Фотография ветра

"Фотография ветра"      


---


Редактор Игорь ИГНАТЕНКО

Амурская областная организация Союза писателей России выражает благодарность Амурскому областному Совету народных депутатов, администрации Амурской области и областному управлению культуры за помощь в издании этой книги.
© Кольцов Е.А., 1997


---



ПОЭЗИЯ подвластна тем же законам межзвездного тяготения, что и Космос. Стихи Евгения Кольцова подтверждают эту
незыблемую истину. Вникните в них - и вы услышите и увидите особый мир. Самобытность творческого почерка молодого поэта складывается из многих компонентов - это и оригинальная ритмика, и свободно расположенные созвучия, и нетривиальный образный строй. Но главное в стихах - интонация, рожденная дыханием поэта. Писать так в двадцать четыре года умели немногие, Кольцов из их числа.
Перечитывая стихи этой книги, каждый раз находишь в них что-то новое. Манера письма стереоскопична, объемна. Строки монтируются, как в кинематографе. Слагать стихи подобным образом в прошлом веке, наверное, не представлялось возможным: ну, хотя бы потому, что тогда не было видеоклипов, рок-музыки, живописного конструктивизма.
Уверен, первая книга поэта, его звон¬кое поэтическое имя не оставят вас равно-душными. Новых тебе стихов, Евгений, и новых книг!
Игорь ИГНАТЕНКО,
лауреат Амурской премии в области литературы и искусства.


---

***




Пойдем со мной.
Если будет ночь, иди за моей строкой.
В ней нет тупика, это точно,
а если и будет точка, то только одна.
Тогда - будет без разницы.
Тогда уже не будет меня.
И новые абзацы, все, по очереди,
построятся в многоточия.
Даже солнце будет золой - потом.
Пойдем со мной.

***



Шифрованный текст писем вдаль.
Сургуч печатей скрыл печаль.
Между строк - поясок:
тонких линий, тонких талий,
стройных тел.
Время властно над словами.
Камни в пыль, небыль в быль.
Крошки, слезы в ладоши,
умытые кошки, битые плошки,
озорные коты, горшки и цветы
упали и разбились тоже.
Грамм новостей в телеграмме.
Увязнув в постель насовсем,
гаданье о том, что выпадет мне.
36 карт - так мало на всех.
Гадай, не гадай, неизбежен успех.
... Смех.

***



День был во сне,
и заспанный вечер
пришел с лохматой головой.
Говорит: "Встречай,
выставляй чай, или,
может, есть ещё что".
А мне удивлять-то нечем,
у меня только дом с печью.
Я закинул дров
и поставил на стол букет из слов.
И красивое слово "здравствуй" в честь встречи.
Смотрели фотокарточки.
Когда стало темнеть, он дернул свой галстук
и повис на потолке лампочкой.
А потом пришла страшно веселая госпожа.
Я спросил, чем могу ей помочь.
Я хранил на потом, в черной пропасти,
но пришлось преподнести праздничным тортом
слово "любовь".
О Божья матерь!
Гостья обещала на белую скатерть выставить кровь.
На том и сошлись, да так разошлись,
что стали плясать по-над столом.
Все разбилось и смялось, и слетело на пол кувырком.
Мы с нею сплелись, как нитки, клубком
и улеглись в одну кровать.
Утром слегка болела голова, как встарь.
Я высмотрел скатерть до дыр - пуста.
Обещанного красного нет вина,
значит, нет и вины.
Значит что-то не так,
значит она уже там,
на другой стороне земли.
Ночь.

***




Ложка меда в бочке дегтя.
Дитя фантазий на тему "любовь".
Слов хватит на всех, а идея одна.
Чья же она?
Такая простая мораль в сто строк,
написанная после слова "смерть".
Поверь, я же все время вру.

***



Схема дня так проста,
что вмещается в рамки листа.
Сделай что-нибудь, дай хоть воды,
дай покурить и забудь.
Выкини из головы
или выкини голову лучше
к чертям собачьим.
Без причин и без спроса помолчи,
поплачь и усни, только не пропусти полночь.
На берегу гор, на ветках болтаются рыбы,
с беспризорным бродягой болтают они.
А небо красное, как всегда,
и все от твоих соленых слез.
Если тебя будет мучить вопрос,
как уместиться на трех китах ...
Сначала надо учиться печь блины,
а потом мы с тобой поговорим о делах.
Проблема в том, что схема дня
вмещается в рамки листа -
простого листа, плывущего в реке
и совсем не умеющего говорить.

***




Что я узнаю еще, когда посмотрю
в зеркало твоей души?
Не спеши признаваться во всем,
лучше скажи, что солнечным днем явился ангел.
Клянусь, я больше не притронусь
чужими черными зубами до яблока,
ставшего мрамором.
Это холодный камень.
А волкам без зубов нельзя,
я обернусь золотым ягненком.
То-то им будет не до смеха!
Песня, которую петь не могу,
про жизнь, которую очень люблю.
Резонанс между мной и землей.
Зеркало покрылось испариной
и лишь полоски от слез.
Я не прощу ничего умным идиотам,
особенно правды с набитым ртом.
Да кто там стучится в мою коробку
и царапает целлофан!
Чужой бог хуже своего дьявола.
Можно расплавить мрамор,
если так будет надо.
Но там, в зеркале, только яблоко
с надкусами черных зубов
не моего бога, не моего дьявола.

***




В туалетный пол не докрученный винт -
попробуй выйти чистым из кучи дерьма.
Непонятных слов лабиринт -
попробуй не сойти с ума.
В пустом помещении ветер -
это моя голова.
На кости натянутый свитер -
это иду я.
Плоские фигуры в тусклых цветах -
это видят мои глаза.
Сам себе бог, судья и монарх -
вот и все, о себе я все рассказал.
А если из асфальта рвутся цветы
и деревья стоят, разинув рты,
и через лужи ложатся золотые мосты -
это значит идешь ты.
Круглые сутки вода и вода - дождь,
низкое небо - это, конечно, была б не беда,
лишь бы в шахтах была руда,
хотя это тоже ерунда.
Да?
Но если из асфальта рвутся цветы
и деревья стоят, разинув рты,
и через лужи ложатся золотые мосты -
это значит идешь ты.

***


Реки плывущих огней.
Город не спит пока.
Она уже ждет в постели,
он допивает стакан.
Это такая же ночь,
как та, что была вчера.
Его дела уже дрянь и она уже слишком стара.
Чувство любовь оставлено там,
где нам семнадцать лет.
Все вернется, когда мы вернемся туда.
А пока...
Она уже ждет в постели, он допивает стакан.
Любовь на привязи в месте для сна.
И он, и она в нужный час,
как крысы на сыр, приходят туда
и, как орехи, грызут алмаз.
Но это такая же ночь,
как та, что была вчера.
Его дела уже дрянь и она уже слишком стара.

***




Ростки желаний сжигали напрочь,
а проблеск ума поливали водой.
Как в полусне день, в полу сознании ночь,
в глазах лень, на языке - ложь.
Все сделано не до конца, все сделано кое-как.
Даже не разобрав лица, дело доходит до драк.
Просьба, в письме написать как дела,
вести из четырех твоих стен.
Дела, как сажа бела, дети, муж и жена.
По тихой грусти и без перемен.

***





Восхитительно очарованный,
стою перед неизвестностью -
неизвестной, поэтому страшной,-
пока не облетит одежда,
пока не оботру, как пыль с рояля,
пока не отопру засовы пуговиц.
А потом поделим пополам луковицу,
поднесем к глазам и будем смеяться.
Больше нет пути назад и все развалится:
перво-наперво, страх станет никчемной развалиной.
Пылью покрываться долго,
накинь лучше листву,
и пусть тебе не покажется,
что это новогодняя елка осыпалась на грудь.
Но так должно быть вечером,
и утром, и несколько раз в день -
отличные копии чувства,
чтобы быть восхитительно очарованным
и стать неизвестностью.

***




Опасно быть чистым и добрым,
а когда начинаешь думать,
не выходит ни строчки, ни слова.
Л когда начинаешь верить,
все оказывается вдруг обманом.
Если птице подрезать крылья,
она не станет собакой.
Кошку стирали с мылом,
она ходит худая и мокрая.
Спирт выпили весь,
но когда наступит завтра,
спирт будет еще.
По маршруту Аляска - Сочи
едет вездеход с Марса -
в шутку, всерьез или просто,
так ничего не поняв, но неспроста -
это уж точно.
Телеграмму примите срочно,
в ней никто ничего не поймет,
это шифровка.
Даже Эйнштейн в непонятках
и все аналитики мира ничего не узнают,
если я им не расскажу.
Ждать осталось недолго,
но терпенья уже не осталось.
Опасно быть чистым и добрым...
Опасно быть чистым и добрым...
Опасно быть чистым и добрым...
Опасно...

