Дух тайги по прозвищу ОЙ

Однажды прочел, что в конце 30-х годов девятнадцатого столетия, тогда еще начинающий писатель Алексей Константинович Толстой, во время написания своих рассказов «Упырь» и «Семья вурдалака», поселился в избушке лесника. Для творческого вдохновения. Ночами, сочиняя «ужастики», он нагонял на себя такой жути, что падал в длительные обмороки. И, наверное, было от чего...
 Можно представить состояние впечатлительного молодого человека (автору тогда было 20 с небольшим лет)!.. Один, среди глухого, погруженного в темноту леса. Вот уж  и полночь. Скудное пламя свечи освещает только поверхность стола с разложенными бумагами. По стенам дрожат и перебегают неясные тени и... как в детстве чудится, что за спиной, в темных углах избушки притаилось что-то неведомое и опасное.
 Прямо перед грубо сколоченным столом маленькое оконце. За тонкой стеклянной перепонкой вдруг явственно слышатся  шорохи крадущихся шагов. Начинающий литератор напряженно всматривается в мутное, затянутое паутиной стекло и... воспаленное воображение рисует ему мерзкое, тронутое тлением лицо упыря, пришедшего на зов исписанных о нем страниц. Глухой удар упавшего на пол бесчувственного тела, потом тяжелое возвращение в реальность. И пытка страхами начинается заново. Во имя литературы и читателя, ну и писательской славы, конечно  ...
 Этим предисловием к повествованию, я напомнил скептически настроенному читателю, что все мистическое и необъяснимое,  воспринимается нами по-разному, в зависимости от окружающей обстановки. Согласитесь, что горожанину читающему в уютном  кресле тургеневский рассказ «Бежин луг», трудно окунуться в атмосферу страхов ребятишек, сбившихся у костра в ночном.  Для полноты ощущений нужна соответствующие обстоятельства, и в этом я однажды убедился на собственном опыте.



 Не являясь заядлым рыбаком или охотником, как-то по воле случая я оказался в компании представителей этих древних занятий. Обстановка сложилась почти тургеневская: заросший сосняком полуостров, полузаброшенный рыбацкий стан, ночь и костер, возле которого сидят четверо разменявших четвертый десяток мужчин. Река подарила щедрый улов, позволивший соорудить вкусный и сытный ужин, после которого по традиции наступает черед всевозможных воспоминаний и баек.
 Одна из рассказанных тогда историй почему-то особо врезалась в память. Возможно из-за необычного сюжета, а может, благодаря искусству рассказчика, сумевшего передать свои впечатления до подробностей, от которых мурашки бегали по коже. Так как герой этого рассказа не уполномочивал меня на публикацию его воспоминаний, то имя его называть я не буду, а также опущу географические подробности, где произошли эти события. Просто перескажу историю от первого лица — как я ее услышал и запомнил.
   
 Вместе с развалом СССР, разваливалась и армия. Не знаю, как в других воинских частях, но в вертолетном полку, где я служил прапорщиком, это происходило особенно заметно. Количество вылетов из-за нехватки горючего сократилось в разы, дисциплина упала, офицеры маялись от безделья и пили горькую. Наше подразделение базировалось недалеко от небольшого таежного поселка, обитатели которого жили в основном за счет охотничьего промысла. Мои друзья-однополчане один за другим обзаводились семьями, женясь на местных раскосых красавицах. Женился и я. Выплаты денежного довольствия задерживались месяцами, и по примеру коренных жителей, вертолетчики стали добывать себе пропитание охотой.
 Родство с аборигенами, которые по-семейному обучали нас премудростям охоты, не прошло даром. Мы  научились неплохо ориентироваться в таежном пространстве и удачливо добывать зверя. Однако до определенного времени никто из новоявленных охотников не рисковал уходить в тайгу далеко и в одиночку. Обычно вертолетчики охотились артельно, деля добычу по количеству стрелков.

