Лесной бедлам

Лесной  бедлам.
(Пародия  на  власть  имущих)

Седой  и  старый  лев
Лежал  на  царском  ложе.
Лев  попросту  болел,
Царю  ж  болеть  не  гоже.
Уже  который  день
Болезнь  терзает  тело.
Но  в  том – то  всё  и  дело,
Что всё  имеет  срок.
Будь  ты  хоть  лев,  хоть  кролик,
Хоть  ангел,  хоть  пророк,
А  перед  смертью – нолик.
Лев  тяжело  вздохнул
И  снова  смежил  веки.
Пора  бы  отдохнуть
В  стенах  лесной  аптеки.
Убраться  на  покой
В  объятья  нежной  львицы
И  пусть  уже  другой
На  троне  воцарится.

Устал.  И  дух  и  тело
Уже  давно  посрамлены
И  нету  сил  продолжить  дело,
Что  начал  у  большой  сосны.
Там  и  поныне  птичий  гомон,
Рычанье,  вой  и  дерзкий  лай.
Сегодня  лекарь,  старый  ворон,
Проговорился  невзначай.
Мол  под  сосною  рвут  и  мечут,
Рычат  порой  до  хрипоты.
В  запале  иногда  калечат
Друг – другу  ноги  и  хвосты.
И  спорят  с  пеною  у  пасти,
Что  коли  лев  уже  больной
Пора  бы  отстранить  от  власти
Царя  с  нетрезвой  головой.
Лев  злобно  рыкнув,  проворчал: -
Откуда  знают  прохиндеи,
Что  я  без  меры  воспылал
Любовью  к  тем  хмельным  кореньям,
Что  жрёт  без  меры  всякий  сброд.
Я  царь  и  сам  себе  судья.
На  трон  меня  лесной  народ
Избрал  из  разного  зверья.
И  пусть  они  рычат  и  воют
Я  им  пока  не  по  зубам.
А  будут  наседать,  закрою
Я  под  сосной  этот  бедлам.
Я  место  здесь,  под  этим  дубом,
Добыл  совсем  не  для  того
Что  бы,  вняв  дерзким  пересудам,
Вдруг  отказаться  от  него.
   
Лев  снова  злобно  зарычал.
Тряхнул  седой,  косматой  гривой
И,  пошатнувшись  пьяно,  встал.
Огромный  зверь!  А  тот,  плешивый,
Как  угорь  скользкий  бывший  волк
Которого  убрал  с  дороги,
А  от  него  какой  был  толк?
Ведь  он  весь  лес  загнал  в  берлогу.
И  сам  себя  сгубил,  дурак,
Решив  своё  лесное  племя
Загнать  в  паршивый,  трезвый  мрак
И  напрочь  запретил  коренья.
Я  оказался  по  мудрей
И,  в  схватке  за  лежак  под  дубом,
Не  мало  перешиб  костей
Хотя  и  жив  остался  чудом.
Но  что  бы  трон  свой  сохранить
Пришлось  с  другими  поделиться.
Огромный  лес  наш  поделить,
Завалами  отгородиться.
Теперь  же  ясно,  что  во  вред
И  нам  и  им  такая  сделка.
Уже  не  мало  терпим  бед ,
Орехи  здесь  у  них  все  белки.
Горюют  толстые  бобры
Ведь  там  остались  их  затоны
И  в  гневе  бьются  осетры,
Стремясь  преодолеть  кордоны,
Доплыть  к  заветным  берегам
С  чудесной,  тёплою  водой.
Рождая  жизнь,  оставить  там
Мешочки  с  девственной  икрой.

Все  обвиняют  лишь  меня.
Но  разве  я  один  в  ответе?
А  как  же  жирная  свинья,
Что  вынула  у  всех  монеты?
А  рыжий  лис?!  Он  и  меня
Сумел  купить  враньём  и  лестью.
Весь  лес,  от  веточки  до  пня,
Всем разделил, всё  честь  по  чести.
И  каждый  получил  листок
На  право  своего  кусочка.
Вот  только  где  же  тот  кусок
Не  указал  на  том  листочке.
Шесть  лет  тащил  весь  лес  в  могилу
Не  молодой  уже  осёл.
Откуда  только  брались  силы?
Знал  не  туда,  а  всё  же  вёл.
Затем  поставил  я  пингвина.
Красавец,  молод  и  ретив.
Вот  он  и  заложил  нам  мину
И  быстренько  сошёл  в  архив.
А  я  при  чём ?  Я  царь  и  всё  тут.
Моё  лишь  дело  подписать!
А  думать  не  моя  забота.
Зачем  же  их  тогда  держать?
Вон  сколько  мерзости  вокруг  -
Ослы,  шакалы,  гусь,  петух.
Павлин,  жираф  и  кенгуру.
Все  они  мне  не  по  нутру,
Но  надо  с  кем  то  же  работать,
Жевать  коренья,  вкусно  лопать.

