Время обнимать камни

Из второго тома любовной лирики  «ЛЕКАРСТВО ОТ ЛЮБВИ»


Не как люди, не еженедельно,
Не всегда, в столетье раза два
Я молил Тебя: членораздельно
Повтори творящие слова.
                Борис Пастернак



***
Вначале было слово,
Потом – слова, слова…
Всё б –
           с молотка,
                и снова
Созвездья целовать!
Нащупать в небе точку,
И скотчем к ней –
                плакат:
«Крестьянка и рабочий,
Витайте в облаках»!
Не надо революций,
Не надо фраз – под дых.
Начните жизнь с поллюций!
Любите молодых!




***
Так ничего и не успею.
И всех прощу. В конце концов,
Моей судьбы из портупеи
Похоже, скроено лицо.

Я незабудкам в ноги падал.
Я дружбу верную ценил.
Обзавестись сначала б надо
Крыльцом с собакой на цепи.

Довериться  бы прежде нюху
Животному… Но вальс звучал,
И я, как музыку, по слуху
Тебя к объятьям приручал.

Я думал вечность озаглавить
Сияньем этих синих глаз.
Я знал, что тени белых клавиш, –
Как что-то светлое и в нас…

Я пеленал губами шёпот,
И разбавлял им плен ночей…
Лишь вывел формулу Потопа,
Пока все строили ковчег.

***
 Околдован!
 Так и есть!
 Иль – спросонья выпил водки…
 Ты – змеи гремучей
                смесь
 И весталки с остановки.
 Это счастье –
 В никуда,
 Параллельно парапету,
 Как любая ерунда
 В две колонки
                из газеты.
 Нынче ж –
 Скатеркой на пне
 Расстелю «вчера» и «завтра»,
 Чтобы солнышком на дне
 Перед смертью нализаться!
 Свет мой!
 Радость наяву!
 Разве можно обижаться,
 Что и я ещё живу
 Как десница дилижанса*…
 Я –
           как пьяный дилижанс
 С тягой конской –
                бес мне в гриву! –
 Призван камни обожать,
 По которым
 К вам –
             счастливым –
 Мчался в пенном серебре
 Рассказать,
 Что околдован… –
 С недоимкою в ребре
 И с проколами в подковах.


• - дилижанс – многоместная карета.


***
Остались в прошлом шушуны.
Кой-где коряво вдоль дороги
Стоят и просят тишины
Скамьи – старушечьи берлоги.
Свалялась береста в узлы,
Как шерсть собаки
           с грустной мордой.
Коротконоги и не злы –
Вертлявой таксой в землю смотрят.
Всё реже хвастают дымы
Своим былым высокомерьем.
Мир обозначен до зимы
Меридианами  скамеек.
А дальше –
            только белый снег, –
Ворвётся
           и возьмёт за плечи,
Чтоб скоротать холодный вечер,
Иль зачеркнуть его
                во сне.

***
Глаза невольно отвожу
От павших листьев. Это пытка.
Но – очевидно – нет убытка
Ни дому и ни этажу;

От этой тяжести чудной
Не лопнет плитка тротуаров,
Когда вдруг шелест неземной
Повиснет на распятьях арок.

Дождь повторится, как псалом,
Буравя каплей злую нечисть,
Чтоб извести ее… Потом
Ещё понадобится вечность

На отпеванье облаков,
На дураков, на страстотерпцев,
На горемык и на слепцов,
На прочих всех, в ком бьётся сердце.

Лишь грусть наводят сентябри –
Таков порядок протокола…
И жжет, и щиплет изнутри
Соль человечьего помола.

***
 Что,
    крещёный наважденьем,
 Языком мелю астральным?
 И зачем тревожу тени
 Трижды в белом
                и овальном?
 Сохнут белые чернила,
 Да и те –
               ночами клянчить…
 Хоть бы перья разучились
 Буквы проклятые нянчить!
 Не грусти:
 Вся жизнь
                набегами,
 Пробивает до испарины…
 Что в ней –
                в горстке пепла
                белого,
 На котором –
 Ни  царапины?!
 Разбросай по перекрёсткам.
 А души отсыпь немного –
 Пусть покоится в напёрстках
 У мошенников
                от Бога.

***
… Обтрёпана пола. Рукав
Надулся пузырём сердито.
Он отдан вездесущим паукам,
Смотрящимся
                в разбитое корыто.
Корявая судьба стежков и швов.
Прорехи в оттопыренных карманах.
Добротный драп пред вечностью –
Ничто!
А вешалка цела
Лишь для обмана…
Когда задумаешься, – что
Произошло с тобой при жизни –
В глаза бросается пальто
И то, что пуговица –
               так и не пришита.


***

В ЦЕРКВУШКЕ НА ДЕБРЕ

О, лучше бы я был один! –
Одно спасение – притворство.
Как разум цел и невредим?
Что жизнь?!
Она –
Игра в напёрсток.
Себя обманывать легко:
Бируши – в душу,
                и – к иконе;
А в этой церкви за рекой
Любая исповедь –
                прикольна:
«Вчера борща хлебнула вслух,
И возжелала булку с маком…»
О, этот девственный испуг
Старухи, –
             незнакомой с крахом
Желаний гордых,
                непростых;
Надежд,
          подбитых горностаем:
Господь с пелёнок вбил Посты
В неё
Надежные,
              как сваи.
Пандоры скован сундучок,
И там, внутри,
              скучает Броун;
По крышке щёлкает сверчок,
Но
    навесной замок не тронут.
И, может, знаешь только ты:
На самом донышке сознанья
Лежат засохшие цветы
Из Сада Разочарований.
Тех роз шипы
            больны мечтой…
Мне ж вовсе некуда убраться;
Склонюсь в печали над свечой,
Облобызать спеша
Пространство!






