Икебана на мосту

( по одноимённому рассказу Юрия Вяземского )


*Он* - Ольга Солнечная
*Она* - Нелли Дрогомарецкая




*Он*


...Шесть тридцать пять: часы отстукивали вечер.
Да, слишком рано. Но я в мыслях целый день
Летел к тебе, и опоздать на эту встречу
Боялся так, что моя собственная тень
Неслась вперёд, совсем забыв о связи с телом,
Я делал шаг, она, ответно, - целых три,
А под ногами сумасшедше-оголтело,
Купаясь в лужах, суетились воробьи.
Теперь, имея полчаса ещё в запасе,
Облокотившись на перил узорный стан,
Спокойно ждал. А вечер лёгок был и ясен,
Как наш с тобою школьной юности роман.

Я и тогда любил на каждое свиданье
Прийти пораньше, и, с улыбкой, понимать,
Что каблучки твои с огромным опозданьем
Опять услышу. Но мне нравилось так ждать!
Ты появлялась, как всегда, без лишней спешки,
Издалека, кивнув, махала мне рукой
И улыбалась так, что час твоей задержки
Казался мигом. Я любил тебя такой:
Несвоевременной, немного суматошной,
Не в меру гордой, независимой, шальной...
Любил, как мог, - пусть неумело, осторожно,
Но так, как, вряд ли, бы тебя любил другой.

И, здесь, сейчас, я переполнен тем же чувством, -
Как старый стих на клетках нового листа,
Воспоминание о радостном и грустном
На парапете старом Нашего моста.
Он был попутчиком при каждой нашей встрече,
Лишь только в первый, тот далёкий, юный май,
Что свёл нас вместе, мост был только лишь намечен,
И я спешил к тебе обходом, где трамвай
Стучал по рельсам над рекой. Весна бурлила
Безумством цвета как игристое вино.
Я и не знаю: ты тогда меня любила?
Да и не вспомнить... Это было так давно...



*Она*


День добежал до завершения. И вечер
Над городом притихшим заструился,
Закатом бархатным и мягким лег на плечи
И мирно к ночи сладкой покатился.
Осталась где-то суматошность будней. Дочка
Сопит во сне, мишутку обнимая,
Дела исполнены, пора поставить точку,
Закончив день и завтра поджидая.
Прикрыв дочурку невесомым одеялом,
Присела в кресло. Абажур торшера
Разбрасывал на стены блики и смеялись,
Подглядывали  звездочки несмело.

Страницы книги, недочитанной когда-то,
Шуршат призывно, буквами чернея,
Звучит приглУшенно Бетховена соната
И месяц за окном от счастья млеет.
Но не читается... И на журнальный столик
Закрытая обиженная книга
Легла безмолвно, принимая мою волю,
Не по себе хоть было ей и дико.
А я вдруг в юность неожиданно вернулась
Давно забытый мною школьный дворик...
Зачем-то память беспокойно встрепенулась,
И замелькал отснятый в прошлом ролик...

Толпа мальчишек бесшабашных и влюбленных,
Веселых, смелых, жаждущих успеха,
Кто смехом звонко-нежным был моим плененный,
Кто нес портфель и это - как утеха.
Мне королевы гордой роль была по нраву,
Головушки каштановой косою
Кружила, зная, я - красива и по праву
Для многих стала сказочной мечтою.
И лишь один на расстоянии держался,
При взгляде молча в сторону сбегая,
Все ждал чего-то, уходил и возвращался,
А я жила, его не замечая.



*Он*


Смешно... А мы с тобой в одном учились классе
Почти три года, но поймали встречный взгляд
Лишь перед самым выпускным, когда в запасе
Была единая весна. Хотя заряд
Своей влюблённости я принял много раньше,
Но разве мог себе представить то, что ты
Вдруг повернёшься в мою сторону без фальши,
Что взглянешь вниз с недостижимой высоты.
У ног твоих "лежали стопки кавалеров",
Намного старше, представительней. Была
Ты слишком взрослой, независимым барьером
От всех отрезана, - горда и весела.

