Ведомо

-Эй! Бабка Нюра, здравствуй! Как живёшь-то?
– Да ничево, малинушка… живу…
Даёт Господь, – дак жаловаться пошто?
Живу себе, покуда призовут.
Аль это Оля? Я и не признала…
Дай погляжу… И правда – Оля. Ну,
Совсем слепая баушка-то стала,
Того мотри, блудиться уж начну.
Да, слава Богу, ноги ешшо ходят, –
Все дивятся, что не догонишь, мол.
Восемьдесят седьмой сравнялся годик.
Да-а, с сентября восьмой уже пошёл.
– Козушку-то, баб Нюра, ты всё держишь?
– Ну ве-е-домо! А как же без неё?
Козушка, что подружка. Аль зарежешь?
Какое в одиночку-то житьё?!
– И молочко своё…
– Вот накружи-и-ла…
Ведь ялова, – поди, четвертой год!
Подумала – суягна, запустила,
А та травы натяпала в живот,
Вот и раздуло лешую. Ну, ладно,
Живи. Мне всё охотнее с тобой.
А летом-то и вовсе мне повадно:
Поду куда – она всегда со мной.
Овца вот ешшо  есь да пара кошек…
– А по воду-то тяжело, поди?
– Да, ведь, недалеко. Господь поможет!
Увидит кто – «Эй, бауш, погоди!»
И донесут, и в лесенку подымут,
Да много ли мне надо-то воды…
Ковш на себя да ковшик на скотину.
Вот накормлю – и все мои труды.
– Зато встаёшь-то ты, поди-ко, рано?
– Да полно! Как проснусь, так и встаю.
Ну, ведомо, в потёмках. А устану,
Кода смеркнётся, Господу пою.

И «Отче наш», и «Верую» читала
Мне бабушка на лавке средь села.
И, кончив, начинала всё сначала.
Молитва в ней дышала и жила…
И теплота из глаз её лучилась:
Душа дарила миру свой покой.
Казалось, что на всё сходила Милость,
Когда она трясущейся рукой
Себя знаменьем крестным осеняла…
И службе этой стала помогать
Часовенка, что рядышком стояла
И   в е д а л а,   КАК надо ей стоять.
К ней, бедной, превращенной в ларь казённый,
Служившей торгоскладом туш мясных,
А ныне – ветхой и опустошённой,
Был бабкой обращен духовный стих:

«Боже праведный, великий,
Научи, как в мире жить.
Обнови мне дух, Владыка,
Помоги врага любить.
Дай, мне, Господи, уменья
Все обиды забывать.
Научи меня смиренью
Крест нести и не роптать».

                Запись 2000 года.