Вера Тихонова

***
 
Полуженщина, полуптица...
Нелегко мне порой взлететь.
И боюсь я, боюсь разбиться,
на земную наткнувшись твердь.

Как устала я быть ничьею!
Сильной я не сумела стать.
Не мое в том предназначенье,
чтоб одной над землей летать.

Опущусь я в твои ладони
то ли женщиной, то ли птенцом.
Может, впрямь, тебе выпала доля
стать любовником мне и отцом?

А боишься - тебя избавлю
от себя...
                Улечу, так и знай!
Отогрей, пока позабавься,
только крылышки не обломай...



***
Когда меня с тобой не станет рядом,
ты не зови и не ищи, мой милый ­-
здесь, на Земле, меня отыщешь вряд ли,
хотя и будет с надписью могила.

Прошу тебя, найди на ярком небе
звезду, с которой мы с тобою родом,
и ощути, как ты давно там не был,
но не тоскуй под чуждым небосводом.

И не спеши домой; пока не время.
Мне жаль землян, я не желаю зла им.
Ведь кто же их, как ты, еще согреет
своими лучезарными глазами?!

Но только обещай, что будешь счастлив.
И знай, что каждый шаг твой, как зеницу,
оберегать я стану ежечасно,
пока твой срок земной не истончится...


Осень

Здравствуй, Осень, прости, я тебя никогда не любила.
Очень холодно мне от твоих поцелуев-ветров.
Ты пока без дождей. Как с твоей стороны это мило.
Но я знаю твой нрав: он изменчив и даже суров.

Я смотрела, как ты по земле шла спокойно и чинно,
раздевала сады, ничего никому не сказав.
Ты пришла не одна. Кто с тобой, этот редкий мужчина?
Словно солнце в листве, светят крапинки в рыжих глазах.

Ты его привела, ничего у меня не спросила,
к срок нашей дружбы-вражды непомерно большой.
Ты права, как всегда, мне нужны его нежность и сила,
чтобы осень свою пережить, не озябнув душой.


Трубач

На шестом этаже вечно пьяный трубач
как играет, подлец, как играет!
Ах, душа моя глупая, слышишь, не плачь.
Как болишь ты, никто не узнает.

Не пора ли с мечтой о прекрасной любви
распроститься тебе, распроститься?
Видишь, ноги в пыли, видишь, губы в крови?
Да и что говорить - скоро тридцать.

Только возраст, наверное, здесь ни при чем.
Нужно с этой мечтою родиться.
Она будет всегда нас роднить с трубачом
и не даст до конца опуститься.

От мелодии скачет душа, словно мяч,
снова слезы дрожат на ресницах...
Я спущусь на шестой, я скажу:
                "Эй, трубач!
Хватит "стольника" опохмелиться?"