***




Приглушенные звуки.
Брусчатка площади кидает в меня...
Твоих шагов...
От спичек каблуков...
Уже давно, одевшись в бесцветное,
никем не замечены, прокрались и стекли слезой
мечты о том, чтоб в вечной тишине дождаться её,
пришедшую на встречу со мной.
Не просто все и нет ровных дорог,
пусть гладких, как лед,
ведущих вперед, на север,
или на юг, через восток.
Босой ногой оставив свой след
в лунной пыли,
проходя от окна к двери.

***




Убитый нерв и вбитый гвоздь.
Бездомный дятел стучит в окно.
Незваный гость, невесть кто.
Скромный убийца, тихая злость.
Шайка мошенников, свора псов.
Проходной двор души закрыт на засов.
Скрипичный ключ, собачий лай.
Смазана мылом петля.
Копоть огня, топот танцоров.
Нарисованный вид, камни в пыли.
Скорая помощь, кровавые споры.
Картинки и жизнь Сальвадора Дали.
Несложная ложь, сироп на спине.
Сталь скальпеля и нежность тел.
Отдых на море, человек на луне.
Под маской добра - рассказ о тебе.

***




Дело дельное, когда дело доброе.
Видишь, нет креста, зато душа не пуста.
За великий грех, за золотой орех
всю жизнь маяться, а потом состариться.
Кому пятки сбить, кому небо коптить,
вина попить да полюбить.
Да, дело дельное, когда дело доброе;
дело доброе, но бессмысленное -
в черной копоти свет выискивать.
Эта жизнь сляпана за семь дней,
даже побыстрей - за секунду одну.
И мы вляпались в нее, дураки, как в грязь,
и идем ко дну.
Портрет ногами вверх,
но так достовернее, а иначе получился бы лес.
Глаза - это небо в естественных красках,
солдаты любви в резиновых касках.
А девочкам зачем-то нужен Париж,
звезды с неба, сон в гамаке у теплого моря,
искривление позвоночника, позолоченный браслет,
на часах нет стрелок.
Вот так загадка, вот так вопрос!
Копайтесь в своем моторе сами,
в этом двигателе внутреннего сгорания.
А нам дайте свет
и вертикально две точки после слова "ответ".

***




Это не она, это ветер, входя, скрипнул дверью.
Я сам стал холодным серым светом,
освещающим собственные потери.
Силуэты двоих в проеме окна.
Моя судьба,
как две капли вина в пустой бутылке,
похожа на меня.
Время в горле комом, лежит ежом.
Я охрип, а на еже - ядерный гриб.
Минуты горя так далеки!
Мир погиб, но это пустяки.
Напиши мне письмо, а то мне грустно уже.


***



Во временном поясе ночь.
Если хочешь, "Боинг" увезет тебя в день.
Но зачем тебе это?
Ведь если вечером не хочется спать,
значит, утром будет трудно вставать.
Это факт.
Если делать зарядку, не курить, чистить зубы
и пить молоко по утрам,
надев химзащиту и спрятавшись в сейфе -
сложнее попасть под трамвай.
Так зачем тебе все это?

***




Такая мечта: размешать сахар,
чтобы был не очень-то горьким чай.
Мне бы такие проблемы,
я бы всю ночь не спал.
Было бы время написать письмо
любимой девушке моей.
Погрустить и посмеяться над судьбой.
А так хорошо, что есть в трубах вода
и не заклинило кран.
И вода, цветом стекла, льется в стакан.
Да здравствует дружба всех стран!
Сто ошибок в слове "ура".
Жаль, что я никогда не знал русского языка,
а так бы поняли все
мою песню о цветах и весне.
Нет, конечно, я пью и кофе, и чай,
и сахара сыплю по две, три ложки,
и мешаю так громко,
чтобы слышали все,
как я придумываю сказки -
сказки о цветах в прекрасном саду
и о весне, которая все время бывает завтра.
Любка, пачка сигарет и бутылка водки на завтрак,
а вечером канистра какао.
А потом я сижу и пишу письмо
о том, как мне повезло на австралийской земле.
Что зря она не пошла со мной.
Или, может, я плохо звал?
Или это все было в сказке моей,
в которой о цветах и о весне?


* * *
Деревенские скромные девушки
и высшего света леди,
динозаврихи прошлых времен -
все шептали на ушко - люблю,
убаюкивая детей. Ей-богу.

* * *
Ты сам и твои дела, как скорлупа.
Весь белок и желток отданы во славу полных животов.
То ли для смеха, то ли со зла,
курица высидела аллигатора.


* * *
Свет дня и осколки звезд упали в ночь -
черный коктейль из яви и грез, смеха и слез.
Для всех людей, кому всласть, кому впрок, будет дождь,
но трудно простить, если слово "любовь"
сказано вскользь.

***





ПРО ПТИЦ
Я хотел тебя видеть хищной птицей,
чтоб тебе не пришлось сесть на грязный покров.
Я хотел тебя видеть орлицей,
чтобы ты могла пить живую кровь.
Я тебя умолял не ходить в гости к грифам,
там у них на обед истлевшая лошадь,
она умерла, наверно, от тифа -
так умереть никто не захочет.
Если б ты поняла мою музыку слова
и смогла бы принять каждую ноту,
с тобой бы тогда не случилось такого,
я взял бы тебя с собой на охоту.
Ну, кто из них смог бы упасть на скалы,
чтоб кровью своей утолить тебе жажду?
Они предпочитают топленое сало,
садись с нами, они тебе скажут.
У них там охота на запах,
у нас здесь движенье в цене.
Они держат кости в толстых лапах,
А мы любим парить на легком крыле.


***



Все знают, но я все равно умолчу
о том, что было.
Просто я не хочу, чтобы солнце остыло,
когда я откину простынь.
Кто умеет видеть сквозь небо?
Я научился.
Знаю, что думают тонкие стебли,
которые рвут бетон.
Мясо и белое молоко -
такой же грех, как одно яблоко в сутки.
Нет, я не про Адама, про предрассудки.
Лежу, отдыхаю, не лезьте, оставьте!
Я сам вас найду, когда захочу есть -
не хлеб, а нервные строчки психов
и ваши ровные мысли.
В тетрадном листе нарисую свой домик,
а в огороде растут овощи, фрукты.
Жаль, что я не художник, жаль, что я не поэт.
Поэтому сразу о главном.
Двери выходят в сад, в окна падает свет.
Когда мне было сто лет,
я потреблял сто киловаТТ в час.
Для вас мне не жалко полжизни,
которой мне не дожить,
и всей сэкономленной силы,
которую нужно куда-то вложить.
Тетрадь для работ. Черновик.


***


На слух - ты была песней,
на вид - ты была яблоком,
мы бы жили с тобой счастливо,
если б ты не была льдом...


***



Заграждение на пути:
граждане пришли и стоит
или ходят гуда, оттуда,
сначала в одну пропасть,
потом в другую
и уже неизвестно, в каком измерении,
решив, что надо вернуться.
Только как узнать, в какую сторону направиться?
Естественней было б к пропасти,
чем на стену лезть.
Или, лучше, скажи, любишь ты меня или...
Возьми деньги на трюмо, швырни ими в магазин,
который всегда закрыт на обеденный перерыв.
Нервишки бы поослабить,
найти б того, кто их тянет,
да поманить его пряником, пальчиком.
Но у него сумка с апельсинами за спиной
и руки-то заняты.
И идет он, покачиваясь, ухмыляясь, в ту сторону,
где кожура со всех слетит, разрываясь.
Сижу, сигарету прикурил,
а прохожему, хоть бы хны,
у него дети не хныкают
и птички для него поют,
не заметил чтоб он заграждения
и из этой пропасти упал в другую.

***




Веревочкой значительности подтянуты.
Звездочки с неба сорваны
и в зеленое-красное вляпаны.
Помечены не только плечи, но и лбы.
Ну, те сами себе монстры, черт с ними.
А другие жизнь в аренду сдали
с помесячной оплатой-зарплатой,
и не пострадали от этого.
Ходили в гости, говорили тосты,
думали про сладкие грозди,
смотрели на вбитые гвозди,
собаке давали кости.
И иногда были счастливы.
А я рисую картинки.
Просто.