А  может  правда  примириться,
Уйти  тихонько  на  покой.
Пока  не  поздно  подлечиться.
Спокойно  Век  дожить  земной.
Какой  с  меня  по  правде  толк?
Могу  лишь  головы  морочить.
Наверно  прав  тот  красный  волк,
Что  на  весь  лес  меня  порочит.
Мы  с  ним  не  раз  уже  сражались
За  право  жить  под  этим  дубом.
Сожрать  меня  уже  пытались
Но,  к  счастью,  обломали  зубы.
Теперь  же  времечко  иное.
Такого  мы  понатворили,
Что  наше  племечко  лесное
Готово  нас  сожрать  живыми.
Вот  и  попробуй  тут  уйти.
Отдай  им  добровольно  власть.
Так  сразу  же  начнут  судить,
Так  ведь  не  долго  и  пропасть.
      
Когда  пингвин  слинял  в  отставку
Я  вновь  хотел  впихнуть  осла,
Но  под  сосной  внесли  поправку
И  дали  глупому  пинка.
Я  мог  конечно  настоять.
Осёл  хоть  глуп,  но  предсказуем.
Другой  ведь  может  не  понять,
Что  я  на  пальцах  нарисую.
Куда  и  как  нам  путь  держать.
Ещё  свернёт  на  полпути.
Начнёт  права  свои  качать
Тогда  попробуй  не  уйди.
Одно  я  не  могу  понять,
Что  все  вдруг  так  остервенели?
За  что  хотят  меня  сожрать?
Ведь  дал  им  всё  чего  хотели.
Я  что – ль  виновен,  что  крадут
И  тащут  напрочь  всё  из  леса?
Хотя  бы  этот  рыжий  плут.
Речист,  напорист,  с  рожей  беса.
Ну  как  такому  не  поверишь?
Такого  рыжий  наплетёт,
Что  пасть  откроешь  шире  двери
Благословишь  и  он  уйдёт.
Ну,  думаю,  наладит  дело.
На  этот  раз  не  подведёт
И  на  весь  лес  вещаю  смело,
Мол  скоро  счастие  придёт.
Да  только  стоп,  не  тут  то  было.
Опять  он  что  то  там  украл,
А  счастье  уж  совсем  уплыло.
Опять  проклятый  лис  соврал.
Да  и  не  в  нём  пожалуй  дело.
Все  научились  воровать.
Когда  то  жизнь  в  лесу  кипела.
Теперь  безмолвно,  тихо – страсть.
Когда  осла  не  утвердили
И  подняли  его  на  смех,
Пришлось  искать  альтернативу,
Что  бы  устраивала  всех.
Но  дело  это  не  простое.
Средь  близких  мне  зверей  и  птиц
Найти  хоть  одного  такого
Не  мог  я  долго,  хоть  умри.
Вот  тут  спасибо  носорогу
За  то,  что  он  мне  указал
На  одинокую  берлогу,
В  которой  мишка  отдыхал,
Вернувшись  с  залесной  поездки.
Он  ведал  внешними  делами,
А  до  того  корпел  в  разведке.
Медведь  не  ввязывался  с  нами
В  конфликты,  споры  и  разборки.
Не  воровал,  не  брал  на  душу  грех.
А  потому,  без  всяких  оговорок,
Медведь  устраивал  нас  всех.
Он  долго  собирал  команду,
Но  а  когда  всё  же  собрал
То  сразу  же  налёг  на  правду
Мол,  так  и  так,  в  лесу  завал.
Иссохли  заживо  деревья.
Пожухли  девственные  травы.
В  кустах  белеют  кости,  перья,
Следы  безудержной  расправы.
Лесное  племя  озверело
И,  попирая  все  законы,
Сначала  робко  и  не  смело,
Но  с  каждым  днём  всё  громче  стоны.
Всё  чаще  брызжет  чья  то  кровь.
Всё  громче  дерзкое  рычанье,
А  наш  правитель  всех  лесов
Хранит  нелепое  молчание.