 И вот однажды во время полетов над тайгой, пилот, с которым я был в дружеских отношениях, засек в одном из квадратов несколько кабаньих выводков. На тот момент я находился в отпуске, и азартное желание в одиночку сорвать охотничий «джекпот» победило здравый смысл. Пилот пообещал подбросить меня с воздуха в нужное место, а через пару дней втихаря прилететь за мной и трофеями.
 Надо отметить, что у местных охотников были свои неписанные, продиктованные жизнью правила. Одно из них: не жадничать, то есть, никогда не добывать зверя сверх необходимой потребности. При этом никто из них никогда не употреблял слова «убил» или «застрелил» зверя — только добыл. И когда я рассказал тестю о своих планах, указав на карте место предполагаемой охоты, тот отреагировал коротко и категорично:
 Так это же Кукушкины болота! Нельзя туда, никак нельзя — плохое место!
 Чем оно тебе плохое, и почему нельзя, если там зверя не меряно! - усомнился я.
 Там обитает Ой - дух тайги!

 Прозвище таежного духа показалось мультяшным и несерьезным, и я не смог сдержать улыбки.
 А ты не смейся! Так его прозвали, потому что те, кому его довелось увидеть, от неожиданности всегда кричали: «Ой!». Дух тайги не прощает и сурово наказывает тех, кто беспредельничает, выбивая зверя в тайге. Были случаи, что охотники в тех местах бесследно пропадали, а те, кто вернулся домой, охоту забросили. И в тайгу больше - ни ногой! - тесть был серьезен, как никогда.
 В реальность существования таежного духа я не поверил. Люди, скорее всего, пропадали угодив в болотные ловушки. Но я-то человек вменяемый, и в болото, хоть золотом обсыпь, сроду не полезу!
 В качестве альтернативы тесть предложил мне поохотиться в другом месте, где  должно было сохраниться старое охотничье зимовье - хоть какая-никакая, а крыша над головой. Зимовье это находилось за десятки километров от Кукушкиного болота, границы которого можно было определить по низкорослым и искривленным  деревьям.
 - Если увидишь места, где растут маленькие «изурлюченные» деревья, сразу поворачивай назад, - напутствовал тесть, поняв, что от своей затеи я не откажусь.
 Как и договаривались, пилот «подкинул» меня в нужный квадрат, где не сразу удалось отыскать с воздуха зимовье - маленькую, грубо срубленную избушку на опушке леса. Внешне таежное жилище напомнило вросшую в землю баньку. Когда вертолет скрылся из виду, я, распаковав снаряжение и пожитки, начал обживаться. Избушка изначально произвела на меня неприятное, гнетущее впечатление. Наверное, из-за тяжелого могильно-земляного духа и давящего внутреннего пространства, которое хотелось побыстрее покинуть.
 Никаких съестных припасов, посуды или иных следов пребывания людей в избушке не оказалось. Складывалось впечатление, что те, кто здесь были, покинули жилье с твердым решением - никогда сюда больше не возвращаться. Интерьер был предельно лаконичен: печка, топорно сработанные нары, лавка и пристенный столик, как в вагоном купе.
 Ну да ладно, чай не на курорт приехал! Стояла пора благодатного бабьего лета. Что еще нужно для удачной охоты?! Взяв с собой все необходимое, я свистнул собачке, и мы, подгоняемые азартом, отправились на разведку.

 Если опустить подробности дальнейших событий, то можно сказать, что молодого кабана я добыл. Почти добыл. С серьезной раной, оставляя кровавый след, кабан, тем не менее, резво уходил в чащобу. Преследование неожиданно для меня затянулось на несколько часов. Подсвинок, который по здравому смыслу уже давно должен был обессилить от потери крови, оказался живучим, и после коротких лёжек,  пер дальше, как двужильный. Помня о том, что сумерки в лесу наступают быстро, я уже подумывал отказаться от преследования. Места незнакомые, придется поплутать, да и перспектива тащить из такой буреломной дали кабанью тушу — сулила мало приятного. Но вскоре раздался характерный лай, означающий, что собака обнаружила зверя...

