Марина. детям до 18

                1.
Тебе мой первый сексуальный опыт!
Тебе Венера юных дней
Я посвящаю этот опус
И благодарностью своей
Хочу с друзьями поделиться,
Читатель редкий! Милый друг!
Поверь, я не считал подруг,
И временем размыты лица,
Но  перед каждой извинится
Хотелось бы, и видит бог!
При встрече я вернул бы долг.
По молодости утверждая,
Свой пресловутый эгоизм
 По не сознанию обижали,
И получив «постели» приз,
Бросали мимолетно женщин,
Забыв про клятвы и любовь,
Победам, радуясь беспечно,
Не слыша их просящих слов,
Порезанных не видя вен,
Пред сверстниками козыряли
Деталями «постельных сцен»,
И зачастую пошло врали.
Увы! И этим был я грешен!
Поэтому кричу: «Господь!
Мой припозднившейся молебен
Прими, уйми душевный спор!
Дай счастья каждой! Мою душу
Возьми, и, расчленив ее
Отдай обиженным подружкам,
Пускай не много хоть вернет,
Пускай не все, хотя бы «мизер»,
Она им веру  в твое счастье,
Пусть просветляется ненастье,
Сейчас, уже в их зрелой жизни.
                2.
Но хватит лирики! Тебе,
Моя веселая блудница,
Тебе, искусной чаровнице,
За то, что не дала с робеть,
Открытую не оттолкнула грудь,
Мужское, честное спасибо,
За то, что девственную суть
Мою ты бережно, красиво
Взяла и осторожно, чинно,
За ночь  из юноши в мужчину
Волшебницей  преобразила,
Тебе прекрасная Марина!

       Марина.

                1.
Лавируя меж луж весенних,
Как лоцман зоркий с вышины
Я наблюдал, что б струи пены
Не испаскудили штаны.
И я старался  от души,
Визжа, по лужам пролетали
Автомобили, из - под шин
Раскидывались  на тротуары
Ошметки грязи придорожной,
Распугивая всех прохожих.

                2.
Природа с  яркой, бурной силой
Атаковала Краснодар,
Искрились радужною лирой:
Кафе, бульвары.  Дерзкий март
Блуждал в умах и на деревьях,
Зимы остаток сна развеяв.

                3.
Мне захотелось закурить,
И выкинув пустую пачку,
Пересчитал в уме рубли,
Я был взбешен и озадачен,
Сей  арифметикой угрюмой.
Проблема состояла в том -
- Не мог растягивать я суммы,
В своем упрямстве молодом.
Однако исчерпал я горе,
Решив задачу эту так,
В ларьке запасся «Беломором»,
Какой не есть, а все ж табак.

                4.
Семнадцать лет, прекрасный возраст,
Жизнь не казалось еще драмой,
А мир, какой - то дивный остров
Из приключенческих романов,
Который должен я постичь,
Завоевать и приручить.
Был не богат, простой станичник,
Отец шофер, а мать доярка,
И посчитал меня приличным
В военкомате строгий «дядька»,
Дав направление в ДОСААФ,
Где я три месяца корпел,
Лишь в армии, твердя устав,
Узнал, что числюсь в КГБе.
Ну, а пока я полон сил,
Свободой пьяный, шел по лужам
В удачу веря простодушно,
Крестьянский, разудалый сын.
 
                5.
Я жил у тетки в частном доме,
Ей было лет за пятьдесят,
Энтузиазм здесь понял вдовий,
Как может он надоедать,
Она кормила до отвала,
Стирала все мое белье,
И каждый вечер причитала,
Что на сынка похож ее.
Муж умер. Сын матросом славным,
По престижу  прошлых лет
На быстроходном корабле
Исколесил все океаны.

