Поэтам

Главное - не то, что рисовал поэт
В своих ярких, бывших мемуарах.
Он мог изобразить природу, а мог - портрет,
Иль на холсте раскрасить ягуара.

Главное - не то, что изображает бред
Поэт полночный, призрачный и ясный.
Он может чокнуться: ведь он - поэт!
Ведь он герой из своей же сказки!

Главное - не то, что говорит вам холст
И не то, что написано в тех строчках.
Поэт всегда найдет ответы на вопрос
И всегда знает, где поставить точку.

Главное - не то, что надо унывать,
Поэту, когда он умирает.
Он и мертвый будет рисовать
Свои стихи раскрашенным пожаром.

Пожаром строф, эпитет и метафор,
Которые вновь рисует он.
И смерть - не то, чего он ожидает,
Когда печально слышит ля-минор.

Главное - не то, что гибель эта,
Чудака-писателя, художника, поэта.
Он не умрет. Умрет лишь его тело.
А поэзия... Останется всегда.
И как захочешь музыку послушать
Его души, те игры, пируэты,
Тот крик, который издан им
В минуты горечи, печали, покаянья.
Я могу сказать об этом смело:
Ведь я поэт, ушедший ото всех.
Пожалуй, и меня тот ждал успех,
Но я ушел, позванный мольбою
Моего бреда и полночных век.
Я не поэт. И я не человек,
Да кто же я?! Кем стал во тьме ужасной,
Мне не достичь участи прекрасной,
Я возгордился как поэт, и я умру во тьме
Как гордый призрак поэтических мучений.
В моей душе так много былых сопротивлений,
И все. Душа мертва. Умер сей поэт.
И больше не напишет своих стихотворений.
Увы, был слишком горд поэзией своей,
И не удалось при смерти мне избежать мучений,
Я умер слишком больно, я слишком пострадал,
Но жаловаться мне было б слишком плохо.
Я правильно погиб. Я правильно исчез.
Я верно пострадал за гордость и обиды.
Я был умен и слеп, казался слишком сильным,
И вот тот бумеранг мне это возвратил.
Я умер, умер горько, и страшно, и печально.
Я умер, как ублюдок, лишившись своих сил.