Я в глубь веков смотрю. Поэмы и стихотворения

    Таинственное древо

Я в глубь веков смотрю сквозь годы –
Исчезли судьбы, города;
Но русский дух живой народный –
Тот не иссякнет никогда!
Он, как таинственное древо,
Питаясь от родных корней,
Даёт – плоды любви и веры –
И будет жить последней – ей!


         Царь

В ночь пожарища – удушье –
Над Москвой гуляет смрад…
Никого не хочет слушать
Юный царь – себе не рад!
Слёзы льёт самозабвенно –
Всё вздыхает о грехах,
Под Москвой, уединенно –
Прячет в сердце Божий страх…

А в Москве – мрак, пепелище!
Горе всех свело с ума!
Где палаты, храмы? – Нищих
Развелось в округе тьма.
Бродят, воют, словно звери, –
Ищут близких и родных.
Велика, лиха потеря –
Тех, кто числится в живых ...

Злоба тешится молвою
Слух разнёсся, что Москва,
Стала пеплом и золою –
В ночь одну – от колдовства:
«Глинские – во всём виновны!
Ведьма-матушка – сама
Покропила чёрной кровью
Мёртвых – спящие дома!» –
Тут случился бунт в народе –
Драки, брань и теснота;
Тащат Глинского – «отродье» –
Без кафтана, без креста…

В страхе царь перед бедою –
В Лик Спасителя глядит…
Духовник, душой святою,
Поп Сильвестр к нему спешит:
«Что мой царь грустишь, не весел –
Кайся в царских-то грехах! –
От языческих, от чресел1 –
У людей животный страх.
Мятежом в Москве, пожаром –
За грехи Господь сечёт.
Слёзы льёт народ недаром –
Крест терпения несёт.
Кто печётся над страною
Христианскою душой? –
Я скажу тебе, не скрою –
Царь – как над семьёй родной.
Ты владеешь государством,
И в руках твоих казна,
Управляешь грозно царством. –
Милость и любовь нужна!
Власть тебе дана от Бога
О народе промышлять2 –
И у Божьего чертога
За него ответ держать.
Царствуй праведно, усердно –
Славь пределы всей земли.
Сердцем светлым, милосердным –
Слову Божьему – внемли!3

Плачет царь, склоняясь к трону,
Сердцем – Господу вопит!
А душа давно с поклоном
В покаянии стоит.

1 Чресла – бедра (стар.) «От языческих, от чресел» – от язычества,
суеверия (неодобрительно). (Здесь и далее примечания автора).
2 Промышлять – подобно Промыслу Божьему – заботиться.
3 Внемли — послушай, отнесись со вниманием (стар.).



    
      Раскольница

"Персты рук твоих тонкокостны,
очи твои молниеносны…"
Протопоп Аввакум

Плотный снег укутал крыши
Небольших в Москве домов…
А вдали морозом дышит
Храм с грядою куполов.
День сияющий, суровый,
Снег глубокий, голубой.
Утонул в сугробах новый
Терем русский расписной.
Вся Москва проснулась рано.
Разношёрстною толпой
Вдоль домов народ упрямо
Дровни ждёт с вдовой одной…
Ждут Морозова вдовицу,
Да боярскую жену.
Над толпою пар клубится…
Ждут раскольницу одну.
Вышел люд простой, да бедный;
И богатый – в соболях.
Рядом с нищенкой – блаженный,
В язвах на босых ногах.
Колокольчик еле слышен…
Голоса мальчишек вмиг
Огласили: «Едут! – Тише!» –
Дрогнул у монашки лик.
В этот зимний день, морозный –
Снегу выпало по пах!.. –
Стихли все…. Вдруг – скрип полозьев,
Лязг цепей внушил всем страх…
Слышен храп коней в упряжке –
На московской мостовой –
Показались из овражка
Дровни с грозною вдовой:
Взгляд её молниеносный,
А лицом, как снег бела,
А персты-то – тонкокостны!
Руки в тяжких кандалах;
Шита золотом одежда –
В позументах, соболях –
Чёрным бархатом небрежно
Разметалась на санях.
По бокам два конвоира –
Красных удалью – стрельца…
Провожать пришли всем миром:
Судят, рядят без конца.
Миром дружно провожают:
Кто-то слёзно, всей душой,
Кто-то строго осуждает
Вслед кивая головой.
Кто-то весело смеётся,
Кто-то ей проклятья шлёт.
Лишь боярыне – неймётся –
Матерь Божию зовёт.
Два перста сложила строго:
Взгляд метнула из огня.
И молилась до острога
Веру старую храня.