                6.
Жил, как в раю. Отец не жмот
Червонцев парочку подкинет.
До перестройки ровно год.
Вот здесь и встретился с Мариной.
На вид ей двадцать с лишним лет,
Жила, напротив, по соседству.
И выросшему на селе,
Привыкшему, наверно, с детства
До грубости простым манерам
Казачек, мне, юнцу, казалось,
 Что эта девушка пантера
Багира из индийских сказок.
Какая сильная походка!
Осанка, грация гимнастки
Брюнетка жгучая, и током
Глаза искрились смелым страстным.
И этот сексуальный импульс
Воспринимал я каждой клеткой
Мы рядом были батарейкой,
Она, как плюс, а я, как минус.
Искр этих ярких фейерверки,
Не мог я обверложить словом,
 Не знал таинственных энергий
Для меня уж точно новых.
                7.
Марина одевалась модно,
И не смотря  на дефицит
 Советских лет, она свободно
Носила западный «прикид»,
«шпильками» по сердцу ловко
Выстукивая  дерзкий  ритм,
Молва же бабья говорит
О женщинах таких – чертовка!
Я знал ее звенящий шаг.
Его за два квартала слышал.
И под гипнозом, чуть дыша
За ней влачился я бесстыжим,
Навязчивым проводником.
Она конечно  замечала,
Хоть думалось мне, что тайком
Кумир мечты моей  желанный
Я созерцаю. И под вечер
Произошло знакомство наше.
Инициатором той встречи,
Была она. Иначе как же!
Я не осмелился б! Поверьте!
Ей просто очень надоели
Тупые провожания эти
Она вдруг повернулась смело,
И подошла почти вплотную,
Хотела резкое мне бросить,
Но увидав смятение,  робость,
Вдруг улыбнулась. И сглотнулась,
Нависшая на миг, не ловкость.
Плавно окатила взором!
Какие все же мы невежды,
Мужчины! часто в разговорах
Смакуя женские одежды,
Их прелести фигур, осанок
Размер груди и стройность ног,
За физическим обманом
Не видим чувственный цветок.
Глаза! Нет! Не глаза, а очи!
Вот имя омуту любви,
Любовь не может быть порочна,
Из этих искренних глубин
Вещают нежные уста,
Сердечко жмут проникновенно:
«Возьми! Взволнуй нас дерзновенный!
Перед тобою красота»!

                8.
Секунду молча, мы стояли.
Она смотрела, я немел
Прохладный ветер на рояле
Покатых крыш нам тихо пел
Мартовский тягучий «блюз»,
Шуршали мягко по асфальту
Автомобили. Тучи фартук
Накрыл собой последний луч.
Она на что – то вдруг решилась:
«Покурим? Сбегаешь до Анки?»
Еще раз улыбнулась мило,
Эффектно протянув мне «Dunhill».
Продолжила: «Здесь, за углом
Есть ресторан официанткой
Там трудится подружка Анка,
Скажи, Марго за коньяком
Послала, все она поймет.
За деньги не переживай.
Вот на коньяк, и ей на чай.
Ну, что идет? Тогда вперед!»
В одной руке держала пачку,
В другой же четвертак богатый,
И выбор предо мной маячил,
Бежать на поводке у бабы,
Иль по - казачьи разозлится.
Инстинкт взопрел. Купюру взял,
 От сигарет же отстранился,
Нахально «Беломор» достал
И задымил густым дымком,
Вразвалочку не торопясь,
Лужи обходя и грязь,
отправился за коньяком.

                9.
Я обернулся, как пчела.
Усталая подружка Аня
Бутылку быстро, мне дала,
По сторонам стреляя странно,
С опаской, прошептала: «В семь
Во вторник, передай Марго»!
И растворилась, словно тень
Меж шумных, глянцевых столов.
Прошла всего одна минута!
И вот не веря в это чудо,
Стучался осторожно в дверь,
Тянулось время очень долго,
Звенел от напряжения нерв,
Но вот в щель заструился свет.
Таинственным, щемящим роком
Ее шаги, массажной ленью,
Расслабили, вопящий бред
Гнетущих психику сомнений.
Она открыла. Улыбнулась.
Мой вид взволнованный был глуп.
А мне плевать! Лишь только губ
Прекрасных полнота тянула.
Она же кутаясь в халат,
В домашних босоножках синих,
Поежилась: «Хорош, стоять!
Входи уж! Тянет очень сильно»!
И я вошел. Вошел в страну
Еще не познанную мною
И сразу дух мой утонул
В каком – то розовым покое.
Нет! Он желал, но, то желанье
Приобрело особый смысл,
Вся обстановка: мебель спальни,
На окнах плотных штор обвислость,
Кровати мягкая небрежность,
Мерцание томное лампады,
И милый женский беспорядок
Мне говорили: «Стань лишь нежным!
Оставь за дверью пошлость, грубость,
Скинь маски, стань самим собой!
А остальное будет, будет!
Расслабься, здесь ты не чужой».

