Ещё один день

     Первым просыпается слух: "Хр-рр...бУм-м! Хгрргдзь...БУМ! Вз-вдзь-хрм...бАх!!"               
Эта музыка входит в резонанс с происходящим в моей голове, хочется прекратить хотя бы её, и я высовываюсь в окно, чтобы ... но во дворе нет даже кошек, лишь ветер играет с дверью, пытаясь, видимо, её оторвать и унести... Отрывает и уносит. Снова тихо и скучно. Посему поворачиваюсь. С неохотой проступили контуры конуры. Так... В том же углу, как обычно, аккуратно наб... ( впрочем, это можно пропустить). Однако, кажется... уыэ-э! Ну вот.
       На столе... городская свалка, в миниатюре. Какая-то бумажка торчит из пепельницы (лампа застенчиво отвернулась от написанного). "Вавилонское стихотворение", так-так. "Так-так-ТАК!" - передразнивает будильник, осмеливаясь утверждать, что уже два! Кто я сегодня? Чтобы узнать это, бреду, с трудом преодолевая порожки, в ванную, но зеркало... из деликатности запотело. Ну и ладно, это уже неважно. Неожиданно проснулся зверский голод. Украв у соседа в холодильнике (в моём - мыши давно повесились) несколько яиц, казню их над сковородкой, и она аплодисментами встречает каждую новую казнь. Недовольное ворчание желудка прекратилось, но тут же захотелось курить. Какое-то физиологическое существование, чёрт бы его побрал! Однако делать нечего, и я выхожу на улицу.
            Снег ещё не выпал, но на нём уже чьи-то следы. Возле помойки вороны долбят клювами вмёрзшие в грязь отражения звёзд. Деревья жмутся друг к другу, скованные ужасом предстоящей зимы, и протягивают к небу свои длинные костлявые руки, выспрашивая пощады. Промозглое серое небо неподвижно, как удав, переваривающий добычу. Оно только что проглотило едва взошедшее солнце.
            Легкомысленный воробей счастливо чирикает из середины дымящейся лужи, в которой он блаженно торчит, распушив перья под греющим светом тысячеваттного прожектора, и думает, что это солнце и весна, но вокруг - горы замёрзшей грязи. Убогие дома, вялые собаки, и - люди, похожие на те деревья, только не жмутся друг к другу, скорее наоборот.
            Злые, настороженные глаза...
       Вязкая толпа медленно затягивает под землю. Почему здесь светлее, чем наверху?
     ...поезд кокетливо подруливает к огромному зеркалу и с минуту зачарованно разглядывает своё многоглазое отражение, потом с тяжёлым всхлипом зажмуривается всеми дверьми и, воя от ужаса, исчезает в адском грохоте чёрного туннеля, чтобы в тысячный раз воскреснуть после короткой ночи и вновь, увидев, не узнать нового себя.
                1991, 1993