      Иван Сусанин

«Куда завёл ты нас, Сусанин?» –
Поляки дрогнули душой. –
«Вокруг болото, мох да камень,
Да мрачный лес шумит большой.
Сомкнулась чаща вековая.
Стемнело… – Воздух стал свежей.
В трясине – кочка высыхая,
Нас ждёт средь гнилостных корней.
Тут не услышишь вольной птицы,
Поющей трели на ветвях,
Лишь только ухает, глумится –
Болото. – Эй, в поводырях!
Скажи, мы разве заблудились? –
Ты предал нас. Ты обманул!»–
И в страхе их сердца забились. –
Когда один лях – утонул…

Иван Сусанин был крестьянин,
Степенный, русский человек,
Родной земли своей – хозяин,
И жил в нелёгкий славный век.
Как он – немало по просторам
Руси Святой у нас живут,
Своим внимательным дозором
Россию – сердцем берегут.
Он всей натурою простою,
На Бога больше уповал;
И землю – матерью родною –
Иначе он не называл:
«Не дам волкам в святых пределах
Устроить капище своё.
Посеять горькие плевелы,
Попрать священное жнивьё.
Найду в лесу глухом могилу –
Себе и злобному врагу;
И пусть земля мне станет илом. –
Предать святыню не могу!»
Сусанин встал, перекрестился:
«Я перед Богом чист», – сказал.
И, словно луч в нём заискрился,
Когда он смерть себе взыскал…
Ему такого не простили:
Убили злобно палачи.
И ветви грустно опустились
У ивы, плачущей в ночи.
И кто увидит их, тот вспомнит:
Сусанин здесь поляков вёл.
Погибель их случилась в полночь –
А утром ивы куст зацвёл.



      Хмурое утро
(Утро стрелецкой казни)

Осенним ранним хмурым утром,
Кровавый виделся восход!
И, угадать было нетрудно,
Что день готовил наперёд.
На Красной Площади, в печали
Народ стоял сплошной стеной:
Стрельцов-крамольников в опале,
На казнь угрюмо вёл конвой.
Но вот пришли, остановились –
Волна людей смешала строй.
Мужчины, женщины крестились –
Гудели, как пчелиный рой.
Затеплили повсюду свечи,
Иконы вынесли вперёд,
И заглушив молитвой речи –
Пошёл к собору крестный ход.
Рыдала старая Россия,
Прощалась прежняя Москва –
С укладом старины бессильной –
Им новый царь теперь глава!
По-новому ведёт он речи,
И спорятся его дела.
Высокий стан расправив, плечи –
Он на коне – словно скала!
Красивый – взгляд горячий, цепкий –
Царь, вознесённый на престол,
Он за уздечку держит крепко
Коня горячего и…зол!
Он зол на старое, простое,
На косное, и не в пример1 –
Он видит в будущем – большое –
России славный передел!
Уходит вместе со стрельцами
В небытиё былой уклад,
И жизни гаснут со свечами
Стрельцов, лишь искорки лампад –
Надежду поселяют в души,
Людей, стоящих у Кремля:
Не пала Русь – дух не разрушить –
Им дышит Русская земля!

1 «Не в пример» — в отличие от кого — чего.



          1812 год

"Он был земной, не Божий пламень,
Он гордо плыл – презритель волн, –
Но о подводный веры камень
В щепы разбился утлый челн»
«Наполеон», Ф. Тютчев"

Над головой Наполеона
Кружилось пламя – всё в дыму!
Пожар увидел он с балкона,
Не веря сердцу своему:
«Москва горит! О, где награда? –
Её я войску обещал…
Москва – горит… и стала адом! –
Костром весь город запылал!
Крушатся стены, окна, доски –
Летят железные листы.
В огне – подклети и подмостки –
Играют пламенем мосты.
Москва горит! Ну что за люди!? –
Сожгли её, не дав врагу…
Первопрестольной уж не будет.
Понять я русских не могу!»
Как нелегко Наполеону
Покинуть было Кремль, Москву.
Он жаждал русскую корону –
Да постыдил свою главу:
На грабежи войска направил –
Никто не зверствовал до них
Так люто; вот и Бог оставил
Французов в «подвигах» лихих.
Всё, что попало растащили…
Но голод тихо подступал;
А как его они вкусили –
Тут враг совсем наш духом пал;
И по Смоленской путь-дороге –
Их добивал простой народ.
Мороз сковал французам ноги –
И отомстил за русский род;
И отомстил за нашу землю –
Суровым выдался тот год!..
Святая Русь – лишь Богу внемлет,
Лишь только дань – Ему несёт.
Война досталась тяжким грузом!..
С Победой русские полки
Вошли в Париж, скрепя союзом,
Свои державные штыки. –
И не марали своей чести!
Народ французский – не коря –
В сердцах не знали злобной мести –
С Победой мир, любовь даря…
2010 г.
_________________________________________

