Малынские перекаты. 3. Сургибус

Нищую, но прекрасную деревню я покинул в 1949 году в возрасте восьми лет. Позже, когда нищета превратилась в светлое будущее, в бедность, я бывал на родине моих предков лишь изредка и потому не сразу заметил, что проголодь исчезла, но деревенская жизнь пошла не в сторону развития, а в сторону деградации: молодежь частью уехала, частью спилась...

Однажды, в девяностых годах, я просматривал видеозапись нашей с Соней поездки в Скандинавию. И вот когда на экране появилась сцена нашего отъезда на пароме из Осло в Данию, из немых кадров полилось грустное ностальгическое насвистывание «Албанского танго». В реале до свистевшего было шагов десять, но почему-то при записи я никакого свиста не слышал – видимо, был увлечен съемкой и пейзажами залива.

Меня охватило странное, никогда ранее не посещавшее чувство: абсолютная немощность в попущенную реальность! Я никогда не узнаю, кто насвистывал и что это был за человек! Чудовищно! Это все равно, что из могилы услышать грустные причитания любимого человека и не иметь возможности быть услышанным в ответ...

В моей жизни такое произошло дважды. Первый раз с той видеозаписью, второй раз во Франции, когда уже на пенсии я сел за написание мемуаров: при вспоминании раннего детства откуда-то из-под толщи нагроможденных фактов вдруг всплыло странное слово: «сургибус». Уцелело о нем в памяти лишь одно: в том далеком голодном деревенском детстве мы ходили на еще не засеянные поля, где ели траву с этим странным названием. Помню, что у нее был редисочный, но не кусачий вкус. У травы был толстый шершавый стебель, и чтобы добраться до лакомой сердцевины, нужно было очищать его от кожицы..

Я стал шарить по словарям и в Интернете, но везде была непробиваемая немота. Это становилось занимательным: получается, что у меня начались галлюцинации. А спросить уже не у кого! Опять я остаюсь один на один с загадкой. Но если видеозапись я еще могу предъявить моим слушателям, то ссылка на память – это уже совсем гиблый аргумент.

Так я и жил со своей маленькой загадкой, пока в этом году мы с Соней не пригласили в гости одну мою деревенскую землячку Олю Макарову, неожиданно оказавшейся еще и моей  родственницей, правда сверхдальней: племянницей мужа моей троюродной тети! А до того в переписке по Интернету вдруг выяснилось, что в детстве и она собирала в полях сургибус! И вот когда она приехала к нам, загадка разгадалась окончательно: я снял с полки определитель растений и в одном из рисунков Оля признала этот самый загадочный сургибус. Вот он: «Свербига восточная – Bunias orientalis. Часто встречается по лугам, степям, полям, обочинам дорог. Цвете в мае – июне. ПИЩЕВОЕ: съедобны корни, листья, молодые стебли». Cургибусом же свербигу малынчане называли скорее всего по причине сходства звучания.

Едят стебли свербиги в апреле-мае, до цветения – пока еще стебель не огрубел. А уже в июне-июле, когда я приезжал в деревню на каникулы, о ней уже никто и не вспоминал. Потому и остались в моей памяти о растении только детские воспоминания...

В отличие от сургибуса, про свербигу в Интернете написано довольно много. Вот данные с сайта http://www.kladovayalesa.ru/archives/200:

«В Англии свербигу культивируют как овощное салатное растение; она пользуется большим спросом у народов Закавказья, в Эстонии ее называют русской капустой.

По химическому составу свербигу можно отнести к биологически ценным растениям. В свежей зелени содержится 58 мг% витамина С [больше, чем в лимоне!], микроэлементы – железо, медь, бор, марганец, молибден, титан, а также белки, безазотистые экстрактивные вещества, эфирные масла.
В народной медицине свербигу применяют как антицинготное и противоглистное средство.
Из свербиги  готовят множество блюд, ее заготавливают на зиму: сушат, квасят, солят, маринуют. Слегка жгучий вкус напоминает редис. Молодые весенние побеги едят сырыми, очистив стебли от кожицы, добавляют в салаты и винегреты вместо редиса. Молодыми листьями и стеблями заправляют супы, из них готовят ароматную приправу к мясным и рыбным блюдам».
Теперь понятно, что прожив в деревне с пяти с половиной до восьми лет, я не простужался ни разу, а переехав в Подмосковье, ежегодно болел воспалением легких. Похоже, это он, сургибус, спасал деревенских детей от авитаминоза и простуды...

***

Полезность питания народа определяется в первую очередь числом исходных недорогих и питательных пищевых продуктов. Увы, в отношении растений ширпотреб еще весьма далек от удовлетворительного уровня. А ведь многие ценные пищевые растения растут у нас буквально под ногами. И самые чудесные из них – свербига, сныть, крапива, папоротник. Будем надеяться, что когда-нибудь они станут такими же обычными, как и капуста с луком.