Лада. Венок сонетов

Лада. Венок сонетов


И сказал Велес:
Открой короб песен!
Размотай клубок!
Ибо кончалось время молчания
И пришло время слов!

Песни птицы Гамаюн
1

Стоят курганы прошлого в степи,
Волнуя думы золотистой зернью.
В одном из них рассеянною тенью
Сокрыт князь Игорь – беды искупить.

А конь его поблизости храпит,
Придавленный тысячелетней ленью.
И к Святу-Роду – солнечною звенью
Стрибог взывает, злоба в нём кипит.

Слух леденит звон бешеных копыт!
Но знает век, чью ненависть копить
И чьи глаза тревогою налиты.

Вновь быть под властью киевых времён
Хочу! Мне дышит родиною лён,
Скрывая в недрах древние молитвы.




2

Скрывая в недрах древние молитвы,
Поверят миру идолы – любовь,
И душу-свет над сводами столбов,
И бубнов плачи, стонущие ритмы.

Очерчен круг. Откликнись же, счастливый,
Кто рад огню! Душе не прекословь!
Пусть кровь дымится! Высветило вновь
Глаза древлянам. В радости смогли вы

Задобрить небо жертвой? Научись
У врат судьбы отыскивать ключи!
Они вон там, под крадою, зарыты.

Счета последние подведены.
И сани есть – умершему они,
Мечи и стрелы острые для битвы.

3

На вашем пылаю огне,
Дымы поднимаются к небу.
В. Исаянц
Мечи и стрелы  острые для битвы
Нужны и там, где царствует Яга,
Где грозен в поле ярый ятаган,
Где змеи лижут чёрные граниты.

Где дышит крада… Пламенем все сбиты
В единый дух. Гудит, как ураган,
Большой костёр! Неистов сам-шаман!
Жене достойной – дверца не закрыта

Войти в тот мир, остаться в нем навечно
Любимой или ношею заплечной…
За что так мужа стоило любить?

Но, стиснув другу хладные запястья,
Она не скажет, что это за счастье…
Умел Сварожич – время усыпить!


4

Умел Сварожич – время усыпить:
В сосуде пепл покоится добротно,
Кощеем властно взятый принародно.
Но мысль иную должно укрепить.

В подземном мире случай не забыть:
Он обнял левой ручкою свободно
Её – открыты кистью виртуозно,
Любовь  иначе можно ль утвердить?

Доселе слышно грозного Перуна,
На буйной тризне слаженные струны:
Почали люды радостно кутить

И умощать в борениях отважных
Живую душу весело и бражно.
Юдоль свою – им есть когда испить!




5

Юдоль свою – им есть когда испить
И требу взять: тельцов и овнов с солью.
Но помнить предков надобно и с болью,
Они могли друг друга приструнить.

Мечтал князёк Мал – Игоря сгубить,
Но сам казнён комическою ролью.
Земля деревска – вымочена кровью!
Послам живьём сподобилась уплыть

В лихое царство! прямо во дворе!
А избранных – приветить к той поре
И банькой чёрной… Вытопил им Митрий.

Пожрал огонь их розовую кость!
Так мстила Ольга. И не думал гость
Изведать зверя, плачущего хитро.




6

Изведать зверя, плачущего хитро,
Дано не всем. Здесь смерть тому вина,
Не бурный Днепр, не светлая луна,
Что научились зреть такие игры.

Жива землица, названная Триглой!
Зимцерла – с ней, желанная весна.
Зевана, Позвизд, Сева – цепь красна,
И с ними громы, молнии как иглы.

Вот сонм земных всевидящих богов!
И дальний светоч жизненных кругов
Войдёт сквозь распри в каменные титры.

Их прочитав, пройдите перевал.
Там есть Морена – кто бы только знал:
Страшнее нет подземной водной гидры!




7

Страшнее нет подземной водной гидры
Во тьме веков! Кто вынести бы мог
Оскал звериный?… Разве Чернобог?
Вокруг него гуляют хищно выдры,

Смакуя жертвы, брошенное быдло.
Живых ещё преследует Морок…
Баба-Яга в можжале, словно кок,
Готовит внучкам сладкое повидло.

Там Змей грызет замызганную пакость,
Животную удерживая радость –
В зелёных водах некогда вопить!

Лишь взоры вил загадочны и сини.
Любовь же – не пугают образины!
За Ладу чару – стоит пригубить!



8

За Ладу чару – стоит пригубить
На страве вящей! Капища таятся
В густых дубравах. Им чего бояться? –
На серый камень некому ступить.

Траянов вал хранит всех от гульбы
Злодеев южных. Змеем мог ворваться,
Полянам тугой смертною сказаться
Тот смерч огня – и веси ослепить!

Но Чуром – раз отмерены границы.
Спокойны в поле бронзовые лица:
Орало тянет буйствующий Змей.

Но, где веревец вились вереницы,
Чернигова нетленные страницы
Найдём ли мы, учёные, во тьме?