   
ПЫЛАЕШЬ В СЕРДЦЕ ТЫ МОЕМ (СТИХИ О ПУШКИНЕ)



    
    Живоносный источник

Словно источник благодатный,
В тенистой роще бьёт струёй,
И веселит всем сердце знатной,
Своей целительной водой–
Язык поэзии великой –
Несёт святую благодать…
Я всей душой своей приникну –
И стану Пушкина читать!
Сей живоносный, первозданный,
Родник негаснущий, святой –
Согреет сердце, Богом данной –
Благословенною строкой!
И сила слова вдруг насытит.
О! Как глубок он в этот миг!
И душу освятив – возвысит
Великий Пушкинский язык!

1 Живоносный – церковнославянское слово. «Живоносный источ-
ник» – название иконы Богородицы.

         



             Пророк.
"Во мне есть что-то от юродивого." - А.С. Пушкин


Любила Русь своих блаженных –
Дивясь их странному уму.
В юродстве1 – дух их совершенный –
Шута не спрятать и в тюрьму!
В железо закуют, в оковы –
В цепях не чувствует он уз.
Голодный – сыт он Божьим Словом.
И в рубище пророк сей – туз!
Ему не страшно и глумленье –
В свои молитвы погружён.
Но мир приходит в посрамленье,
Когда над миром шутит он.
И грозный царь его боится –
И он шутом уж обличён!
Парит душа его, как птица –
Колпак затейливый на нём.
А для чего колпак бродяжке?
В руках он мнёт его, и – в раж!2
Летит с шестёркою в упряжке –
Великий конный экипаж.
К блаженному и царь добрее:
Глупец, что скажет для него?
Премудрость простака вернее,
Чем мудрость века моего…
И я колпак шута надену –
И буду в пятницу плясать!
Да можно ль?! – Тайна сокровенна…
Для Бога стану танцевать!
Он – назовёт меня пророком.
И поведёт меня к Кресту.
К народу посланный я Богом –
Дабы очистить путь Христу!

1 Юродство – личина, маска безумия; блаженный – юродивый.
2 И – в раж – сильное возбуждение, неистовство.


       * * *

У старинного камина
Замирает тишина.
За окном – тиха, невинна,
Улыбается луна.
Вечер грустный, вечер зимний,
Треск поленьев из печи.
Бой часов звучит призывный –
Всё вокруг давно молчит.
Пушкин вздрогнул – на минуту
Погрузился в тишину.
Час настал. Идёт как будто
Муза. Глянул на луну –
А она давно в окошке
Веселится – не до сна!
Перевёл свой взгляд на кошку:
Дремлет тихо у окна.
И внезапное волненье –
Творческих лишило мук.
Ждёт вас муза с нетерпеньем –
За перо берись, мой друг!



      Чудный сон

"Чудный сон мне Бог послал –
С длинной белой бородою
В белой ризе предо мною
Старец некий предстоял
И меня благословлял." - А.С. Пушкин

В ночь метелица гуляла,
Ветер рвался всё в окно.
Дребезжало, трепетало
От суровых рук оно.
Не спалось поэту долго –
Всё о детях тосковал,
О жене, с которой Богу
Жить в любви век обещал.
Но судьба – лиха кручина:
Меч из ножен вынет вмиг!
И, как будто исполина
Дух святого вдруг возник:
«Что это мне – сон, виденье
Среди ночи шлёт Господь?
Или умопомраченье
От нахлынувших невзгод?
Старец, явно с сожаленьем,
Успокоил, мир храня,
И с великим уваженьем
Извещал, что жизнь моя –
Господу всего дороже.
И во власти я Творца.
И сказал немного строже:
Удостоюсь я венца:
«Не впадай, мой друг, в унынье,
И на Бога уповай!
Без молитв святых отныне
Больше ты не засыпай!» –
И посланник, удаляясь,
Стал меня благословлять:
Воля Господа – святая –
Ей судьбу тебе вручать»
Поклонился старец дивный –
И внезапно стал незрим.
Тонкий сон к утру не длинный –
Ангелом святым храним.
Слёзы по щекам ручьями
Покатились у меня.
В царство Божие скорбями
Я взойду в расцвете дня…»