***
О, Господи, из ярких звёзд,
 Чтоб стала боль моя виднее,
 Нечеловеческое SOS
 Сложи на миг в вечернем небе!

 Не вижу в чёрных дырах дна.
 Как мухи, плавают в сиропе
 Уран и Чёрная Луна.
 Всё плохо в грустном гороскопе.

 Ни в ком – участья. –
 Поделом…
 Скажи, возможна ль жизнь другая?
 Сижу за письменным столом
 И рифмами ворон пугаю.

 А завтра – день не мой. Как быть?
 Как будто, - очередь за хлебом.
 Я лишь хотел поговорить
 Наедине с тобой и с небом.




***
Время – адская карета,
Мчит вперед без переделки.
Неизменна в мире эта
Колея секундной стрелки.


***
В памяти – клеенка, соль и супница…
Локти застолбили край стола…
И неправда то, что ты отступница:
Никогда моей ты не была.

Не виню тебя: ты не изменница.
Не печалься. Думай об ином:
Как бы прокатить по небу мельницу,
Как бывало прежде, с ветерком…
.
Выводок семян на подоконнике,
Стёкла одурманены мытьём…
Так всё и должно было закончиться,
Чтоб пальто в прихожей – не моё.

Всё пройдёт. Ты отстоишь вечернюю,
И опять останешься одна,
Чтоб  вздыхать и стариться по-честному:
Локоть к локтю с креслом у окна.


***
Хоть какой извлечь бы корень
Из бемолей и диезов…
А увядшие левкои, –
Как Каренина на рельсах.
Бесполезно без болезни…
Безучастны – без участья.
А ручьи бегут в балеты,
Чтобы мимо не промчаться.
Не пристало лишь ступеням
Беспрестанно оступаться.
Я сумею, я успею
Над тобою оборваться.

***
 Я тебя зацелую
                до боли,
 Я сорву эту странную боль,
 Как ромашку, прибитую к полю
 Белым ветром,
 Похожим на соль.
 На губах горький привкус былого,
 Пред глазами –
 Постылая даль.
 (Зазывала меня, молодого,
 Точно теплая мамина шаль).
 Я тебя обнимаю…
 И,
     странно:
 Будто странник,
 Отозванный в путь,
 Не успею моргнуть –
 Полустанки
 Успевают в глазах промелькнуть;
 И,-
 Обманутый близостью эха,
 Что исходит от наших сердец,
 Понимаю,
 Что счастье –
 Прореха
 В бытие, непригодном вконец.
 Упаду без стыда на колени,
 Попрошу сердобольный февраль,
 Чтоб отпел меня белой метелью
 И оглох, –
 Как последний звонарь…

***
 Даже в горстке отборных
 Жемчужин
 Кружит раковин
 Сгорбленный след.
 Я тебе уже больше не нужен,
 Да меня уже больше и нет…
 Ты всего лишь –
 Колдунья и гостья,
 Ты опять улетаешь на свет.
 За окно кто-то бросил две горсти
 То ли звёзд,
 То ли – звонких монет.
 Одиночества беглые буквы,
 Слов высокие алтари,
 Я  - в отчаянье исповедь спутал,
 И – бессмыслицу боготворил…
 Лучше слечь от простуд и картечи.
 О, Всевышний! Душой не криви:
 В этой жизни –
 Такой быстротечной, -
 Запятые одни –
 На крови!


***

Разбудят нас старинным боем
 Часы.
 Который час теперь?
 А снег идет и за собою
 В другую вечность тянет
 Дверь.
 А снег идет, напоминая,
 Что время брошено в камин,
 Где пламя шепчет заклинанья.
 Их понимаю я один.
 А снег идет –
 Похож на ласки
 Из сказки, –
 Где хрустальный гроб
 Горячих губ искал подсказки,
 Волшебных слез –
 Растаять чтоб…
 Совсем других часов пружина
 Заводит снежный небосклон.
 А снег –
 Как варежка –
                пушистый –
 Жасмина ветку клонит в сон.


***
 Куда я умчусь
 На своей электричке?
 Не прибрано,
 Холодно в доме моём.
 В кармане лежат отсыревшие спички.
 Камин нарисован
 Щербатым углём.
 Но всё ещё хочется
 Счастья и бреда.
 Проснуться б однажды в лучах
 Хризантем!
 Чтоб рядом игриво
 Пылила карета,
 И в тыкву легко
 Превращалась затем.
 Какая-то сила меня подкосила…
 Завидую тем,
 Кто – тщеславен и глуп.
 Кресты бы твои
 Целовал я, Россия,
 Но ты и кресты
 Пронесла мимо губ.
 О, если я создан
 Из пепла и глины,
 Зачем мне был послан
 Жасминовый  свет?!
 Я помню прекрасно,
 Как кто-то окликнул
 Меня ранним утром
 С одной из планет…