А я был маленьким, худым и несуразным,
Часами муторно терзал виолончель,
Ловя твой образ - недоступный и прекрасный,
Любимый многими, но, в сущности, - ничей.
От обожания зашкаливали нервы,
Мешались в целое любовь и неприязнь,
А ты походкой неприступной юной стервы
С ума сводила. Как я мог наладить связь
С такой девчонкой, что мгновенно, без разбора,
Могла оставить на лице пощёчин след,
Не замечая строгих взглядов и укоров,
Что одноклассницы бросали ей в ответ.

Влюблённый по уши, боялся даже мыслить
О приглашении на танцы, оттого
Я так страдал, что, вряд ли, мог тогда исчислить
Свои печали. Ты - как злое божество
Меня преследовала в школьных коридорах,
И я, попавший в безнадёгу, на балет
Других девчонок приглашал легко, которых
Так привлекал, что редко слышал слово: "Нет".
Тут было просто и легко. И в поцелуях,
На моё счастье, не нуждалась ни одна.
Так я и жил, пока взрослением волнуя,
Ни подоспело лето, выдав всё сполна...



*Она*


Как быстротечно время, как всегда надменно,
Подчас играет в жизни злые шутки,
Я лучшей быть стремилась и на переменах
Язвила дерзко, сыпя прибаутки.
Толпа поклонников прощала все огрехи:
И гордость, и надменность, опозданья,
Нужны учителям лишь школьные успехи,
Я на зубок учила все заданья.
И день за днем калейдоскопом жизнь крутилась,
Уроки - утром, вечером - свиданья,
Никто не знал меня - с мечтою спать ложилась,
Любовью грезила в своих витаньях.

Предположить своей судьбы перипетии
Нам не дано и как бы не пытались
Узнать о будущем, кого бы не спросили,
В неведеньи бы все равно остались.
А так хотелось, ширму приподняв, увидеть
Заманчивое завтрашнее счастье,
Его сберечь, и не задеть, и не обидеть.
Увы! Не суждено, не в нашей власти...
И по спирали вверх стремились приключенья,
Не думала тогда я, не гадала -
За летним поворотом  в осень ждут волненья,
Не я - судьба-волшебница решала...

Играла тихо музыка в квартире. Кошка
Урчала на коленях в полудрёме,
Луна загадочно мерцала за окошком,
Всё было мирно и спокойно. Кроме...
Крутилась мысль, шептала память беспокойно
О чём-то важном, словно привиденье
Взвивалась вихрем и носилась непристойно...
Была и нет. Исчезла, как виденье.
Воспоминания рекой поплыли снова,
Каникул летних школьных бесшабашность.
Последний год учебы в старой школе.
И мальчика смешного несуразность...



*Он*


Шальное лето перемен перед Десятым
Свело на нет былую скромность школьных дней,
Где, по-девчоночьи, смущённо и зажато
Стоял у стенки, и меня в кругу парней,
Хоть и ценили, но раскованности дружбы
Не предлагал никто, а для любовных дел
Я был не годен и, как водится, не нужен
На вечеринках. Но в обратном преуспел,
Когда товарищ, старшинством в четыре года,
Привёз меня к себе на дачу... Ученик
Я оказался столь способный, что природа
Сама не верила, что этого достиг.

А достижений было много. Бесшабашно
И беспохмельно я с друзьями пил вино,
Виолончели звук растаял в дне вчерашнем,
Когда с гитарною струной слились в одно,
Поцеловать девчонку стало беспроблемно...
И в ту же осень - был у ног моих весь класс,
Но только ты, моя звезда, богиня - Ленка,
Не поднимала на меня прекрасных глаз.
Теперь мне каждый - старший друг и дошколёнок -
Ладонь сжимали уважительно. Лишь ты,
Всегда насмешливо: "Счастливый поросёнок!", -
Бросала вслед с непокорённой высоты.

А я любил... Но продолжал гулять с другими,
Не по балетам - по площадкам дискотек,
Боясь и шёпотом твоё простое имя
Произнести случайным образом при всех.
Прошла зима. Весна катилась к завершенью,
Как и последний самый взрослый школьный год.
В один из дней я вдруг, без всякого смущенья,
Тебе сказал: "Ты тоже смертная... Так вот:
Раз не богиня ты, тебя я поцелую,
Не осквернив при этом ложа всех богов!"
А ты, с улыбкой: "Ну, валяй!"... И я, рискуя
Навлечь твой гнев, поцеловал, без лишних слов...