_____________________________       

         ЖЕНКА

1.Муза

Уж полночь, Пушкину не спится.
Сияет яркая луна.
Трещит камин, в окно глядится
Навязчивая тишина.
Всё погрузилось сладко в дрёму:
Не слышно шорохов ночных,
Морфея дух плывёт по дому –
Ко сну склоняет всех живых…
Внезапно, бой часов старинных
На миг отнял покой вокруг:
Явилась муза, и незримо,
Волшебный покатился круг.

2.Встреча

Блестящий «свет» царил на бале.
Поэт – блистал на нём вдвойне!
С ним рядом музы ворковали,
Кружились вихрем, как во сне.
Толпой восторженных поклонниц
Наш гений окружённый был.
Среди жеманниц, первых модниц –
Одну для сердца находил.
В своём кокетстве простодушном –
Не знал он равных – был велик!
Но становился вдруг бездушным –
И блёк его горящий лик.
И отступали грустно музы,
Молясь усердно за него…
Супружеские долго узы
Не связывали ног его.

Но всё бывает не случайно,
Решительно не всё в судьбе:
Увидел образ он печальный –
На бале ангела в толпе.
Шестнадцать минуло девице:
Был нежен, кроток её взор
О, как небесная царица,
Она ступала на ковёр!
И робкой поступью, невольно,
Чистейшей, светлой красотой.
Поэта потрясла – и больно
Амур его сразил стрелой.

С тех пор он потерял терпенье –
А нежный образ жил в мечтах –
Как божество, и вдохновенье –
Ему он посвящал в стихах –
И долго, мучаясь в постели
Не спал – а мысли всё текли…
Весь истомлённый, на недели –
Добился видеть Натали…

3.Мадонна

Любил Наталью свою Пушкин –
В ней видел чистый идеал.
Своей «мадонною» на ушко,
В пылу сердечном называл,
С любовью страстной и волненьем,
Стихи читал в ночной тиши –
И наклонившись, с восхищеньем,
Ей двери открывал души…

4.Милость императора

Наталью видеть августейший
На всех балах своих желал,
И камер-юнкера – скромнейший,
Он чин для Пушкина – подал.
Вот императорская милость –
Поэт – «в годах»! – Нижайший чин
Ему пожалован …– Не снилось
То Пушкину – позор один!
И оскорблённый, безутешный,
Наш Пушкин изнывал душой.
Но был с Натальей муж он нежный –
И титул принял небольшой…

5.Успех Натальи

Блеск полонеза, гул на бале…
В глазах Наташиных – успех!
Сам император – в полном зале,
Ей руку целовал при всех.
Она – само очарованье –
Всех покорила на балу!..
А, Пушкин, помрачнел: Наталью –
С Дантесом увидал в углу…

6.Разрушительная интрига

Дантес – красавец и повеса
От зависти слепой сгорал,
Когда Наталье во всём «блеске»,
Влюблённый Пушкин ручку жал.
Завидовал его таланту,
И ненавидел его пыл,
И ждал – настанет день расплаты!
А с Натали был очень мил…

7.Великое терпенье

Сестра Натальи некрасива,
Да за Дантесом расцвела:
Крутила локоны игриво,
Шутила, стала весела.
Была готова сердце буре
Отдать нахлынувшей любви –
Лишь только кудри, его кудри,
Лаская – жар тушить в крови…
А Натали, холодным взглядом
Их провожала у дверей. –
Для Пушкина жизнь стала адом:
«Забрал бы чёрт его скорей!»