                10.
Как оказались мы в постели
Не помню. Помню только тело!
Которое желал недели,
Моя наивность в нем сгорела.
Его готов был выпить я,
Соединится с ним навечно
Вот смысл дерзкий бытия,
Интимная загадка женщин.
Инстинкт любви! Не управляем!
Переходящий бурно в страсть,
Как эхо призрачного рая
Умы укутывал, клубясь
Над ложем чутким нашим стоном.
На этом свете лишь  они:
Грудь в наготе своей свободной,
Миниатюрные ступни,
И бедер полность  до краев
Такого тесного белья,
Рвалась из шелковых оков,
И смело изловчившись, я
Освободил тоску из плена,
Они раскрылись, как «сезам».
Я чувствовал себя оленем,
Который самку осязал
В тенистой роще, на поляне
Вдыхал ее пьянящий запах
Большими черными ноздрями.
Мой эротический кумир
Без предисловий и внезапно,
Открыл мне новый женский мир.

                10.
Она, вдруг, верно и игриво,
Остановила мой разбег
Перехватив инициативу,
В наших отношениях  верх
Взяла.… И я поплыл!
Так начался урок любви,
И я прилежно постигал!
Она – учитель знаний полный,
Мой бледный опыт состоял
Из поцелуев под луною,
Порнографический журнал
Пролистанный с друзьями нервно
В закрытом школьном туалете,
Но блеклы все познания эти,
Пред мастерством моей Венеры.
Да! Ночью этой было главным
Лишь чувство чистое подруги,
И не был дух еще отравлен
Дешевой пошлостью «порнухи».
Вдыхал я нежность белой розы!
Какие в нежности запреты?
То ночь была моих вопросов,
И ночь ее нагих ответов.

                11.
А после я обмяк счастливый,
Марина разлила коньяк
По чайным кружкам. Пригубили
Мы по глотку  и нас обнял
Хмельной волной дар Закавказья
лобзаний жарких вновь венец,
Она наездница лихая,
А я горячий жеребец.
Потом на время перекур,
Уже по свойски брал  я «Dunhill»
Мы успокоились к утру,
Уснули безмятежно в браге
Любовных влажных простыней.
И больше не было сытней,
Наверно, в жизни моей ночи.
Проснулись только на закате.
Переживал же я не очень,
О том, что пропустил занятья.
Она поднялась, потянувшись,
Сияя обнаженным счастьем
И тут я вспомнил, так некстати,
Что передала ей подружка.
Она вдруг погрустнела сразу,
Лучистый взгляд погас, стал медным:
«Тебе пора. Забудь мой адрес»!
И все стена! Как будто нету  -
- Меня, и нашей страстной ночи.
На мой немой вопрос – молчание.
Оделся. Вышел, тоже молча,
И рай  захлопнулся печально.
Немного постоял у двери,
Надеясь на призыв –   увы,
Лишь мартовский закат укрыл
Мое мальчишечье неверие,
Что это чудо завершилось.
Я шел растерянный и смирный,
Но  мысль меня колола шилом -
- Что же случилось, вдруг, с Мариной?

                12.
Осталось это все загадкой,
И больше с ней мы не встречались,
Хотя пытался я ночами
К ней достучаться, но хозяйка
Ее мне отвечала резко,
Уехала, однажды рано.
Куда? Совсем ей неизвестно!
Финал банального романа.
 Переживал, конечно, долго,
Но молодость не терпит драмы,
И  ночь та  радужным осколком
Застряла в памяти упрямо.
Сквозь годы вычерченных линий
Хочу послать моей Марине
Мужское, честное спасибо
За то, что между нами было!