Орхидная

Ты же орхидная и корыстная,
глубокая, черная впадина,
раною мне на груди -
“Тварь, сука, сволочь, гадина!” -
как у Бабкина в тексте.

А внутри
черви такие клозетные,
все как один - твои.

Я питаю тебя, взращиваю,
содействую вспышкам радости,
улыбкам в анфас
и душа-лицо.

Сидишь здесь, как мать
бездетная, пакостишь,
до утра не
смыкая глаз
и не выдавив
и словцо.

И растешь, становишься сильной,
заносчивой, километры
взглядом охватываешь,
впитала все от меня -
кубометры воды
и посадов брешь,
катышки скатываешь
моих высушенных
ветром слез.

И я стал не нужен.
Мы вместе, но врозь,
ключицами сладкая
изморозь
пронзает меня
да насквозь.

Так сильно отталкивает,
что по мне перекоти-поле,
я один, как двадцать третий
или в неволе
без выхода, а значит -
без воли.

Всего лишь кто-то,
кто был позади.

А ты взаперти
своего тщеславия,
лести, ошибок,
обилием шипок,
а значит -
испорченных легких.

Но ты уже можешь дышать.

С меня можно малое взять,
но ты ненасытна и властна,
как море,
а я так устал,
и небрежен немного,
но берегу каждый изъян
твоей орхидной природы.