*Она*


Весенний день с утра казался очень странным,
Все вроде как всегда: роса блестела,
Грачи бродили темной стаей балаганной,
Сады цветами зажигались смело.
Я шла по улице, весны вдыхая запах,
Кружилась голова в шальном веселье,
Не замечая ни прохожих, ни ухабов,
Ни неба мягкого в цветах пастельных.
В душе щекочуще дрожало и полнило
Предчувствие безумнейших событий.
Весна, явившись, чистым ветром опьянила,
Всем возвестив об экстренном прибытьи.

В тот день не как всегда звонок взорвался резко
Всем рассказав - настала перемена,
Взъерошенный,  предстал передо мною дерзко,
Вдруг поняла - не избежать мне плена.
Изрек глупейшую, заумнейшую фразу,
И на мою насмешку отвечая,
Поцеловал при всех... Не ожидая, сразу
Пощёщину влепила не прощая.
И по инерции вторым ударом жёстким
Отправила в нокаут. Убегая,
Услышав за спиной падения звук хлесткий,
Вперед летела. А куда - не зная...

Закрывшись в комнате, рыдала целый вечер,
Потом на подоконнике сидела,
Подкралась ночь и тишина легла на плечи.
Цикады лишь трещали оголтело...
...Неделя пронеслась. Меня душила горечь
Сорвалась что, влекомая гордыней.
Порою злилась лишь. Но ожидая полночь
О нем всё думала... И злость остыла.
Дрожа всем телом, потянулась к телефону,
Рука схватила трубку и застыла,
Отбросила. Легла. Но не смогла и снова
Взяв телефон, ему я позвонила...



*Он*


Тот поцелуй мне до сих пор волнует память
Как первый снег, как родниковая вода.
Какая искра проскочила между нами
В секундный миг - я не узнаю никогда!
Тогда, лишь помню, что ударился затылком,
Когда летел юнцом бескрылым на паркет,
И отключился. Только лёгкой дрожью жилка
Как доказательство дальнейших новых лет.
Потом - медпункт, и нашатырный едкий запах,
И горький привкус неприкрытого стыда...
...Прошла неделя в депрессивных цепких лапах,
Но мне казалось то, что минули года.

Да и сейчас, солидным будучи мужчиной,
Я не могу сказать: какой отмерен срок
Был мне тогда, чтобы, шатаясь без причины,
Смог заучить тобою заданный урок.
Но вот судьба не поскупилась и открыла
Ворота к счастью, что вчера ещё вдали
Плыло туманом... Ты мне просто позвонила,
Чтоб выкрасть сны мои до будущей зари.
Той ночью сердце билось бешеным аллюром,
Сомнений волны поднимались в полный рост
На те слова: "Поговорим с тобою, Юра...
Ну...завтра. В семь. Вот там, где строят новый мост..."

...Который час? Уже к семи прижались стрелки,
Но я не ждал тебя так рано... А тогда
Я прилетел на мост летающей тарелкой,
И пели птицы мне в трамвайных проводах.
Да! Ты пришла! Хоть, опоздав на четверть часа,
Слегка нарушила мой трепетный покой.
Но ты пришла!!! В своей открытости прекрасна,
Махнув мне издали чуть вскинутой рукой.
А я стоял в своей распахнутой ветровке,
Ты говорила, я - ловил твой каждый вдох,
Столь околдовано-восторженно-неловкий...
Ты говорила... Я - погиб, пропал, оглох...



*Она*


Ночь накануне - сумасшествие. Кошмары
Сплетались в узел крепкий с полуснами,
Тянулся день. Я на мосту стояла старом,
Болтаясь между явью и мечтами.
К семи часам бежало время неустанно.
Переступая ватными ногами,
Шла медленно. Но неожиданно и странно
Мне новый мост предстал перед глазами.
Ты ждал... Слова, что приготовила, забыла,
На тон привычно-дерзкий покатившись,
Без "Здравствуй!" бросила: "Давай-ка сразу к делу...
Спешу... Прости..." На миг остановившись,

Перевела дыханье: "Знаешь, кавалеров
С избытком, но... Мне нравится твой запах,
Твоя ветровка..." Говорила вроде смело,
Душа тонула в непонятных страхах.
- И ты мне нравишься... Но на сегодня - хватит,
И целоваться мы пока не будем...
Почувствовав, что начинает лихорадить
Ушла. Но не сбежать уже от судеб...
Через плечо еще сказать успела тихо:
- Зайди, пожалуйста, за мною утром.
Неделю в школе пропустили с тобой лихо...
Пора вернуться, поступая мудро...

