Краеугольный вопрос

Отходя от общих тенденций,
Сохраняя энергию ци,
Безупречным движением ставит
Шах и мат безмятежный буддист.

Овладев пра-искусством покоя,
Он сидит, как кувшинка, достойно,
Превращая в немыслимый фарс
Тет-а-тет поединок. «Постой-ка,
Не считаешь же ты справедливым
Насмехаться над простолюдином?
Ты и сам заблуждался когда-то,
Почему ж не даешь и другим, м?»

Перевел на меня ясный взгляд
Безымянный, простой святый свят.
С предыханием ровным, глубоким,
Он поправил аскетский наряд.

«Листопад неизбежен для листьев,
Независим от цвета и мыслей.
Унося их в неведомы дали,
Фордевинд сам не знает ни присно
Ни во веки веков направленья,
Ни судьбы, ни потерь, злоключенья,
И, конечно, не знает он дверь,
За которой нирвана, поверь.»

Удивленный бесстрастностью сана,
Безмятежностью, мудростью мыслей,
Я смутился. Подумал, как странно,
Непривычно и даже нежданно.

Не во мне ли проблема доселе?
Недоверчив ли я, в самом деле?
Или просто привык, что вокруг
Все предатели в той-иной мере.
Совершенно не значит сей факт,
Что все люди-мерзавцы, уроды.
Там кончание  прав одного,
Где начало свободы другого.

Незаметно меня же, шального,
Поразила смиренность алькова.
И, проникнувшись дружеским чувством,
Я просил чужестранца-святого:

«Покажи ты, мудрец, мне картину
Мироздания, смысл скажи.
Превратился в большую детину,
А смотрю я все также в пучину...»

Улыбнулся духовный наставник,
Прошептал мне на ухо ответ:
«Хоть и дал я молчанья обет…
Никакого здесь смысла и нет.»