***





Я ходил на луну не затем, чтобы врать.
Скатертью дорожка тем,
кто забыл, уходя, выключить свет.
Пусть идут исправлять ошибки.
На крышке консервной банки
проставлен слишком будущий год.
Благотворительная махинация,
гуманитарно-сексуальная помощь
страдающим обжорством детям Венеры.
Опаленные и оплавленные
напомнили о том, что пора покурить.
Так бы и забыл,
если б не посмотрел на дым из трубы.
Твои опаленные и оплавленные
бесконечным ожиданием глаза и губы.
Знаешь, я опять смотрел на луну
и грустил о прошлом.
И в моем доме светло,
вдруг кто-нибудь захочет прийти
исправить ошибку.


* * *



ВКУСНОЕ И СМЕШНОЕ

Она любила вкусное и смешное,
она любила цвет своего лица,
она просила оставить ее в покое,
потому что она не любила меня.
Когда будет светло,
ко мне кто-то придет.
Я смотрю в окно - идет снег.
Я очень хочу, чтобы было тепло.
Я, может быть, даже хочу быть с ней.
Но что же будет, если все так и будет?
Я бьюсь, как об стену, об струны руками.
Прошу дать ответ, но ответа не будет.
Вам жить, думайте сами.
Я дышу дымом, хотя воздух бесплатный,
я люблю теплый душ из бесплатной воды,
люблю свое место в больничной палате,
но я не притронусь до бесплатной еды.
Прошу тебя, накорми меня хлебом.
Мне нечем платить, плачу кровью.
Закрывая глаза почтовым конвертом,
она пишет письмо: "Прощайте. С любовью..."
Перевернуто все в линзах глаз.
Я встаю среди ночи, ставлю чайник на газ,
достаю сигареты. И все это уже в тысячный раз.
Кто завтра утром меня разбудит?
И что же будет, если все так и будет?

***




Цветы в горшках, комнатные цветы,
им хорошо - цветут среди зимы.
Коты и собаки на диванах и коврах
мяучат и лают на людей, совсем потеряли страх.
Чистое небо, снег нетронутой белизны,
но так будет недолго, пока не проснемся мы.
На перекрестке веселых и грустных морщинок
сойдемся под тенью глаз,
будем стоять и ждать, пока не начнется весна,
пока не появится грязь.
Вряд ли кого довела до добра любовь,
пророчно красное вино, похоже на кровь.
Время собирать урожай
алюминиевых овощей
и кормить ими замки не пробивных дверей.
Время запасаться водой,
топливом и воздухом впрок.
Над Москвой салют, над Лондоном смог.
Утомительно ждать завтрашние дни.
Вспыхнут, прогорят и погаснут огни, фонари.
Всего одна жизнь - пустяки, можно покурить,
лишь бы молекулы не сбивались с кривого пути.
Непременно нужна вода, воздух и прочая ерунда.
И все для того, чтобы любить.
Для того чтоб смотреть на небо.
И свобода нужна, свобода.
Основная задача - дотянуть до утра,
а потом, днем - до вечера.
И все для того, чтобы любить,
для того, чтоб смотреть на небо.
И свобода нужна, свобода.
Мозги уничтожают душу
боевыми патронами мыслей
и атомными бомбами слов.
Так лучше пусть будет тепло,
лучше пусть будет рай.
Соловьи пели струной,
настроенной по камертону "ля".
Колебание сердец - 440 герц.
А основная задача та же,
и на это не жалко сил.

***




БЛАТ В ПРИДВОРКАХ
Выпив тысячу литров яда,
ногой в капкане, головой в петле,
старуха смерть, ты что так рада?
Мне заказан уже в рай билет.
У меня там, в придворках блат,
у меня еще много дел.
Иди, вон ждет тебя маркиз де Сад,
он сотрет на губах твоих мел.
Мне намешали кофе с отравой -
бочка и чашка; в луже крови
пахнет огнем и металлом, и любовью.
Не хочу о любви!
Горный хрусталь, деревянные ложки
все это для поглощения зла.
Я этот яд принимал понемножку,
таких, может, даже не примут в ад.
У меня там в придворках блат,
у меня еще много дел.
Иди, вон ждет тебя маркиз де Сад,
он сотрет на губах твоих мел.


***




СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЙ ПАНК
"Где эта дрянь?" - наверно, опять ищут меня;
видимо, я опять сделал что-то не так.
Ах, какие у вас глаза.
Меня нет дома и я не приду никогда.
Какой же я все-таки гад, как водка.
Но, ах, какие у вас глаза.
Желание грязного звука,
борьба за свободу слов.
Струн на моей гитаре почти не осталось.
Зато, ах, какие у вас глаза.
Утро наступит скоро,
осталось ждать два дня,
тогда я увижу вас и скажу не таясь.
Ах, какие у вас глаза.
Прекрасные.


***




Теряя связь с миром,
я взглянул в окно,
увидел, что там дрянная погода.
И мне все равно, день там или ночь,
солнце или снег, жизнь или смерть,
и кого ты кормишь грудью - сына или дочь.
Дрянная погода...
В течение лет дрейфующий груз
всю жизнь среди стен.
Ты могла бы стать дверью в Нирвану.
Дрянная погода...
Ну и пусть дрянная погода
В твоих словах была пустота.
В твоих глазах всегда была ...
Дрянная погода.
Теряя связь с миром,
я взглянул в окно,
увидел, что там дрянная погода.

***






В тебе, где-то на самом дне,
под кучей одежды и нижнего белья,
если повесить за ноги и слить всю кровь,
если разжечь костер
и кинуть туда кости,
если из твоих волос сплести веревку
и повеситься среди белого дня,
бросить в картину грязь,
украсть у солнца огня,
напиться до свинского состояния
и собирать опавшие яблоки в чужом саду,
и главарю политической организации
сказать, что это он во всем виноват -
ясно, отчетливо ясно одно,
что все относительно и все ерунда,
и по-настоящему волнует только то,
что в тебе, где-то на самом дне,
под кучей одежды и нижнего белья.
Если бы мы еще знали,
что такое любовь,
то все остальное стало бы тем,
что находится там, внутри нуля,
и не более того.
Глупое решение -
отказаться от стремления к прекрасному,
но вводит в смятение тот факт,
что технический прогресс
может позволить человеку гулять по воде.


***




СТАРИК
Дождь за окном,
а в твоей голове целая куча знаний
и жизненный опыт очень большой.
Ты уже не пьешь крепкий чай
и тем более кофе на ночь.
Но это ерунда.
Ты спокоен.
Ты старик.
Старик.
Есть что вспоминать.
Осенью грустить и улыбаться солнцу весной.
Ты мой друг.
Ты кое-что любишь из рок-музыки,
любишь гулять со мной.
Ты старик.
Старик.


***




Дымное облако, дымное волокно,
из него сплетается сон.
Окна зашторены, за окнами день,
а в комнате дымное волокно -
из него сплетается сон.
Не буду скрывать от будущего,
неизвестно какого завтра,
того, что было вчера.
Есть много предположений,
но самосожженье уже вписано в летопись.
Одежда в пыли,
но скоро начнется дождь,
смывающий кровь,
и раны затянутся в тонкие швы.
Может, судьба, чуть-чуть подождешь?
Время, постой, не спеши!
Сегодняшний день уже прошел.
Сказано все и сделано все,
остальные дела на завтра.
Нужно идти домой - пошли.
Занавес дрогнул - антракт.
Пружина ножа выбросит сталь.
Ломкая сталь треснет в костях.
Твой пистолетик - хорошая пушка.
Заверни свою душу в красный стяг.
Я говорю тебе ни о чем.
Ты все понимаешь как надо,
ты все принимаешь всерьез.
В стакане отрава - не пей!
Скоро начнется дождь и тогда
ты поймешь, где ложь, а где правда.


***



ПОТОК НОВОСТЕЙ
Радиосеть, поток новостей,
зарешеченных рам, музыкальных программ
Политагитатор почти в каждом доме.
Ясно одно - это шпион, коварный мужик.
Давай посидим, помолчим, его уличим во лжи.
Ну его к черту, отключи!
А Суворов сказал, что легко воевать,
если ты в этом деле ас.
Нужно беречь свой лоб.
Тяжело в учении жить для неопытных нас,
чтобы легче ложиться в гроб.
...поток новостей.


***




Вся ложь мира в твоих глазах,
как дождь в пустыне, твоя слеза,
и куда б ни упал твой взгляд,
куда б ни ступила ногой -
идут бои и льется кровь за любовь.
Ты встанешь и уйдешь с утра.
От новой крови черна трава.
И кто бы ни был с тобой,
где бы ты ни была,
один финал, один итог - пустота.
С утра паутиной на фоне окна -
проблемы вчерашнего дня.
Пасмурный день, долгий рассказ,
и дождь для тебя,
ведь это грим для заплаканных глаз.
И ничто не встревожит души,
так сладко и так тепло,
как соль на губах,
как в теле озноб,
как дурацкие сны.
День - это золото,
ночь - серебро.
Дым папирос вместо штор в окне.
И не найти приличных слов,
чтобы сказать что-нибудь о тебе.