...Любви стремительно планета закружилась,
То счастье правило, то вновь сбегало,
По синусоиде порою вверх стремилось,
То вниз летело и тогда молчало.
Мы целовались без конца и безудержно,
До "синих" губ, щемящих сладкой болью
Но снова иногда я становилась прежней,
Сбегала прочь, почувствовать чтоб волю.
В один из летних дней умчалась я на море
Без слов на приключение решилась,
Купалась, загорала и вернувшись, вскоре
Передохнуть желаньем объяснила.



*Он*


...Большая стрелка отсчитала пять делений,
Открыв для суток ввечеру двадцатый час,
Но в опозданиях, я помнил, равных Лене
По жизни не было. Поэтому сейчас
Я был спокоен... Но то первое свиданье
Меня тогда свело отчаянно с ума.
Ты упорхнула, и, поверженный признаньем,
Я всё бродил по переулкам, где дома
Уже гасили свет в глубинах сонных окон,
Скрывая видимые грани и черты.
Но в тишине ночной я не был одиноким -
А разве можно, если есть на свете ты?!

Летело время. Я усердно грыз граниты
Своих наук на Историческом, тебе -
Легла дорога в Японистику софитом,
Столь экзотично промелькнувшим по судьбе.
Как раз тогда меж титров нашей киноленты,
Что жизнью звали в суете бессчётных дел,
И появилась Икебана. Помнишь, Ленка,
Как я однажды не сдержался и посмел
Спросить: "Зачем ты это делаешь?", вопросом
Ни на секунду не вогнав тебя в тупик -
"Я оборудую среду. Смотри, как просто:
Лишь три цветка, а Дом Души уже возник".

Ты занималась ей везде: в кафе, и парке,
И даже в поезде - из водорослей, мха,
Цветов, колосьев, птичьих перьев... Быстрой, жаркой
Была в порыве вдохновения рука.
Она была тебе нужна, ты создавала
Её с любовью и без страха - потерять...
...Тогда, на даче, было сыро. Согревала
Дровами печка. На столе у нас опять
Стоял букетик. Я сказал: "Какое чудо!",
Ты как-то странно посмотрела, а затем,
Швырнув в ведро цветы, схватилась за посуду,
Что для обеда... Я лишь вымолвил: "Зачем?"...




*Она*


Не знаю отчего, но этот сладкий возглас
Меня смутил. Швырнула икебану
В ведро... Услышала свой вдруг охрипший голос:
- Иди за стол, - Звучало слишком рьяно.
Потом за столиком сидели на веранде,
Тушёнка с макаронами, в бокалах
С кислинкою вино играло... И по правде
Боялась и отчаянно желала,
Чтоб никогда счастливый вечер не кончался,
Пусть дождь стучит холодный бесконечно,
Пусть за окном ветрище бурей разыгрался,
С тобой тепло у печки и беспечно.

Кровать скрипучая нас не смущала. Жарко
От поцелуев и от твоей ласки,
И хоть жила во мне строптивая бунтарка,
В тот миг была без неприглядной маски.
Прижав к себе как-будто раз последний, нежно
Держал в руках поддатливое тело,
А я ждала, рвалась стать ветренной и грешной,
Шептала: - "Я люблю... Хочу... Будь смелым..."
Летела в омут без надежды возвратиться,
В бреду горячечном метались руки...
Не вырваться уже, на землю не спуститься,
Не подчиниться мыслям о разлуке.