9

Найдём ли мы, учёные, во тьме
Дажьбога слово, крестное знаменье?
Иль повинуясь рабскому веленью,
Молчать в своей останемся тюрьме?

Но Крест – всевиден! В жуткой кутерьме
Четыре стороны – его значенье.
Деревьев двух в нём тренье, воскресенье,
Окрест цветка – узоры на письме.

О, крина круговая оборона
От злых очей! Ликующая крона!
Над знаком поля вымолвить сумей

Златое слово сеятеля нивы.
Повсюду жизнь! Так обереги-дивы
Удержим ли в злопамятном уме?




10

Удержим ли в злопамятном уме
Обряд русалий, дикие скаканья,
Коварство ведьм, полночные алканья
И смех и дань народной Костроме?

Узнать бы, что находится в суме
Русальщиков – любителей гаданья,
Блудливых игр, повального гулянья?
От шуток их придётся онеметь!

Так доброе, весёлое – живёт,
Из века в век на праздниках цветёт
И не сдаётся нами в кладовую!

Кобенится пусть хитрый мужичок!
Спасём, я верю, чистый родничок –
Частицу жизни, капельку родную.



11

Частицу жизни, капельку родную
Я пронесу сквозь тернии свои,
Росой очистюсь, отблеском зари
И братчине поставлю четвертную.

И встанем в круг, закончив посевную!
Возмолимся Перуну. Не умри:
Прими удар безмолвно. Вот он, зри:
Бичами хлещет тучу коренную!

Рванули разом – дёрнуло земельку!
И оробел взыскующий Емелька:
Телега не наделала бы бед,

Гремя пустой проржавленною бочкой…
Но верят в хлябь берёзовые почки:
«Как жили люди – вынесем на свет!»


12

Как жили люди – вынесем на свет!
О турий рог, окованный орлами
Двуглавыми, блистающий крылами,
Внемли рассудку в скопище побед!

О нём тебе поведает совет
Богини Лады, щедрой за столами,
Где вновь ковши медвяные кругами
Кипят, ликуя, помня о вдове.

Лишь Жля да Карна душу жгут нагую
Жарой томящей, тянут песнь глухую,
Похожую на волчий нудный бред…

Судьбы печальный рог – возненавидишь.
Но, может быть, вервь кровную увидишь
И ты сквозь толщу выстраданных лет!?



13

И ты сквозь толщу выстраданных лет
Найдёшь усладу в бубнах и сопелях,
И благодарно вспомнится неделя
Купальных вил, их синенький букет.

Но злым ветрам готовится запрет,
А голым навьям – чудятся купели.
Так Родомысл потворствует капелям,
Несущим жизни благостный завет:

Пройдут века, и смерд с восходом ржи
Ярило вспомнит в каверзах межи,
Его любовь – безмерную, шальную.

И вспыхнет в жилах русов кровь-руда!
Зане разъяв жестокие года,
Познаешь душу некогда больную.





14

Познаешь душу некогда больную,
Утешишь жён, упавших среди трав
С мольбой о муже, детях. Нощь поправ,
Они в рассвете все ещё кукуют.

Их птицы клюкающие минуют!
А звери рыкающие, устав,
На дерева могучие привстав,
Замолкнут глухо… Волхвы заколдуют

Возле криниц. Послушны им вершины,
Вихрь на дороге, бесы, свист былинный.
Рощалиям молись! Не заступи

Черту резную! Огни негасимы
Горят вокруг, и верь: неутомимо
Стоят курганы прошлого в степи.




15

Стоят курганы прошлого в степи,
Скрывая в недрах древние молитвы,
Мечи и стрелы острые для битвы.
Умел Сварожич время усыпить.

Юдоль свою им есть когда испить,
Изведать зверя, плачущего хитро,
Страшнее нет подземной водной гидры.
За Ладу чару – стоит пригубить!

Найдём ли мы, учёные, во тьме,
Удержим ли в злопамятном уме
Частицу жизни, капельку родную?

Как жили люди – вынесем на свет!
И ты сквозь толщу выстраданных лет
Познаешь душу некогда больную.

1992


Примечание:
Славянские боги: Перун – грозы, молнии, воинов; Сварог (Сварожич) – неба; Даждьбог – урожая; Лада – любви, семьи и брака; Родомысл – покровитель законов, мудрости; Морена – смерти, тьмы; Зевана – охоты, звериной ловли; Сева – осени и садовых плодов; Жля и Карна – печали, тоски, горя; Чур – границ, межей; Белбог – добра, удач; Чернобог – зла; Ярило – весны, веселья.
Купало, Кострома – праздник весны, начало лета; чучела.
Древляне, поляне – племена славян; князек Мал – у древлян.
Крада – горящий жертвенник, костер, алтарь.
Треба – подношение, жертва.
Вилы – русалки.
Навь – голые птицы умерших душ.