Пьеро
сменилась утром.
Слышен первый червяк метро.
Арлекино целует Пьеро
в его грустные белые губы,
на губах оседает пудра
и врастает в его нутро.
Оба замерли мебелью в зале оветренелом –
стоят – обезвожены и похожи.
Бутафорский снег забивает кожу,
всё красит в белый,
никто не знает, куда переставить тело,
которое знает больше, чем было можно.
Арлекино проводит Пьеро до вокзала,
сложит в сумку конверт, тяжёлый от сургуча,
сколько каждый из них сказал бы
о том, что увидел там, за полоской грима,
о всём, что скрывает седьмая печать,
но оба воспитаны в лучших традициях пантомимы
и потому молчат.
20 ноября
Свидетельство о публикации №113112002364