Последний римлянин

Горит Великий Град, поверженный вандалом,
В дыму дворцов кругом злой вражеский оскал.
Невозмутим один проконсул в блике алом —
Седой утес среди разбитых в щебень скал.

Глаза его полны пророческой насмешки:
Прогнил в богатстве Рим до самых катакомб,
Могучий Геркулес вновь становился пешкой,
Великий Август, Ты мечтал ли о таком?

Спускается с холма средь мрачной круговерти,
Громадный столб огня его седины жжет:
«Рим заслужил, прости, сегодня жаркой смерти,
Но лучшее в Тебе — твой враг и сбережет!»

Идет проконсул без  стеснения к Аттиле,
Колено и главу почтенно преклонив:
«Сего дня, Варвар-Гунн, Ты в несомненной силе
Среди лесов, полей, возделанных олив.

Теперь и навсегда твой предок — Марк Аврелий,
Калигула, Катон, Констанций Дафний Хлор.
Прими авгуром в Явь прописанное время,
И мысли мудрецов, и благородный двор.

Отныне и вовек Ты будешь кесарь Урий
И целым миром правь от имени владык.
Отсель слова твои как вихри ярых фурий,
И даже шепот твой как грозный львиный рык.»

Проконсул в тот же миг застыл как изваянье,
Костлявых пальцы рук сжимали фолиант.
Аттилу потрясло подобное деянье,
В раздумьях замолчал воинственный гигант.

«ЧуднЫе римлянЕ... и кнезе Рурий... е-тот...
Достать друидов мне, авгуров и волхвов!
Мы славный мир - орду - учиним новым летом.
Да книгу сохранить про их крылатых львов.»

Орды приказ летит по самым малым весям,
Уразуметь спешить и стар, и паче мал:
«Да будет гунн и росс сегодня с готом весел!
   Аттилы больше нет!
  .    .      .    .    То Рюрик правит бал!»