* * *
Черно-белые цветы разных оттенков.
Часы потекли, как пластилин.
Жаркое солнце в руке ангела.
Прозрачный квадрат, но кровь на углах.
Синее небо, серое небо, белое небо - тоска.
А в черной пыли горсть жемчужин.
Единственный выход - мел и известка,
но тогда не найти на стене белой вход.
Для тех, кто попал в сеть паутин,
есть - прощенье грехов.
Страшные, страшные сны
будут расплатой за измену в любви.
А в стройном ряду черно-белых клавиш
потерялась одна нота моя.
То, что было, уже не исправишь,
можно только начать все с нуля.
Повязано в узлы и не развязать.
Чуть не сказал о любви опять.
Надкушенное яблоко, укрытое белым.
Смытая, но не забытая кровь.
Сквозь жженый сахар смотрю тебе в душу.
Что-то там есть, но не видать ни черта.
При чем здесь мы, когда кругом лишь Бог?
Ничего, ничего, еще попоем!
Прирученные змеи, ремни и браслеты.
Мы лежали в пыли, нас растащили
вороны, оставив в "Красной книге" приметы,
а наши портреты стояли вдали.
Лицом к лицу, горечь на языке.
В концепции дня - суетливый вечер.
А ночь сама по себе похожа на вечность.
Кончается век.


***




Я потерял своих рыб, всех до одной,
они гуляли в этом небе под полной луной;
наверно, их съели голодные горы,
пока я вел важные переговоры.
Наверное, зря я пошел в Рим.
Меня унесло в океан прибрежной волной.
Мы в одной лодке. Похоже, горим.
Я ложусь спать; замерзну - укрой.
Все полетело к чертям.
Смотрю на огни,
соль моря втирая в глаза.
Безвыходный лабиринт.
Не оставив на память рентгеновских снимков,
мои рыбы нырнули в сто грамм кислоты.
Я сижу со стаканом в обнимку
и ищу их с рассвета до темноты.

***




Рисунки на теле; тень под глазами;
кофе в стакане; потухшая спичка падает на пол.
Представь, как будто вино это можно пить.
Представь, как будто здесь можно жить.
Любимые струны на любимой гитаре;
звонкое эхо; странное время;
горячих дорог паутина.
Словарный запас равен нулю.
Тебя я люблю, но об этом потом,
когда нам подпишут визу на выезд:
можно, конечно, и на луну,
но это так близко, ... достанут руками.
Странное время, странное время...
Нет даже времени, чтобы подумать,
сколько же лет прошло с тех пор.
Может, это пустяк, а может, принципиальный спор.
Умрет тот, у кого не хватит слов.
Мне кажется, это совсем не любовь.

***




Звезды падали градом.
В венах стучал прибой.
Мы оторвались от стада и ушли своею тропой.
Солнце сжигало воду под место для нашей игры,
и мы, обретая свободу, уже рвались в другие миры.
Там выше наших голов небо;
Там выше наших голов обитает любовь;
Здесь под ногами грязь и огрызки хлеба;
Здесь под ногами у нас кровь.
Обрывки фраз,
в воспоминаниях ты.
Моя любовь - одна из тысяч других,
но это не март, и мы не коты,
и дикий зверь от восторга притих.
Глядя друг другу в глаза,
мы легко говорили "прощай".
С надеждой вернуться назад,
уходя, ускоряли шаг.

***





Не только вчера, а много веков уже,
укрывшись веками - измена.
Сделано счастье, но тайно.
Закрыто, спрятано за улыбкой натянутой,
скользнув из кольца постылого,
сделала из себя подлеца счастливого.
Скомкано белье и сложено.
Дверь закрыта, но холодно.
Может, от этого страшно?
Вам нужно только уложить все,
нужно только уложиться
в короткий отрезок времени.
Вот уже и окрашена новым переживанием
картинка, где домик с садиком.
Вот и ладненько. Вот и все.

***




Заколдованный бег кругов под глазами,
на воде;
бег по кругу;
глаза закатились и под небесами лежат.
Все залито солнцем,
а солнце залито свинцом в форму и остывает -
безмерный формат с печальным концом.
Все концы в воду - и круги побежали;
и опять все по кругу,
и глаза все лежали под небесами - на земле.
Человек так не может,
это может свирель -
волшебная музыка, но это обман.
Дудку пополам и в карман,
оркестр идет по домам, по лужам;
в грязи валяется тень того,
кто держал в оркестре свирель.
Он упал - и круги побежали;
и опять все по кругу,
а глаза все лежали,
под небесами, под небесами,
на земле.

***





Ветер-арфист-гитарист:
то ласкает, то рвет деревья-струнки.
Колыбельную или твист желаете?
Хорошо.
Из будки не лают.
Дождик - по перепонкам зонтов.
Барабанщик ускорит ритм.
Ни холодно и ни жарко - свежо.
Не вдруг, конечно, все изменится.
Ты в рай.
Не в облака, но так далеко,
что не достать, изогнувшись дугой, рукой.
Я - никуда, но рад.
Игла ткнулась в искривленность стекла.
Пойду, погуляю в перевернутый сад.
Ты бросилась в погоню за мной
и стекла по стеклу слезой.
Я любил квадратики после зеленой травы.
Мне нужно принять лекарство,
нужно уснуть, неужели все напрасно.
Там все было так прекрасно:
разбитое солнце упало в море,
по морю приплыло в твои глаза.
В твоих глазах было горе, потом слеза,
а потом уже свет,
но это когда ты сказала "да".
Никто не услышал, но поняли все,
особенно я.
В зеркале все точно так же,
только нужно зайти за поворот
или представить, что будет там через год.
Сладкий сон, обсыпанный сахаром кусковым
и острым углом в висок.
НЕМНОГО СТРАШНО, но это пройдет.


***




По красной улице,
по сенному полю
ярко, ярко солнце катится.
Все так ли, как надо бы,
да что-то в венах поперек.
Не грусти, моя умница.
Подуй - заштормит в рюмке водки.
Что-то мое было на поверхности,
чуть не пошло ко дну.
Началось цунами,
снесло ветхие крыши.
А моя душа и так ветер,
так та улетела в дальние края
искать себе пристанище, и нашла меня.
Уставшая, о губы твои поранена,
сквозняками истекающая, зато моя.
Я тебя теперь близко не подпущу к ней.
Буду стачивать острые края, как река.
Буду падать, как море, на тебя, как на скалы.
И так...
И так до тех пор, пока не кончится все.
Но ты будешь только рада.

***





Пока есть время и краска,
нужно на белом что-то оставить,
хотя бы просто уронить каплю.
Ударится слово о слово
и у кого-то мозги зайдут за разум -
сразу все станет ясно.
Остаться с глазу на глаз с белым я не хочу
уйду и поплачу краской,
похохочу, влюблюсь и останусь,
с тоской глядя в завтрашний день.
Останусь с тобой.
Не решай этот вопрос,
решения может не быть вообще.
Эта проблема так велика!
Это как мир, маленький, как звезды.
Не решай этот вопрос,
пока твои мысли будут не здесь
и ты не увидишь, кто с тобой рядом.
Сова украдет шоколад.
А когда ты проснешься, не будет ответа
и на десерт не останется слов.


***




Все, что связано с ней,
было то ли во сне, то ли нет.
Увидел среди беспросветной ночи,
как проснулся рассвет,
как было бы, если б было.
И соринки, подзаборные сволочи,
в глаза налетели;
и клапана сердечные как ветром выдуло;
и под ключицами стало тяжело.
Но это лучше гораздо, чем вообще ничего,-
это лучшее, что осталось.
Я разбился как будто стеклом,
ты ушла босиком - не поранилась,
и среди беспросветной ночи,
заключенная под ключицы мои, проснулась.


***



АРИЯ ИЗ ОПЕРЫ
Шизе вручили косу и повязку,
шиза косит наши ряды.
Мой друг начитался Сартра и Ницше
и прочих всяких других.
Он стал умным настолько,
что сразу высунул голову выше травы.
И тут появилась она.
Шизе вручили косу и повязку, 
шиза косит наши ряды.