 При моем приближении кабан тяжело поднялся, найдя в себе силы, чтобы дать последний бой, но заряд картечи прекратил его страдания. Прежде, чем заняться разделкой туши, я присел передохнуть, огляделся и... вдруг понял, что оказался на Кукушкиных болотах... В азарте погони я не обратил внимания, что деревья вокруг пошли сплошь низкорослые, с искривленными стволами и пожухлой листвой. Это же сколько я отмахал километров, и куда меня завел проклятый кабан?!

 Дальше события стали развиваться по сценарию фильма-ужаса. Мой пес, отличавшийся бесшабашной смелостью, вдруг, скуля, кинулся под ноги, едва не свалив меня. Его буквально колотило от дрожи. Пытаясь понять причину его испуга, я обернулся и увидел, как шагах в десяти от меня, из-за куста выплывает странное облако. Непроизвольно от неожиданности я вскрикнул: «ОЙ!» и присел, судорожно пытаясь схватить ружье.
 Облако будто отреагировало на мой крик. Оно замерло, как бы наслаждаясь произведенным эффектом, а затем медленно поплыло в метре над землей по направлению к нам. Облако напоминало сильно концентрированный сгусток тумана, так как по краям сквозь него еще можно было разглядеть ветки деревьев. Зато ближе к центру плотность тумана увеличивалась настолько, что ассоциировалась с куском мусора из гигантского пылесосного мешка. Облако казалось разумным существом. Когда я, схватив пожитки, попытался прорваться туда, откуда пришел, оно переместилось, преграждая дорогу.

 Попытки приблизиться к этому духу тайги были жестко пресечены. Чем ближе приближаешься, тем сильнее тебя охватывает панический ужас, от которого подкашиваются ноги и теряется рассудок. Это ощущение можно сравнить с пламенем костра: чем ближе к нему, тем сильнее обжигает. Облако теснило, я отступал, чувствуя, что под ногами уже начинает хлюпать болото. В какой-то момент пришла мысль: дать залп с двух стволов по этому таежному духу! Но едва я навел на облако ружье, как стегнуло чувство сильной опасности и понимания: этого нельзя делать, иначе конец!

 Все это время меня не покидало чувство нереальности — так не должно быть, это бред какой-то! Возможно, мои охотничьи грехи не достигли критической отметки, а может быть, этот Ой решил, что с меня хватит, но облако чуть сместилось в сторону. Собака отреагировала первой и рванула по направлению к лесу, из которого мы вышли. Я мчался за ней так, как никогда не бегал в своей жизни. Иногда оглядывался - облако, как прилепленное неотступно следовало за нами на одном и том же расстоянии. Потом исчезло так же внезапно, как и появилось.

 Ночевали мы в лесу, уйдя как можно дальше от проклятого болота. После пережитых событий уснуть не получалось, собака тоже беспокойно реагировала на все лесные шорохи. Поддерживая костер, я пытался найти хоть какое-то рациональное объяснение тому, что со мной произошло. Но ответа не находил...

 Вернувшись, я никому, кроме тестя, не стал рассказывать о своих злоключениях на Кукушкиных болотах, все равно никто не поверит! Зато тесть слушал меня внимательно, взволнованно переспрашивал, выясняя подробности, а потом признался, что много лет тому назад оказался в подобной ситуации. Преследуемый зверь заманил его на Кукушкины болота... Оказавшись между ужасным облаком  и болотом, он предпочел болото. Едва не утонув в трясине, молодой охотник выбрался на островок, где обессиленный пролежал всю ночь, не поднимая головы, боясь увидеть подле себя таинственного таежного духа. Урок он усвоил на всю оставшуюся жизнь.
 Вскоре после этих событий, я, как и многие из сослуживцев, попал под сокращение и с семьей переехал в Поволжье, на малую родину. Охоту не забросил, навыки, полученные в тайге, позволяли и тут добывать достойные трофеи. В самые удачные моменты охоты вдруг вспоминается та давняя встреча с Оем. Да так явственно, аж передергивает...