Но только ты, так крепко прижимая, будто
Сломать меня боялся, сделать больно.
Душили слезы, стыд и от обиды жуткой
Притихла и уснула беспокойно.
...От холода проснулись. С вечера забыли
Закрыть трубу печную. Потянулся
Ко мне поцеловать. остервенело взвыли
Волки во мне и бес былой вернулся.
Я оттолкнула руку, спрыгнула с постели,
Босая, на полу, оделась быстро,
Сбежала прочь. Но мысли где-то пролетели:
- Как хорошо, что ничего не вышло...



*Он*


..."А закурить не будет?" Брошеная фраза
Вернула мысли в "Полвосьмого на мосту".
"Нет, не курю..." На удивление, отказом
Не вызвал злости у подростков. Простоту
Ответа быстро подчеркнуло "Извиняюсь",
Заставив вспомнить то, что десять лет назад
Была бы драка, в коей знал, не ошибаясь,
Что деньги больше в заднем брюк не зазвенят.
Я посмотрел на циферблат. Пустяк. Уверен,
Что ты придёшь, моя капризная звезда!..
...Случалось так: ты, сумасбродно хлопнув дверью,
Рождала мысли, что расстались навсегда.

Как и в тот раз, после холодной дачной ночи -
Обрезав подступы и к телу, и к душе,
Ты отказалась от меня. Но, между прочим,
Могла ли знать, в каком кошмарном мандраже
Я был на той скрипучей узенькой кровати,
Как испугался, что могу доставить боль
Столь беззащитно-нежно-ласковой. Объятий
Нещадно-страстных не сумел просыпать соль
На твою хрупкость. Испугался! Бог свидетель!
Но ты замкнулась. Ведьма! Женщина! Дитя!
А я же снова стал счастливей всех на свете,
Когда звонок раздался тридцать дней спустя.

И снова встреча. Мы почти не говорили,
Купаясь в жарких поцелуях. Как в тот миг,
После разлуки, мы неистово любили
Сердцами! Помню, ты спросила напрямик:
"Пообещаешь мне, что, как бы ни сложилось," 
Ты через десять лет, такого же числа,
В осенний день, как семь часов вступают в силу,
Придёшь на мост, чтобы увидеть я смогла,
Каким ты стал?" И я ответил: "Обещаю!"..
..Жизнь закрутилась как единый твой каприз:
Вчера "Люблю", сегодня - "Даже не скучаю",
Как в тех горах: я за тобой с вершины вниз!..



*Она*


Я месяц маялась-терзалась в размышленьях,
Сегодня - не вернусь, ты мне не нужен!
На завтра же - по сердца пылкого веленью
К тебе рвалась в тепло от хладной стужи.
Пока бродил ты привиденьем безутешным
Бежала прочь лишь только появлялся,
Но перестал и это странной стало брешью,
И разум мой бежбожно чертыхался.
Не выдержав такого превращенья, как-то
В один из дней решила дозвониться...
И как же голос милый слышать было сладко...
Мы снова вместе, не остановиться.

Что я тогда творила - не понять, наверно,
Теперь ни мне и ни тебе тем паче,
Я больно издевалась, страшно и безмерно,
И все ждала: не выдержишь, заплачешь.
Ты хлопал дверью громко, в глупые лез драки,
Посуду бил, швырял бутылки в речку
И торт однажды бросил... Но порою страхи
Вползали в душу, как поленья в печку...
Одной рукой звала тебя всегда, другою
Толкала прочь, сама не понимая,
Сейчас ты для меня был сладкою весною,
Через мгновенье - осенью влетая.

Пришла зима, а с ней каникулы шальные,
Хотелось в горы, я туда стремилась,
Что бы с горы неслись мы с ветром - как хмельные
И жизнь по-настоящему кружилась.
За мной зачем-то увязался беспричинно,
А мне в тот миг хотелось лишь на лыжи,
Пыталась бросить: "Отвяжись ты, дурачина!
Катайся в парке лучше, там пониже!"
Но не рискнула, мы вдвоем рванули в горы,
На трассу - я, чтобы парить, как птица,
Тебя - туда, на тренировочные сборы
Что б не мешал полетом насладиться.