***




До утра осталось подать рукой
за стаканом остывшего черного чая.
Я вышел отравиться дымом сигареты.
В небе летели, наверно, красивые редкие птицы,
что-то кричали,
а может быть, пели, им виднее;
хотя ночь и темно, но они высоко.
Они летели на север, было тепло.
Захочется спать, но ее нет рядом,
да и поздно уже, пора вставать.
Я уже встал, иду курить, стало светать.
Меня ждут дела, но их можно отменить,
ведь я их придумал сам.
В кружке еще осталось пол кружки.
Скучая, до дна все допиваю и засыпаю,
почти засыпаю, на посту;
разве так можно?
Страна проснулась и уже ждет меня,
возможно.
Сейчас...
Можно выключать электрический свет.
Я в этом доме живу один.
Уже целый год.


***




Эти дни - наши дни,
счастливые дни, короткие дни,
и не надо, чтоб кто-то кричал.
Уже погасли пожара огни;
хочу сохранить угли,
хочу сохранить печаль.
Где-то горят костры,
бесплодные споры,
и дымный ветер мешает дышать,
выдувает воздух,
и дует дымом в глаза -
слезоточивый газ.
Спичка, которая умела гореть,
могла бы согреть, но...
Кто захочет быть коробком?
А жаль, был бы хороший костер.
В скитаньях по миру снов,
сомнений, прелюдий и брошенных тем,
артерий и вен
я напрочь забыл ее.
Пойдем!
Пойдем погуляем с тобой,
пойдем домой.
Чувства какой-то души...
Плюнь, пока еще не поздно - туши.
Спектакль с разрывом сердца в конце,
с наличием действий и сцен,
затянутый на несколько лет.
Уставшие зрители ушли по домам,
я один его буду смотреть до конца,
ведь все это я затеял сам.
А где-то горят костры,
бесплодные споры,
и дымный ветер мешает дышать,
выдувает воздух и дует дымом в глаза.
Антракт - у меня на щеке слеза.


***





Все наладится, все получится,
начнется и кончится, и опять захочется,
и расплавится, и застынет,
взорвется, и ссыплется -
само по себе и по желанию моему -
к ногам.
Творим, что хотим, но бессмысленно.
Листья осенние в подарок от времени,
пришедшего незванно и ушедшего неожиданно.
А все останется и забудется.
Оставалось только влюбиться,
что мы и сделали, и не жалели,
отмечая годовщины, шурша листьями, запивая.
Кривая смертности и рождаемости
выгнула, как рысь, спину
и хвостиком росинки стряхивая,
ставшие слезами вдруг.


***




Были льдом иод ногами майора,
стали лопатами с погонами рядового,
и засыпали исс просто песком.
Через срок собирали камни,
через дырявые карманы отбили ноги.
Во всем невиновны сами,
во все нас хитростью впутали боги.
Любили по принуждению
подвижных, безмозглых молекул
Сидели, искали истину,
грустили, что не находили.
Пили, огурцы не солили, но съели.
Покурили, вывели себя на чистую воду.
И по окончании школы,
выбирая прямую дорогу,
стали льдом под ногами майора.


***





Все ожидали катастрофу,
с неба упали рыба и хлеб,
да так много, что вспоминать об этом
приходится до сих пор.
Зря раздербанили залежи урана.
Хотя, как знать, ведь и железная руда
использована при изготовлении ружья.
Птица-орел, рыба-пила.
Десерт - лук с солью и бутылка вина -
всем по глотку. По крошке.
В бездонные глотки.
Лучше потреблять время в чистом виде,
чем религию или водку,
или что-либо еще.
Алебасто-цементный крем для рук
нужно выдать бесплатно тем,
кто делает плохие дела.
Одухотворенная,
но бескостная, конечно, эта идея.
Но не кидаться же камнями и гранатами,
как в каменном веке.
Пасмурно, как настроение.
А вечером на грязь решил упасть снег
первый после растаявшего весной.
Под фонарями стало светлей.
Хроника унылого дня,
предсказание восхода солнца.
Фрагмент из кино про душу огня.
Двадцать третий дубль.
Ветер задувает спички. Отлично!
Ты растворилась в крови моей,
тебя уже не сдует с ладони.
Костры-однодневки, декорация для проведения пикника. Улыбки только для фотографий.
Жизнь для продолжения рода.
Налог за место под солнцем.
План-график достижения счастья.
У меня все точно так же. Увы...
В рубаху мне наплакано и вслед наплевано.
Перетанцовано. Восхвалено. И проклято уже.
Падение, но не упадок...
Как через фильтр, через фрак
Я выпал в неглиже, в осадок.
Культурный бред.
Для обильного слюнотечения - урны,
на сто литров. Плохие струны.
Скучно, плохая палитра.
Синим - слова, красным - запятые и точки,
черным - перечеркнуто.
И бесцветным - в клочья.
Отмаялся, состарился - какая разница.
Не уместился в размеры строчки-сорочки.
А что-то пролилось и не соединилось.
И то, что не сбылось, почти забылось.
Забилась в истерике волна.
По голове погладила,
холодной каплей по спине стекла.
И испарилась под ногами танцующих пар.


***





В комнате двое, я выключил свет и исчез,
кто-то остался один в темноте.
И больше нет ничего вообще,
нет ничего:
ни дверей и ни окон,
лишь щели между досками на полу.
Запах жареных душ
доносится под полузабытый стон.
Станцуй вальсок в полной темноте.
Это не склеп, ведь ты слепой, это дворец.
Сними наряд и в наготе
ложись усни, когда всему придет конец.
Я знаю, как делать утро.
Ночь - зверь, я знаю как его убить.
Если ты захочешь света,
я знаю как его включить.
А пока станцуй вальсок в полной темноте.
Это не склеп, ведь ты слепой, это дворец.
Сними наряд и в наготе ложись усни,
когда всему придет конец.


***




Твои глаза - это старые сети,
они до сих пор хранят запах моря.
А где ты? Где ты?
Горе с тобой, ой горе.
Прочность ниток под сомненьем.
Голодные люди устали ждать.
Моя температура - кипенье,
любовь сварилась, пора жрать.
У черной стены который век стою
и вижу только то, через что уходит рыба.
А я пою про твои глаза -
они, как старые сети,
до сих пор хранят запах моря.
Где ты? Где ты?
Горе с тобой, ой горе.
Ноги тонут в полоске воды,
я сто лет тяну тебя из вечности,
но что-то не так. Красный закат
над чуть теплым морем твоей беспечности.
И прочность ниток под сомненьем.
Голодные люди устали ждать.
Моя температура - кипенье.
Любовь сварилась, пора...


***




Сегодня я нашел себя
там, где б никто не нашел.
А ты ушла, сегодня ты ушла.
Я остался в тебе другим:
другие стихи, промахи.
Не то чтобы грусть, и даже не боль
ты помогла мне копаться в себе.
Спасибо!
Только немного страшно, то ли это, что надо?
Сомнение.
Но все, уже нет твоего мнения - я уже найден.


***



Мне все равно, веришь ты или нет.
Это мне, как в пустыне вода,- ты.
Если говорить о любви, я буду молчать,
как рыба; даже хуже:
Меня вообще не будет,
когда речь зайдет о нашей любви.
Привет всем другим! И все.
С ними я буду улыбчив.
Я живу, жую и даю тебе свою душу.
Слушай, как я пою.
Плюнь, растопчи и уйди.
Жаль...
Нет, я счастлив, что ты со мной.
Ты меня любишь?
Впрочем, будь, а я тебе напророчу счастье,
помолчу вместе с тобой, прокричу в тебе;
не хочу говорить это слово. И не потому...
Я не боюсь говорить, не боюсь молчать.
Знаю, что ты поймешь.
Все!
На этом.

***





СКАЗКА
Прикоснитесь к свежеразмороженной ране.
Да, это больно, а как же иначе?
Оставьте голову на диване,
пусть голова полежит и поплачет.
Не надо острым трогать вены,
фронту нужна молодая смена.
Загляните в себя, что там такое?
И оставьте наконец-то друг друга в покое.
Тот рыжий в очках, решает задачи.
Не подходите к нему, пусть решит хоть одну.
Лично я всем подряд желаю удачи.
Вот убивать не надо, я призываю к добру.
Протяните руку к тому, что вам надо.
Распрощайтесь с рукой, вы в мышеловке.
Пружина проскрипела и была рада,
у нее оказалось больше сноровки.
Плевать на пружину, пускай заржавеет.
Плевать в потолок не стоит.
Отправьте тело на мороз, пусть околеет,
посадите его в уголок, пусть на иконы поноет.
Расскажите кому-нибудь сказку - наподобие этой,
снимите или наденьте маску - маску с горячим приветом.
Расскажите лучше кому-нибудь сказку.

