из цикла Поэты

Изысканно- ленивые слова
Поят отравой сладкой меланхолий.
Кружится от предчувствий голова
Хмельной сивиллы дружеских застолий.
Но в томности легчайших жестов, поз,
Желаний неосознанных изломы…
Бутоны щёк цветут пунцовей роз
Тоска и грусть горят в них, как солома.

            ***

  Пропитый, почти что отпетый,
  С растраченной жизнью за зря,
  Ты можешь податься в поэты:
  Вечерняя – тоже заря.
  Ты можешь податься в поэты,
  В непризнанных гениев рать,
  Всю жизнь проблукавши по свету,
  В грехах, как в репьях помирать.
  И смерть, увидавши воочию,
  Прошепчешь, все силы собрав:
  Я создал прекрасную строчку,
 А рифмы к ней не подобрал".

              ***

Настоящие поэты
                жили жизнью настоящей,
И стихи их от избытка
          чувств или страстей горящих.
И страданье для поэта,
                как горнило очищенья,
Пусть любовь страшней, чем пытка,
            для влюблённого – священна.
На страдания и муки
                шли с готовностью поэты,
В недостойные поступки
                и загулы, и вертепы.
Пить вино пришлось без меры,
                без причины и веселья -
Ведь рутинной жизни скука
                тяжелее, чем похмелье.
Что им взлёты без падений,
                небеса ничто без бездны,
Не живёт иначе гений,
                остальным всем имя – бездарь.
Настоящие поэты
                жили прошлым иль грядущим,
В настоящем не успели,
                Мал, им жизни срок отпущен.
И пророчества их сбылись
                лишь сегодня, в настоящем:
«Горсткой праха или пыли
                мы стихи свои обрящем»

               ***
Если шутки шутить ты надумал,
                то это ошибка.
Пусть поэты шуты,
                бубенцами звеня, слезы льют,
Посочувствуй хоть ты,
                но уж только старайся не шибко,
А не то набегут
                и затопчут, и в кровь изобьют.
Ведь поэт лишь снаружи вахлак,
                а, по сути, он - гений,
Прозревает в себе он вселенную,
                свет изнутри.
Он один только слышит
                в душе своей ангелов пенье,
Он один отражается
                в сотнях зеркальных витрин.
Много ль надо ему:
                корку хлеба занюхать винище,
И чуть-чуть похвалы,
                и краешек неба в окне.
Он свободен и горд,
                независим, как всякий нищий,
И прикован, как каторжник, он
                к стихотворной строке.