ***  ***
                Я с детства не любил овал,
                Я с детства угол рисовал.
                П.Коган
 Обожаю круги и овалы,
 Мне от них не уйти никуда...
 Помню, камушек бросишь,  бывало,-
 Вся кругами займется вода.

 Отсчитав хлопотливые сутки,
 Новый круг начинают часы.
 На овальном листе незабудки
 Блещут круглые капли росы.

 А колечки волнистого дыма,
 А годичные кольца стволов?..
 О, овальные плечи любимой,
 Слава богу, что вы без углов!

 И,конечно, поэту, что с детства
 Только угол один рисовал,
 Был в его угловатое сердце
 Замечательно вписан овал.

 Без овалов природа-ни шагу.
 Вот ее вековая резьба:
 Видишь круглые бусинки ягод
 И овальную шляпку гриба?

 И, к чему она ни прикоснется,
 Постарается сгладить углы...
 И родная планета, и солнце,
 Как зрачки моей милой, круглы.

  1963

 6 декабря 2012