***






Что-то ветер не надумает никак,
настроения нет у него лететь в твою сторону.
Так ведь столько лет прошло,
можно его понять.
А когда было до тебя рукой подать,
мысль крутилась вокруг
и не смогла влезть тебе в голову.
Хотя деревья и ни при чем вроде бы,
все равно в печь пойдут.
А когда я речь складу,
то подброшу в дым.
Ветер, стань молодым,
да не летай никуда, закрутись юлой,
упади на нож.
И останься со мной.
И пусть будет дождь.
Слякотное к железному в мороз ловко клеится.
А как чуть пригрело, так все потекло,
только ржавчина остается.
Я хромом лег бы на твои крылья,
мы с тобой и в пекло вдвоем.
А ко дну пойдем - будем долго лежать,
пусть затянет илом, ты только привстань -
все стечет ручьем, будет легче летать.
Что там?
В твою грязь всыпаны блесклявые стеклышки,
я уже не найду теперь твои перышки.


***





Магия цифр, имен и названий -
заколдованный круг и таинственный свет.
Магия слов и любовных признаний -
крики во благо и шепот во вред.
В истоках рек пустует престол,
поэтому в устье смрад.
Прямо в грудь вороненый ствол -
в упор, но ведь не со зла.
Как светом по стеклу, камнем по свету,
как в день рождения, и крик, и плач стоял.
Ты на любовь, как на луну;
да я тебя с ней сведу,
но грязная земля будет вместо одеял.
Не пей, поплачь, усни,
с утра начнется жизнь,
и душу свою, крести не крести,
она ж из-под крестов все равно рвется ввысь.


***



Пепел ни пепел,
скорее всего по привычке,
достаю из кармана спички.
Опять вопрос за вопросом.
Не знаю, наверное, нет...
Нет ли у вас воздуха для моей папиросы?
Такие скромные, тихие люди.
Безобидные, как черви.
Скорее всею да, это уже в крови.
Можно колоться острым,
чтобы менять каплю на каплю.
А можно выпустить воздух и,
зацепившись за ветку, повиснуть,
но могут расстроиться дети
и будут дергать за нитку,
пока то, что они видят,
не упадет им за шиворот.


***




Грязная игра религиозной пляски
вовлечет в хоровод
по кругу идущих в свой вечный поход.
Сказки, перезвон бубенцов за окном.
Снег со скрипом прижмут, проезжая, салазки.
А потом будет вечер,
и свечи зажгут, и накурят дурман,
и на острые плечи навесят кресты.
Прости меня, Господи!
Прости, Господи, до рассвета.
И ступай - Бог подаст
на хлеб и на соль,
на боль и на совесть,
на радость и грех,
на беспричинный смех.
Мне от этой игры стало не по себе.
Лепетала старуха в сенцах, в темном углу.
Днем здесь тихо и мрак,
на бинтах колыбель,
а вечером твист загибают баптисты.
И в позе поиска места,
куда бы приткнуться,
беспризорный пацан
на стуле уснул.


***





Не приснилось ли мне,
что было когда-то хорошо,
что брал я сладкий мел
золотым ковшом?
При оказии - тебе письмо
И находилось всегда две-три тысячи слов.
Мух сбивал рукой.
Мне твердили все про какой-то покой,
а я улыбки кидал и сорил деньгой.
Ой, наверно, все-таки по был сон.
Ой, и жалко, что он прошел.
Юность, молодость - это хорошо.
Старость - кресло, кровать.
Какая ж радость оттого,
что скоро помирать?
Верну времена, выпью до дна.
Лови мой взгляд, жаждуший любви.
Не кидай ею ввысь,
не кидай его в грязь,
выбивай клином клин
из своей груди.
Наколдуй мне сон,
чтобы все было в нем, как тогда,
когда был мой мозг
мрачных мыслей лишен,
когда все было хорошо.


***





Солнце укусило за пятку,
как собака, как крокодил -
плыл, плыл по дороге.
Не надо было задирать ноги.
Стерлись подошвы резиновых,
доставшихся дешево, полукалош.
Хорошо еще, что все обошлось.
Обошло со спины,
нашлось примерно сто способов,
и оказалось опять перед лицом.
На этот раз обойдется ли?
Разобьется, блин!, все вдребезги.
Разгневались?
Ваша прабабушка живет в Симферополе,
и если бы у вас имелись претензии,
вы могли бы отправиться к ней с утра,
на вчерашнем поезде.
В газете как раз по этому поводу
огромно-разгромная статья на задней странице.
Делать нечего - прошу прощения,
в смысле - скучно и нечего делать.
Сразу же, сходу - обещание любить до гробовой
Кстати, дня три еще тут посидим -
и сдохнем с тоски.
Давай играть в прятки.
Примечание: не задирать ноги, не выставлять пятки.
И постскриптум: солнце в зените.


***




Заостряя внимание
ломающимся все время карандашом
вырисовывая глаза,
глотая кружками крепкий чай,
проснувшись в три,
соскочив, как с углей.
Слабые нервы, соленые слезы.
Орущая в затылке память.
Не обойтись без дозы
и не успеть до конца всех ночей
нарисовать и сжечь твой взгляд,
упавший в меня, как ртуть,-
отравляющий, помогающий жить,
вряд ли позволящий теперь уснуть.
Дата была назначена лично
самим императором
и оглашена публично
великолепным оратором по радио.
Кто не слышал - тот виноват.
В скором году будет рай,
билеты продаются в кассе.
Всем по справедливой цене.
Цепляться к проходящим мимо девушкам -
не рекомендуется.
В кабинете министра финансов
в очищенном воздухе витает вопрос:
"Что правит миром людей?"
Вопрос не прост, но ответ ясен.
Я перекрасил вид из окна,
теперь я живу на берегу теплого моря,
и на подоконнике лежат пачки денег.
Но я-то не бездельник,
каждый день хожу на работу,
а по субботам затеиваю стирку.
И люблю манную кашу,
и мясо - мясо, жаренное на костре,
в котором испепеляются кости твоей нелюбви.
Но тебе плевать на огни
в правом верхнем углу картины Дали.
Информация дана неверная,
диктор извинился,
старый император преставился,
новый еще не родился.
Птицы полетели на юг.


***





Зимне-садовая симфония
о загубленной жизни садовника
звучала в кирпичном домике,
дымно трубила в трубу.
Соло на флейте было прекрасно,
треск барабанных палочек в печи -
великолепен без позы.
Гобелен в виде промокшей фуфайки
к тому же рождал образы.
Вспоминались спрятанные к новому году,
но не забытые пол-литра.
Сказки Пушкина оказались кстати
на стане пюпитра.
Дирижер был одним из лучших
сторожей и садовников мира.
А в зрительном зале только она,
остальным не досталось билетов;
были жалобы на кассира.
Никто не попал на премьеру,
все ожидали лето.


***


Два пьяных клоуна укололи собаку, она уснула,
даже не сказав "спасибо".
Директор зоопарка
пришел в гости к директору цирка.
Раскурили одну на двоих
папироску-цигарку.
Пошли гулять по парку культуры и отдыха.
Всплыли вверх белыми пузами
бледно-поганые попугаи,
скакавшие с белыми воронами
на берег моря - там помойка.
Выкройка штанов для слона
была продана за бутылку вина.
Бесштанный слон трясет хоботом.
Полутрезвая, сопливая шпана
лазит, как таракан, по стройке.
Ломая лапки, валяясь, как тряпки,
в забытии, в забвении, в изгнании.
Ангелы - изгнанники.
Стихи и проза - избранное.


***





Все время - время жить.
Пять лет назад, в пятницу,
было время любить.
Завтра будет время
Строить планы на потом.
Сейчас временный скол.
Утерянный осколок вазы,
в которой стояли цвсгы - розы.
Захлопнутая, как свеча под колпаком, дверь.
Монотонно, невнятно звучащая речь,
издалека пришедшая по проводам,
натянутым от забора к столбам,
служащим для сушки белья,
напоминающего о том, чего не было.
Белым лебедем по глади озера -
красиво.
Но от этого холода бросило в жар, потом в озноб.
Ветром принесло сухие лепестки,
острыми краями по зеркалу скребя.
Хорошо, что там не было тебя.
А так бы уголки твоей улыбки рассыпались осколками.
Я засыпаю,
поранившись о временной скол.
Завтра будет время строить планы на потом.


***




Стучал по листьям
и падал, всплескивая гладь зеркальных луж, дождь.
Просочился рассвет сквозь сирень.
Продирая глаза, я вижу пасмурный день.
Я тихо встал, чтобы не нарушать
настроение этого дня.
Ты, как закипающая вода,
бурчала что-то о том,
что хочешь быть сладкой
и влиться в меня.
Я пытался придумать план,
как дожить дотемна.
Дождь на неделю,
я что-то раскис.
Сырой табак - целых семь дней,
лишь бы это не на всю жизнь.