*Он*


Да... Эти горы. Ты движением пантеры
Срывалась вниз с таких пугающих высот,
Что я бледнел до дурноты, забыв манеры,
Кривя от страха пересохший синий рот.
И в горнолыжном облегающем костюме,
Дарящем взглядам прелесть бёдер и груди,
Ты покоряла всех мужчин, включая зуммер
Под мускулистым складом тел. Я позади
Всегда тащился, бесноватый от желанья
Физиономии начистить тем, кто был
Сильней меня и откровеннее в стараньях
Завоевателя - слащаво-дерзко-мил.

Я неуклюже на пологом рыхлом склоне,
Среди болтливых и навязчивых девиц,
"Пенсионеров" ( всех "за сорок" в жизни лоне)
И многих прочих бесполезных нудных лиц,
Учился делать повороты. Ты с друзьями
Махнула смело на зовущие хребты,
Что поднимались в небеса. Я грезил снами,
Когда хмельная на порог явилась ты,
И возбуждённо мне твердила, сколько силы
В полёте воздуха под узкой лентой лыж,
Как от шампанского бурлит в усталых жилах
Шальная кровь... И снова утром, как малыш,

Я брёл на горку, провожая хмурым взором
Твой силуэт на белоснежном полотне...
Устав от пытки нескончаемым позором,
На третий день поехал следом. Там вдвойне
Мне было страшно: от высот и от боязни
Казаться трусом в глубине любимых глаз.
Ты - вниз со склона. Я - как смертник перед казнью,
Перекрестился и "взлетел". С потоком фраз,
Что промелькнули в голове кривой молитвой,
Я "приземлился" у подъёмника. "Дурак!" -
Ты мне сказала, - "Здесь опасно! Лёд как бритва!
Но... Молодец!.."  И жизнь за слово - как пустяк...



*Она*


В тот яркий день с горы летела, словно птица,
Расправив крылья, упиваясь властью,
В восторге видела, как белый снег искрится,
Опоена с избытком зимней страстью.
Остановилась, опьянённая полётом,
Твой тихий окрик грянул жутким громом:
- Ленок...
    - Ну глупый!!! Не умеешь! Идиотом
Быть надо, что б катиться таким склоном!
...От страха жутко запоздалого застыла,
Но как приятно видеть эту смелость,
И взгляд... Тебя я заново тогда открыла,
Смутилась даже, видя твою зрелость.

В испуге диком, что тобой больна чрезмерно,
Я в тот же вечер в семь уже сбежала.
Сбежала от себя, не думая... Наверно
Вся вредность склочная во мне восстала.
Ночь провела сумбурно и другой мальчишка
Шептал мне нежности, лаская и целуя,
И только раз мелькнуло, словно вспышка,
Что глупо всё и я тобой рискую.
Но мысль ворвалась, чтобы сразу испариться,
Страсть охватила. Или показалось...
Мне так хотелось не тобой, другим упиться,
Я в неге колесе с другим вращалась.

А утром ранним, лишь по лестнице спустившись,
Увидела лицо, бледнее мела.
Увлечена была и (каюсь!) не смутившись,
С тобою рядышком в фоей присела.
Ведь точно знала, что не спал и ждал, терзаясь,
Что мучился и ревностью, и страхом,
Но я, жестокая (и глупая!) смеялась,
Пуская пО ветру любовь. И прахом
В тот миг безумнейший отбросила, решилась,
Забыть наш мост, портфель и поцелуи:
- Я, Юрка, милый, знаешь, кажется влюбилась...
В руках вертела икебану всуе...



*Он*


Я ту поездку оборвал на полуслове,
А как иначе - всем терпениям конец
Приходит, если самой чистой из любовей
Дарован колкий и насмешливый венец.
Ты так легко со мной делилась страстной ночью,
Что провела в чужих объятиях. Моя -
Ты отдалась другому. Смутно помню... Точно
Тогда спросил тебя: "Прости... А как же я?.."
И только смех. Глаза измерили пространство
От школьных зорь до этих снежных вечеров.
А ты уверенно, с завидным постоянством,
Плела свой "домик" из гостиничных цветов.

