Л

Ты... любовь моя?
Быть может, наважденье сладкое?
МОЙ СТРАХ ТВОЕЙ ПОТЕРИ МАТЕРИНСКИЙ, ДЕТСКИЙ ЛИ?
Но не теряю ни одной возможности взглянуть украдкою
На то, как ты смеешься и грустишь. А почему грустишь?

Опять не спишь в тиши давно уж предрассветной?
Грустишь ты о семье, друзьях?
Кумирах умерших, и после не воскресших?
А грусть твоя, она столь светлая – что пробирает до дрожи
Ком в горле, слезы на глазах, и эти вот «мурашки по коже»

А радость твоя...
Невинная, чистая, детская.
Немного, а иногда и излишне эгоистичная,
Иногда даже чуть дерзкая, гротескная.
Но захватывает дух и мысли,
Заставляет смеяться в унисон и дышать в одном ритме,
С улыбкой дурацкой есть мюсли на завтрак
И шарики воздушные покупать, сдачи не ждать – говорить:
Вам на чай или к чаю, как спасибо неловкое.

Ненавидеть обыденность и перловку
Зеленый и массовку,
И очень аккуратно въезжать на парковку,
Маневрируя ловко.
Просыпаться утром, а не по привычке к вечеру поближе
Курлычут голуби на крыше – тише, тише.

Слышно ведь хорошо, даже громко что ли.
Окна выходят во двор, на школу
Там дети, и те что постарше плетутся спросонья на учебу, работу
Пьют простоквашу, любят манную кашу
Хотят стать краше и старше
Не догадываясь даже, что детство – счастье, а зрелость – лажа.
Бабушки гуськом идут продавать домашнюю пряжу.

А ты не прячешь в глазах счастье нежданное бесстыжее,
Не мечтаешь побывать в Париже,
А просто быть ближе. Еще ближе.
Совсем близко.
Моя нежная артистка.

То ли случается так то ли по жизни авантюристка.
Правда, не приключений ищешь, а уюта, любви, тепла
Казалось бы взрослая, а до взрослости этой не доросла.
Любишь сказки, собаку свою
Конечно же веришь в любовь – ну такое
И любишь, любишь меня без опаски, не давая ни мне ни себе покоя.

Вновь и вновь проклятый круг этой лженелюбви замыкаем
Ты – рисунки, я – строки иногда посвящаем
Я молчу, ты рыдаешь, и оба мы знаем, что все – прекращаешь.
И я - навсегда. извини.