***




Залечили наспех душу,
да кому это нужно - возиться?!
Сначала по маленькой,
потом сама пойдет, легко ступая.
И приснится сон про то,
что все хорошо.
Жили - верили,
облили грязью все вокруг -
и податься некуда,
и сдаваться некому.
Одно остается - проспаться и маяться.
Любовь - пустяк, если пол размяк,
потолок потек
и издох конек разнодлинных строк.
Улетучилась пыль - золотой налет,
соскучился лед по моей крови.
Да и мне тут, как рыбе - в каменной глыбе.
Надоело все.
Остынь, остынь, закат, люди лягут спать.


***



Я еще не ослеп, я держусь на ветру,
как соломенный дом на таюшем льду.
Если хочешь, входи, но осталось чуть-чуть,
может быть, до утра даже не дотянуть.
А потом собирай венки на воде,
солому на шляпу - от солнца себе.
Я еше не оглох, я еще не на дне.
Знаешь, лучше не плачь по мне.
Каждый прожил из нас одинокую жизнь,
надеясь, любя, ложась на ножи.
Это все пустяки! И из всех пустяков
самый главный пустяк - это наша любовь.


***




Кого еще развеселить
своим все растворившим ожиданьем
и предвкушением того, что,
ясно сразу, не пригодно в пищу.
Кого не тронула болезнь?
Кто не несет в себе заразу?
Таких здесь нет, они не тут,
они, конечно, не поймут и примут.
Все сразу или по частям,
но не пойдут при жизни в другую жизнь.
А будут обсуждать часами,
как падать ввысь.
И так, по-моему, не упадут.
А жаль.
Я прыгал вверх, я падал вниз.
Цепляясь за любовь-карниз, я зависал.
Все образы, цвета и звуки - подаянье нищим.
Я умываю руки.
И предвкушаю то, что, ясно сразу, не пригодно в пищу.



***


Ты внешне обыденна и проста
была до того, как надела белое,
подвенечное и вышла на маскарад.
Оценена недешево.
Кому-то горько, а ты расцелована.
Конечно,- предвзятое отношение,
но это минутное.
Твое решение, твоей души движение.
Жжение в горле от водопроводной воды.
Пустота, - через пол-листа.
Местами осадки.



***





Видал я в гробу ее красивые ноги,
короткую юбку и руки ублюдков,
рыдаюших с горя, вспоминая былое.
И лики богов, смерти и любви.
Она еще идет - нежная, милая,
кем-то любимая - кость в горле.
56 кило костей и плоти еще не сгнило,
еще даже не ночь и помаду не стерли.
Касаясь едва-едва
шелкового рукава,
внушая себе, что на все наплевать,
бросая на ветер слова,
падаю в нее, кружится голова.
Выстукивая каблучком сигналы SOS,
она прыгает под поезд
или садится на поезд, который едет под откос.
Или, что по сути одно и то же,
улыбается мне, находит меня на кого-то похожим.
А я касаюсь едва-едва
шелкового рукава,
внушая себе, что на все наплевать,
бросая на ветер слова,
падаю в нее, кружится голова.




* * *
Приходите поговорить,
внедритесь, пожалуйста, к пространность.
Единственная зацепка в пространстве,
замкнутом дверью, еще спит.
Уже спит.
И взяв бумагу в верхнем,
карандаш - в нижнем яшике стола,
я стал думать о смысле моею и вашего -
нашего пребывания раздельно и вместе -
в местах, внешне напоминающих
особняки и квартиры.
Пришел к пониманию глупости Фауста,
решившего остановить мгновенье.
Плевался я тем, что было,
была кровь. И еще,
в следующей строчке, появилось
слово "любовь".
Возьмите ее кто-нибудь старую.
Всемогущую и никчемную,
жизнерадостную и утомленную.
В стольких местах бывавшую,
что пустоте душевной вместиться бы,
то есть вместить в себя
хоть полкапельки той прелести,
той гадости.
Тоже мне - радости -
Раскрыться, раздеться, разбиться
и оказаться во власти
ложных иллюзий,
умноженных инфузорий
или в туфельках с пузом,
наполненным новой душой.
Такой же ненужной,
как я, наполненный доверху тобой.


***




В квартире напротив днем и ночью война
без перерывов на обед и праздничных дней.
Из квартиры напротив выносят павших
в шелковых красных рубашках.
В квартиру напротив призывают гостей,
они несут цветы на свои могилы,
они старым бойцам несут мешки новостей,
мол, все ничего, у нас свежие силы.
Но ход событий ничто не изменит,
и выносят одних, призывают третьих.
Там девочка Вера в положении блокады
стала сварливой и жадной женой.
Там мальчик Виталя стал пить перед боем,
ввиду отсутствия времени найти допинг другой.
В агонии атак попробуй припомни,
что там на улице, снег или жарко - плюс сто.
Бабу Маню снесли в дом престарелых,
как пустой холодильник без мотора и дверки,
она хранила в тайне, что с ней так поступили
за то, что она на вечерней проверке
отдала свою душу огромным стадам
быстро вымерших панков, отравившись любовью,
которая была в душе бабы Мани.
В пылу актов возмездия попробуй припомни,
какой тебе год, если ты динамит.
Над разорванным телом заблудшей коровы
повариху Тамару безбожно тошнит.
Это в квартире напротив война
без перерывов на обед и праздничных дней.
И из квартиры напротив выносят павших,
босиком, без штанов
и без рубашек.


***




Под потолком летают мыши,
под полом тоже.
Слышишь?
Царапают стены когтями
и хруст у нас под ногами.
Где мы? Как сюда попали?
Гости. Пожиратели мяса.
Я знаю о заветной дверце - там выход.
А коридоры, горы и поля,
посыпав перцем, проглотит тьма.
Разве не ты - любительница острых ощущений?
Разве не ты - беззубым ртом впивалась в тело?
Так кто ж все превратил в Содом
и яблоко в вино, когда поспело.
Наверно, это сделал я
во сне, переворачиваясь с боку на бок.
Какое, интересно, в этом деле
мог принимать участье Бог?
Мы смотрим в потолок.
Летают мыши. Под полом тоже.
Слышишь?


***




Кострам, иголкам, небу уподобляясь,
дрожали, как желе, тела медуз
в пространстве страсти.
Соленый вкус, пушистый груз,
сверхимпульсивность, дергается веко
и о чем-то плачет третий глаз.
Не торопясь, съедая клевер,
седая голова на бархатном ковре,
как одуванчик, спящий под забором,
как врач, твердящий не о том.
Смеющийся ребенок, подброшенный вверх
крепкими руками отца.
Девица - можно воду пить с лица.
Подброшен под чужие двери
плод воображенья.
Без места, без начала и конца,
без солидарности с рабочими всех стран,
без чувства и без веры,
лежит, измеренный со всех сторон,
микроб по кличке "слон",
как факт, в отсутствии причин,
как врач, твердящий не о том.
Столбам не легче,
свой вес доверчиво храня,
приходится держать и небо.
Сколько их там, расслабившись, уплывших.
Разулыбавшихся, подброшенных.



***




Крошится, ломается или бьется
минута грусти о минуту радости,
и опять она кружится в танце,
на осколках лег,
а я рисую красным ее портрет.
И свет, блуждая беспризорно, рассыпался
перед изящной линией на фоне горизонта.
И снег растаял, смывая грани,
унес с собой и все хранит на дне.



***




Походка твоя прекрасна.
Поступки твои отвратительны,
да и ты сама - нереальна.
Что я могу знать о любви,
кроме того, что это бред сумасшедших.
Все связанное по ногам с тобой
не смогло идти и осталось в прошлом.
Я помню, камни раскалывались
о твое окошко - оно не раскрывалось.
Я помню, реки утекали воды,
когда ты оказывала милость - являлась.
А потом все останавливалось и испарялось.
Я часто навещаю места, где тебя уже нет,
вдыхаю воздух, в котором растворены
твои слова и взгляд.
Люблю. Конечно.
Но что я могу знать о любви,
кроме того, что это бред сумасшедших.