А дальше что? Пронзая небо с облаками,
Мой самолёт стрелой отрезал все пути
К твоей жестокости. И руки как-то сами
Нашли блокноты с телефонами. Прости,
Но отпустив на волю все свои печали,
Я назначал девчонкам встречи, целовал
До посинения их губы, изначально
Закрыв для всех сердечной нежности причал.
Катилась кубарем шальная беззаботность,
Я пил глотками свой весёлый непокой,
Но знаешь, Ленка, тяжким грузом безысходность
Меня давила. Без тебя я сиротой

Был неприкаянным. И, как всегда, нежданно
Ты позвонила в дверь. Мне помнится тогда,
Я усадил тебя на кресло у дивана...
Стучали стрелки, в кране капала вода,
Мигал беззвучно чёрно-белый телевизор,
Где хор военных разевал немые рты...
А наши души шли по краешку карниза,
Боясь сорваться в плен друг друга с высоты.
Не отрывая глаз от серого экрана,
Ты вдруг разрушила проклятье тишины:
"Люблю Тебя!!!" И мир качнулся, словно пьяный,
Упав в объятия чарующей луны...



*Она*


И ты уехал сразу. Мне тогда казалось,
Что это к лучшему, пусть так и будет,
Уже не помню, я грустила иль смеялась,
Но понимала - жизнь сейчас закрутит.
Компаний шумных кутерьма, веселых песен,
Гитарных струн бренчание и грохот,
Но красной через всё чертой: неинтересен
Мне это мир. И без тебя мне плохо...
Бежали резво дни, стремились в бесконечность,
Я шла по шагу в день, роняя душу,
Моя к другим тебя толкнула бессердечность,
Рвалась к тебе и знала: трушу, трушу...

Не выдержав, сорвалась в омут с головою,
Да будь что будет, без тебя нет света,
Звонок нажав в двери дрожащею рукою,
Стояла онемев, ждала ответа.
Дверь распахнулась. Ты застыл в изнеможеньи.
Мой! Только мой! В глазах всё отразилось,
Прижалась... В неподдельном, искреннем волненьи
Сердечко вырваться с груди грозилось.
Молчали, что-то в телевизоре смотрели,
Во мне кипела страсть и пели птицы,
Со страхом вспоминала горькие недели
И дни... Безликие, чужие лица...

Горячими и пересохшими губами
Шептала:
        - Я не думала... Боялась...
И не шучу... Не шутят этими вещами...
Всё время - не с тобой - с собой прощалась...
Себя теряла, потерять в тебе страшилась,
Всегда жила свободою, летала...
Но больше не могу... Сдаюсь... Решилась...
Теперь твоею навсегда я стала...
...И ночь наполнилась безумством двух влюблённых,
Сгорали в страсти, в нежности и ласках,
В том сумасшедствии, надеждой окрыленном,
Забыли всё о прежних глупых масках...



*Он*


Поверь мне, Ленка, я боялся шевельнуться,
Пока твой шёпот пробегал по позвонкам...
Да что тогда! Я и сейчас боюсь проснуться,
Пусть даже мысленно, но сердцем вечно там:
В той тесной кухоньке, на шатком табурете,
С щербатой чашкой в дрожью тронутых руках...
Горячий чай... И мы одни на всей планете,
А между нами - и желание, и страх.
Той самой ночью я вошёл на круги ада,
А, может, рая... Разум взорван был и нем.
Лишь жажда тел... Моя! И большего не надо!
В тартарары - весь воз несчастий и проблем!

Ты мне шептала: "Я твоя!" , и пели стоном
Земля и небо, русла рек и лунный свет.
Мы погружались раз за разом в страсти лоно,
И я не помню, как в окно взглянул рассвет.
Ты засыпала на плече, а я веснушки
Твои считал и обнимал любимый стан.
Ты засыпала... А я слушал, долго слушал
Твоё дыхание и был тобою пьян!
Был очарован каждой чёрточкою тела,
Изгибом губ и шевелением ресниц,
И помнил всё: от тех минут, когда хотела,
И до финальных приближений тел и лиц...

... Всё как сейчас... А вот и ты... Почти что девять.
И опоздание - каких-то два часа...
... Я представлял тебя так живо, что поверить
Мог даже сам в свои виденья. Полоса
Заката медленно исчезла в полумраке.
До полдесятого... Ты так и не пришла.
Я уходил, а мост, казалось, тихо плакал
От нерастраченного давнего тепла.
Вагон метро. Дорогой хоженою к дому.
Квадрат зашторенного тёмного окна.
И всё, как прежде, - так за много лет знакомо:
Уют квартиры, дочь и умница-жена...



