Одиссея

Пальцы немеют в стремлении взять аккорд.
Это так больно – учиться чему-то новому.
Лезвием бритв под ногти врезается струнный лед.
Преодолеть, открывая себя незнакомому.
Позже, когда ты привыкнешь, когда поймешь:
Новая боль притупляет былые глупости,
Пальцы окрепнут, и свет, разгоняя ночь,
Музыкой станет ошибок вчерашней юности.
Ты из ошибок уроков не извлекла.
Их повторяла, зубами впиваясь в каждую.
Вот из такой ерунды полотно ткала,
Что называют судьбой, забывая важное.
Как Пенелопа, его распускала всегда к утру,
Чтоб Одиссей заподозрить не смог измены,
И просыпаясь от криков его в бреду,
Пот утирая, считала первостепенным
Ты, обнимая его, объяснить, что год
Уж пролетел после долгих его скитаний.
И, взяв гитару, ты вновь воскрешала флот,
Что провожала Итака, взахлеб рыдая,
Старых друзей, что давно уже след простыл.
Он засыпает под музыку. Ты для него святая.
Знает ведь только то, что давно простил.
Он бы не взял аккорд, боль превозмогая.
Ты для него богиня, его ты суть.
Да, порывалась уйти, но потом осталась.
Он уже дома. Но знаешь, его вернуть
Будет сложней, чем тебе тогда показалось.
Ты закрываешь глаза и играешь порой о том,
Что было до него, без него, рядом с ним, а после
Прячешь гитару в протертый до дыр чехол
И засыпаешь, тихонько вдыхая родное возле.