***



Скорее бестолку, чем в здравом уме.
Как смысл пришествия и присутствия.
Гнутся полки от книг, не сгоревших в огне
Рвутся строчки. Описание самочувствия.
Под глянец праздности не пробраться
и не согреться от любви и от молитв,
и не, и не остепениться.
Ложись, уже пора вставать,
а мы не спали, а надо выспаться.
Свет в окошке, это кто-то пишет
огню письмо и охраняет сон в темнице,
и слово "жизнь", касаясь огня свечи,
вот-вот воспламенится.
Побудь еще, потом уйди,
потом, как хочешь.
Светает.
Какое слово ты слезой намочишь,
такое и останется на память.
Все просто.



***





Еще одна зима из колоды выпала снегом.
Еще одна грусть прошла.
Загнанный зверь поменял свою шерсть.
У тебя изменился взгляд.
Ты надела новую куртку
и выключила телевизор, уходя из дома,
уходя на прогулку.
Все машины хотели тебя подвезти,
но тебе было не по пути,
хотя, если б ты знала, ты бы сказала.
А так - ты просто гуляла,
просто уста грустить.
Я знаю уже каждое слово,
которое ты можешь сказать.
Наверное, это плохо, как знать...
Место наших прогулок в разных местах.
Ну, ладно, счастливо! Целую в уста.


***





Под проливными дождями.
Крокодил лежал на солнцепеке,
у него случилась клиническая смерть.
Он сделался сумочкой,
в которой лежат теперь губная помада,
там то да се, в общем, все,
что ты любишь таскать с собой
Под проливными дождями.
Я пытаюсь закурить, стоя в подъезде.
Все так плохо, что хуже не будет.
И поблекшая надежда застать тебя на месте,
то есть когда ты в себе,
скорее всего, останется дурной привычкой.
Под проливными дождями.
Сорока белобока варила кашу,
почтальон разносил эту дрянь по домам.
А мне и не надо твоих писем.
Я не сделал ничего хорошего в жизни
Я лишь курил, пил, да любил.
Под проливными дождями.


***




Тайное общество нашей любви -
и мы с тобой его контингент.
Я еду в Ялту, ты едешь в Мадрид,
все по уставу, ошибок здесь нет.
А будет день, когда будет объявлен слет.
Наши самолеты столкнутся в объятиях.
Все будет тайно, и никто ничего не поймет,
просто самолеты столкнутся в объятиях.
Дверь на замок и три часа сна
в жестком режиме придуманных дел.
А когда с наших душ снимут леса,
случится то, о чем я тебе пел.
Но пока ты там где-то, а я где-то здесь.
Мы храним беззаветно тайну игры.
Мы знаем шифры специальных рейсов
Тайного общества нашей любви.
Это будет день, когда будет объявлен слет.
Наши самолеты столкнутся в объятиях.
Все будет тайно, и никто ничего не поймет,
просто самолеты столкнутся в объятиях.


***




Твоя обтекаемость укрылась за мою угловатость.
Они понравились друг другу, остались вдвоем,
а мы разошлись.
А мы разбежались, как волна и берег.
Луч солнца сиял в твоих белых,
стекающих волосах.
Фотограф все так и заснял.
Без увеличений, подводных течений
и лесом поросших скал.
Скользящая по небосводу
горящая колесница
звала за собою.
Мы думали, нам это снится.
Туманы - разбитые в бане стаканы.
Улыбки - расколотые,
разбросанные вдоль берега бутылки.
А ведь здесь лежат на животике и на спинке.
Убытки сосчитаем потом -
на следующем снимке.





Безмятежность и нежность,
неописуемая сласть и прелесть.
Жаль только, что одновременно - продажность,
а значит грязь.
От осуждения держусь подальше,
наоборот даже, стараюсь приблизить час,
когда окажется, что все несовершенства
не где-то вне, а где-то в нас.
Непривлекательное зрелище - потерянные души.
И кнут, и крик - все сквозь.
Им просто как-то так, нехорошо.
Мне станет легче, когда коснусь
и соскользну с твоей руки.
Я удивлюсь, когда увижу,
что это была не ты.
И я умру, когда проснусь.
Ты будешь думать, что я вру,
я буду думать, что люблю.
Потом пройдет какой-то срок,
сыграют марш, дадут салют.
И все будет наоборот.
И понимание того, кто прав,
тогда, может быть, и придет.


***



СОДЕРЖАНИЕ
"Пойдем со мной..."
"Шифрованный текст писем в доль...". 6
"Пепел но пепел..." 7
"Я еще не ослеп, я держусь на ветру...". 8
"Свет дня и осколки звезд упали в ночь...". 8
"Еще одна зима из колоды выпала снегом...". 9
"День был во сне, и заспанный вечер...". Ю
"Ложка меда в бочке дегтя...". 11
"Схема дня так проста...". 12
"Что я узнаю еще, когда посмотрю...". 13
"В туалетный пол недокрученный винт...". 14
"Реки плывущих огней...". 15
"Ростки желаний сжигали напрочь...". 16
"Деревенские скромные девушки...". 16
"Восхитительно очарованный...". 17
"Опасно быть чистым и добрым...". 18
"Приглушенные звуки...". 19
"Убитый нерв и вбитый гвоздь..." 20
"Дело дельное, когда дело доброе...". 21
"Это не она, это ветер, входя,скрипну л дверью...". 22
"Во временном поясе ночь...". 23
"Такая мечта: размешать сахар...". 24
Про птиц 25
"Все знают, но я все равно умолчу...". 26
"В тетрадном листе нарисую свой домик...". 27
"На слух ты была песней...". 28
"Заграждение на пути...". 29
"Веревочкой значительности подтянуты...". 30
"Я ходил на луну не затем, чтобы врать...". 31
Вкусное и смешное 32
"Цветы в горшках, комнатные цветы...". 33
"Непременно нужна вода...". 34
Блат в придворках. 35
Сентиментальный панк 36
"Ты сам и твои дела, как скорлупа...". 36
"Теряя связь с миром...". 37
"В тебе, где-то на самом дне...". 38
Старик 39
"Дымное облако, дымное волокно...". 40 "Одежда в пыли, но скоро начнется дождь..." 41
Поток новостей ^
*Вся ложь миро в твоих глазах...". 43
"Черно-белые цветы разных оттенков...". 44
"Я потерял своих рыб, всех до одной...". 45
"Рисунки на теле; тень под глазами...". 46
"Звезды падали градом...". 47
"Не только вчера, а много веков уже...". 48
"Заколдованный бег кругов под глазами, на воде...". 49
"Ветер-арфист-гитарист...". 50
"Я любил квадратики после зеленой травы...". 51
"По красной улице...". 52
"Пока есть время и краска...". "
"Все, что связано с ней... ". 54
Ария из оперы "
"До утра осталось подать рукой.. ". 56
"Эти дни - наши дни...". 57
"Все наладится, все получится...". 58
"Были льдом под ногами майора...". 59
"Все ожидали катастрофу...". 60
"Пасмурно, как настроение...". 61
"В рубаху мне наплакано...". 62
"В комнате двое, я выключил свет и исчез...". 63
"Твои глаза - это старые сети...". 64
"Сегодня я намел себя...". 65
"Мне все равно, веришь или нет...". 66
Сказка 67
"Что-то ветер не надумает никак...". 68
"Магия цифр, имен и названий...". 69
"Грязная игра религиозной пляски...". 70
"Не приснилось ли мне...". 71
"Солнце укусило за пятку...". 72
"Заостряя внимание...". 73
"Дата была назначена лично...". 74
"Зимне-садовая симфония...". 75
"Два пьяных клоуна укололи собаку...". 76
"Все время - время жить...". 77
"Стучал по листьям...". 78
"Залечили наспех душу...". 79
"Кого еще развеселить...". 60
"Ты внешне обыденна и проста...". 81
"Видал я в гробу ее красивые ноги...". 82
"Приходите поговорить...". 83
"В квартире напротив днем и ночью войно...". 84 "Под потолком петают мыши...". "
'Кострам, иголкам, небу уподобляясь...". 86
"Крошится, ломается или бьется...". 87
'Походка твоя прекрасна...". 88
"Скорее бестолку, чем в здравом уме...". 89
"Под проливными дождями...". 90
"Тайное общество нашей любви...". 91
"Твоя обтекаемость укрылась...". 92
"Безмятежность и нежность...". 93



Евгений Алексанлрович КОЛЬЦОВ ФОТОГРАФИЯ ВЕТРА Стихи
Изд. № 10. Заказ № А8 , . Тираж 500.
Государственное редакдионно-издательское малое предприятие иРИО".
Компьютерный набор и верстка - Д. Львов.
Отпечатано в типографии Государственного производственно-коммерческого издательства и3ея".
675000, г. Благовещенск, ул. Калинина, 10.



---


   Переведено в текст - FineReader 10
   - не отредактировано - беглая читка - возможно несоответствие нумерации содержания -
   автор