8.Дуэль

Настал тот страшный день дуэли… –
Глаз Пушкин не сомкнул – всю ночь,
С женой прощаясь у постели –
Предчувствие беды – гнал прочь…
Как тень, с утра он – в кабинете:
Пустыми кажутся дела…,
Вот папки, книги, вот – в конверте
Прочел то, что душа – смогла…
Но взгляд был радостный, спокойный…
Не срок – дом строить в небесах,
Он будет жив!.. – А вдруг… – покойник,
И эта мысль вселяла страх…
И в тоже время размышленье
О жизни вечной за чертой,
В душе рождало в нём стремленье
Смириться с участью такой.
Дантес – придворный шут, мерзавец –
Не должен честь марать жены!
Француз негодный, иностранец –
Презренный сын чужой страны.
Черны его дела и сплетни,
Питается тем подлый двор,
Дуэль поэта – смоет бредни –
Сотрёт с жены его позор.
А имя доброе поэта –
России верное – родной,
Запятнанное грязью «света»–
Очистить кровью лишь одной…
Стремился он к заветной цели,
В одежды правды был одет –
Навстречу ветру и метели,
Навстречу смерти шёл поэт…
Смеркалось, поединок вскоре,
Как гром случился в январе.
Была зима – и было горе…
Сугробы стыли в серебре...
Последние свои минуты,
Последние свои часы,
Желал наш Пушкин почему-то
Погладить Натали власы…
И – ревность мучила «каналья»,
И – оскорблённое чутьё:
Не будет жизни у Натальи –
Пока живёт ещё – monsieur!
Сомненья, стыд глодали душу,
Насмешки злые за спиной,
Дантеса перестанут слушать … –
А пули хватит лишь одной!
Дуэль назначена поэту.
Недолго ждать – уж решено!
Гоните лошадей! Карету!
Час роковой – пробил давно…

______________________________
      
      
        Вдохновение

Ах, вдохновенье – просветленье –
Времён связующая нить.
Я вижу Пушкина: с волненьем
Спешит он с музой слог вершить!
К нему летит она ликуя!
Вот – чётко слышу глас её!
И Пушкин, сердцем торжествуя,
Ждёт странницу в гнездо своё.
И расцветают вмиг страницы!
Чуть слышен скрип его пера,
Так, Пушкину всю ночь не спится –
Порой успеть бы до утра!
Проспал бы Пушкин до обеда –
А дальше скука и хандра.
Но по закону Архимеда,
Нагрянут гости со двора.
И заведутся разговоры
О сельской жизни в тишине,
И вспыхнут, разгораясь, споры
Согреют душу, как в огне.
Да и соседские девицы
Собой, уж больно хороши!
Опять он весел и резвится,
Горит костёр его души.
В Михайловском, вместо острога,
Он коротал изгнанья срок.
И жил, трудился с Богом много,
Как только он трудиться мог.
А в Болдино, в глухую осень,
Как сладко было отбывать! –
Нас вдохновение не спросит,
Когда ему нас навещать! –
И сотворил он там мгновенно
Необозримые труды.
И пожинал он с музой верной
Свои нетленные плоды.

       

         
          Няня

Любил послушать Пушкин няню
Под треск поленьев у печи.
Играло в печке жарко пламя
И сказки сыпались в ночи:
Затейливая мастерица,
За прялкой в зимний вечерок,
Слагала сказки вереницей –
И сматывала их в клубок.
А, Пушкин, как ребёнок, снова,
Любил клубок тот распускать. –
И, увлекаясь сказкой новой,
Он слушал нянюшку опять.



        * * *

Как Пушкин изъяснялся вяло,
Когда не волновал предмет.
И слово его увядало,
И высыхало, словно цвет.
Но загорался, словно факел –
Когда встречал свой идеал,
Красноречив был, как оракул –
И буйный куст в нём расцветал!
И шло кругом благоуханье
Его душевной красоты:
Очарованья, обаянья
Блистали яркие цветы…



        Пушкин

Поэт великий и пророк –
Всесильным Словом просвещённый –
Избранник Божий, свой восторг,
Ты изливал на лист лощёный.
Твоё гусиное перо –
Творенье Духа возвещало,
Бессмертное творя добро. –
Мысль чудотворца восхищала!
При жизни гением земным
Ты был, народом обожаем.
Но ненавидим духом злым,1
Унижен им – и попираем.
Сиял ты золотом огней
Звездою яркою лучистой.
Глагол жёг сердца людей
И восхищал строкою чистой.

Мир просветил ты, все пределы!
Пылаешь в сердце ты моём –
И за собой торопишь смело!

1 Дух злой – т.е. собирательный образ гонителей поэта