Лев  снова  глухо  заворчал.
Поскрёб  пылающую  грудь
И  с  болью  в  сердце  простонал: -
Быть  может  он  отыщет  путь
И  мы  опять  увидим  свет
И  заживём,  как  в  дивном  сне.
А  не  найдёт  держать  ответ
Придётся  очевидно  мне.
Как  не  крути,  а  царь  то  я.
И  в  том,  что  всем  живётся  плохо
Всегда  будут  винить  меня.
Хотя  уже  сейчас  пройдоха,
В  обличье  полосатой  кошки,
Вожак  заснеженного  края,
Готов  всегда  подставить  ножку.
Плевать  ему,  что  я  страдаю.
Страдаю  и  душой  и  телом.
Реальность  уже  сбила  спесь.
Я  не  сумел  наладить  дело
И  загубил  огромный  лес.
А  тигр  действительно  опасен.
По  силе  мне  то  не  уступит.
А  рык  его  совсем  ужасен,
Пожалуй  и  меня  заглушит..
И  общий  сход  не  за  горами.
И  приближается  заря
Позора  моего  и  срама
И  новых  выборов  царя.
Пока  был  в  силе,  как  шакалы
Мне  льстили  все,  роняя  пену.
Но  только  силушки  не  стало
Все  уподобились  гиенам.
Ну,  взять  хотя  бы  журавля,
Что  представлял  «Наш  дом – наш  лес»,
Всегда  поддерживал  меня,
А  что  же  выкинул,  подлец!
Его  же  пригласил  медведь
В  свою  команду  первым  замом.
Журавушка  занял  насест,
Но  видно  убоявшись  сраму,
Что  неминуемо  придёт
Если  они  не  сладят  дело,
Вдруг  заявил,  что  он  уйдёт.
Что  мол  ему  мешает  тело
В  команде  красного  слона,
Назначенного  тоже  замом,
Что  его  красная  спина
Мешает  шевелить  мозгами.
Которых  нет,  подумал  лев.
Но  всё  же  смылся  лягушатник
И  снова  перебрался  в  хлев,
Тот  отвратительный  крысятник,
Что  вечно  воет  под  сосной.
И  сразу  поменял  сучок
И  стал  орать,  что  лев  больной.
Что  я  не  царь,  дерьма  кусок.
За  ним  тот  час  осёл  туда  же –
Лев  слаб,  не  может  управлять.
Мол  сердце  льва  вот – вот  откажет,
А  потому  пора  менять.

Так  и  живу,  как  на  вулкане,
В  пучине  хамства  и  страстей.
За  власть  держусь  уже  зубами
И  с  помощью  стальных  когтей.
Но  чувствую,  что  тают  силы.
Уходит  почва  из  под  ног.
Здоровье  крепко  подкосила
Борьба  за  царственный  пирог.
Друзей  совсем  уже  не  стало.
Да  разве  у  царей  друзья?
Единомышленников  мало,
А  остальные  -  сыновья
Карьеры,  алчности  и  власти.
Какой  от  них  мне  ныне  прок?
Одна  лишь  горечь  и  напасти.
Сам  преподал  себе  урок.

Да,  натворил  ты,  брат,  делов.
Решив  себя  увековечить
И  перестроить  край  лесной,
На  деле  только  искалечил.
А  тех,  кто  в  нём   неплохо  жил,
Довёл  до  нищенского  сраму.
Задумал  лёгкий  водевиль,
А  всё  перевернулось  в  драму.
Пожалуй  лучше  умереть
Чем  ждать  грядущих  унижений.
Если  не  вытащит  медведь,
То  лопнет  у  зверья  терпение.
Тогда  большой,  голодной  стаей
Они  припрутся  все  сюда
И  только  лапы  замелькают,
Как  разбежимся  кто – куда.
И  мы  -  живущие  под  дубом.
И  те  -  что  воют  под  сосной.
Одной  дорожкой  драпать  будем
Под  сень  уже  чужих  лесов.

Так,  медленно  жуя  коренья,
И  потихоньку  захмелев.
Осмысливал  свои  сомнения
Больной,  огромный,  старый  лев.
Что  станет  с  лесом?  Жизнь  покажет,
Но  ныне  утверждать  готов,
Что  всякий  раз  Судьба  накажет
Народ,  избравший  таких  львов.

Сосна – гос. Дума.  Дуб  -  кремль.  Лев  -  Ельцин.  Плешивый  волк  -  Горбачёв.
Осёл  -  Черномырдин.  Медведь  -  Примаков.  Красный  волк  -  Зюганов.
Тигр  -  Лебедь.  Пингвин  -  Кириенко.  Рыжий  Лис  -  Чубайс.  Свинья  -  Гайдар.
Журавль  -  уже  не  помню.  Написано в декабре  1998г.