*Она*

Как много времени прошло с поры той давней,
А я все помнила. Прикосновенья
Которых не было ни сладостней, ни славней,
Будили кровь. И тело, от волненья,
Пылало жаждою испить живую влагу,
Целуя губы, отдаваясь власти...
На света край пойти без страха и на плаху,
Но знать, что нет конца у этой страсти.
Сознанье нужности... Я больше не боялась
Принадлежать тебе. Мне этого хотелось
С минутой каждою все больше. Не прощалась -
В твоем тепле и ласке отогрелась.

...Летели годы, их прошло уже немало,
Семья, заботы... И щебечет дочка.
Ещё день пролетел, немножечко устала,
Пора бы лечь, уважить стоит ночку.
Как жаль, сегодня муж немного задержался...
Подумала о нем - душа запела,
Немного странен, правда, был с утра. Общался
Взъерошенно слегка, чуток несмело...
Любимый муж, с ним так светло, уютно в доме,
Не даст в обиду, защитит от ветра,
Никто другой не нужен и на любом изломе
Поделится теплом своим он щедро.

Никто другой... Но только память возвратила
Меня в ту ночь безумно-шебутную.
На время унесла спиралью серпантина
В романтику беспечно-кружевную.
...А за ночным окном уже звезда моргнула
Голубовато-удивленным взглядом,
Луна стыдливо-осуждающе взглянула,
Напомнив - утро бродит где-то рядом.
Давно пора в постель. Дочурка спит спокойно,
Сопит курносик беззаботно-сладко...
Легла... Слетелись сны цветные многослойно
Чтоб разгадать о памяти загадку...



*Он*


Ступени сонно подставляли свои спины,
Я по инерции считал свой каждый шаг...
Сегодня в молодость вернулся и покинул
Её навечно. Сумасшедший я? Дурак?
Пожалуй, хуже... Только юность сладкой пенкой
Счастливых дней даёт душе вчерашний вкус...
Мою жену зовут (как странно...) тоже Ленкой,
И я люблю её за то, что тянет груз
Моих проблем, все расставляя запятые
В сомнений ворохе, в спиралях бытия,
За эти волосы - кудряво-золотые,
За эти руки, эти плечи... Как бы я

Существовал сейчас без строгости морщинки,
Что пробегает к переносице, когда
В реке событий прорастают ссоры-льдинки
Через счастливые и тёплые года?
Да я люблю! За тот свернувшийся комочек,
За сантиметры невозможной чистоты,
Что воплотились в новорожденности дочки!..
... И всё же грустно оттого, что нынче Ты
Не поднесла к моей щеке свою ладошку,
Уткнув мне в плащ такой курносый тёплый нос,
А я бы пил тебя как виски - понемножку,
А я бы жил тобой - нешуточно, всерьёз...

Замок защёлкал с приглушённою тоскою,
В глубинах комнат тишину качал покой,
Входную дверь прикрыв свободною рукою,
Повесил зонт, что до сих держал в другой.
И чтобы сильно не шуметь, шагнул в потёмках
В свой кабинет. Оставив там промокший плащ,
Прокрался в спальню... Ты взъерошенным котёнком
Спала в объятиях подушки. Сердце вскачь
Не понеслось. Лишь потянулась по сосудам
Такая нежность, коей место в небесах,
Средь облаков... Но я любил два этих чуда:
Тебя и дочку... Стрелки щёлкнули в часах -

Почти одиннадцать... Конечно ты забыла
Про нашу встречу в карусельном беге дней -
Семья, работа... Да и право, это было
Лет десять в давность. Только я тебя сильней
Ещё люблю - и угловатые коленки,
И эти брови непокорные - вразлёт.
Я буду ждать тебя всю жизнь, - ты слышишь, Ленка?! -
На том мосту, где мы свой начали полёт.
Ты просто спи. Я про свидание на стану
Напоминать... Вновь - в кабинете. Лампы свет.
И на столе подставка - та, для икебаны,
А в ней - любовь двух светлых душ на много лет.