Размышление о щах

Зат;санный в дубе, небрит и не жив,
Я тщетно пытаюсь иметь сво; имя.
Я чутко лелею душевный порыв,
Когда озаряем заманчивой лырью...

Завидуйте щам, ведь они не кипят,
Они в своих мисках спокойны как зевсы,
Они убивают микробов за час,
А может, за век,
А может, за двести.
А может быть, стоит пойти за порог,
Не пряча следов, сапогов не снимая,
Нащупать впотьмах гармонический ток,
Проверить, подходит ли ключ к дверям рая.
Но вдруг ты придвинешь хрустальный бокал,
Почуешь в н;м... запахи кислойкапусты,
Ведь щи грандиозны как максимум-план
И, как неизбежность, они вездесущи.

Щи добывает радивый шахт;р
Из недр подземных,
Царапин стоземных.
Потом вез;т дальнобойщик-шоф;р,
По;т за рул;м популярные песни.
Потом их готовит седая жена,
В ночном колпаке, их варганит в кастрюле.
О съеденных в вечность - грустит иногда,
От грусти терзает мужей за чубы,
Колотит то шваброю, то табуретом,
Любимые повести рв;т на куски
И сквозь мясорубку их мелет в котлеты.

Щи вездесущи, их место - везде,
Их даль бесконечна, имя им - Тонна.
Вот, словно плач тлеющих в адском огне,
Я слушаю щами пресыщенных стоны.
Пылятся окопы, горят города,
И вс; ради них - мясных, кипяч;ных,
Но побоку прок, алчно светит звезда
И сеются снова раздорные з;рна.
Вс; вновь - сл;зы, кровь,
Избытки тревоги, крушенье стремлений.
Полундра, обед, и ложки звенят
Без сожалений, без извинений.

Как будто наркотик, заманчивый яд,
Они завлекают чуть носом не в миску.
Они заглушают тревожный набат
Кипения психоделическим свистом.

От запаха варева чахнут цветы,
Визжат поросята, с ума сходят люди,
Но плоть искушает, и я да и ты
Готовы отведать ублюдского блюда...

В обеденный час
Бес путает нас.