Возвращение Одиссея. Роман в стихах. Гл. 13

Начало романа  http://www.stihi.ru/2012/09/22/9100




Глава тринадцатая. Одиссей у царя АлкинОя


…Повозка тронулась, – а Одиссей остался…

...Смотрел он вслед царевне юной с нежным чувством:
«Мила, прелестна… Хороша!.. Добра – по-царски!..» –
стоял и думал Одиссей… И с сочным хрустом
он впился в яблоко, упавшее под ноги
в порыве ветра… А потом бродил по саду,
раскинувшему ветви яблонь вдоль дороги:
и – любовался… И не мог насытить взгляда…

...Примерно через час он подошёл к воротам
и через них прошёл в сам город феакийский…

…Бордовый солнца луч светился позолотой,
пронизывая, как сквозь сито небо… Быстро
темнело. …Шёл он вдоль домов и храмов белых,
дивясь красе их… Да-а… – богаты феакийцы!
Увидев, что идёт ему навстречу дева, –
(была сама Афина! девой феакийской) –
спросил он (с вежливым поклоном чужеземца):
«Скажи, о дева, как пройти мне к Алкиною?» –
«Я отведу тебя. Пока не село солнце –
ты сможешь – во дворец – войти. Ступай за мною», –
промолвила приветливо в ответ Афина
и повела его к дворцу… Никто вниманья
не обращал на них: так сделала богиня,
чтоб избежать возможных драк и приставанья…
И вот пришли они к дворцу: дворец – предивен.
Ступени медные блестят в лучах заката;
скульптуры мраморные, барельефы… Виден
высокий шпиль издалека, блестящий златом…
Да: дивно-дивен был дворец у Алкиноя.
Но расчудеснее всего был сад при доме:
в нём зрели персики и летом, и зимою.
Зефир теплом своим ласкал деревьев кроны.
В нём круглый год зрел виноград, инжир сладчайший.
В нём   –   в с е в о з м о ж н ы е   п л о д ы! Родник бьёт чистый.
И розы пышный куст, и лепесток опавший…
И портик – для беседы в знойный день – тенистый…
…Вход охраняли две собаки золотые:
бессмертные: Гефест! сковал их Алкиною.
Собаки были… ну, конечно же – живые
и не впускали ни чужих, ни сердце злое…
Увидевши Афину, обе завиляли
хвостами с радостью и улеглись ей в ноги…
«Как хорошо её «охранники»-то знают.., –
подумал Одиссей.  «Да смилуются боги…» –
хотел произнести он деве феакийской
слова безмерной благодарности, но дева… –
Была?.. иль не было её?.. Ушла ль так быстро?..

…А что ни думай – вот: лишь две собаки! – слева…

Ну что же? Оставалось лишь продолжить путь свой.
И Одиссей переступил порог с тревогой:
а ну, как не понравится царю с царицей,
что он вдруг явится сейчас? Тогда – всё плохо.

…Горели жарким блеском двери золотые.
Передние покои убраны богато,
и лавки крыты все – коврами дорогими,
и статуи стоят, и факелы – из злата…
Вошёл он в пиршественный зал. Там царь с царицей
и феакийцы, – знатные из знатных граждан, –
свершали возлияние вином душистым
Гермесу-богу: почитал Гермеса – каждый.
Вошёл никем он не замеченный, – и пал вдруг
перед Аретой на колени со словами:
«Царица мудрой справедливости и правды!
Прошу твоей защиты я!..» – «А кто ты, странник?..» –
«Я – сын Лаэрта – Одиссей. Я – царь Итаки.
Десятый год! судьба несёт меня по свету.
Я потерял друзей своих, и мой корабль
разбило в щепки бурей, мудрая Арета…»
И, как положено просящему защиты –
он отдалился, скромно сев на серый пепел,
насыпанный у очага… И, – не допивши
вино, – царь Алкиной сказал, спеша приветить
царя Итаки: «Подойди. Мы рады гостю…
Присядь со мною рядом, Одиссей: пей, кушай!..
Ты, верно, голоден?..» И возлиянье Зевсу
свершили все, горя желанием послушать
рассказы чужеземца… Утоливши голод,
стал Одиссей повествовать «свои мытарства»:
он рассказал о лотофагах и киконах;
и про циклопа Полифема; и про царство
Эола-бога… Как попал он к лестригонам
и, как они, весь флот итакский уничтожив,
друзей его поубивали… Кровь и стоны… –
всё это пред глазами по сей день…
                «Продолжим,
пожалуй, завтра уж…» – вздохнула вслух царица…
Все пожелали добрых снов, – и удалились,
чтоб завтра к вечеру в зал пиршеств возвратиться…

…На мягком ложе Одиссея уложили…

…Он крепко спал: что называется, по-царски.
Он знал: никто ему… – ничто! – не угрожает.
И всё причмокивал во сне… – от женской ласки:
а снилась… Кирка? Навсикая ли?.. – Кто знает!?.

…На следующий вечер – Одиссей продолжил
рассказ свой: про волшебницу-колдунью Кирку…
И как он побывал в подземном царстве – тоже;
и – про сирен; про жутких – Сциллу и Харибду…
У слушателей – сердце замирало даже…

«Расписывал» он сочно: интереса ради:
умел всё   «в   к р а с к а х» ,  –  и приврать мог… (Это, скажем,
нас не касается. …А мы – так всё – по-правде).

…Как занимательны, как ярки, интересны
рассказы странника!.. Горели страхом взоры:
как выжил он средь пира смерти? – неизвестно:
герой!.. – Какое мужество!.. – Какая воля!..

…Дочь Алкиноя и Ареты, – Навсикая, –
день ото дня – всё более в него влюблялась:
и, беспричинно вдруг смущаясь, опускала
свой взгляд… Но  в том   –   с е б е   –   она не признавалась…
Однако опытный взор матери Ареты
приметил сразу перемены в Навсикае.
Влюблённость дочери – и Алкиной заметил:
«Ах, как напрасно сердце девочки страдает!..
Ведь Одиссей… – он одержим одной Итакой!
Он не останется на Схерии… Напрасно
его пытаться удержать: он – царь, однако…» –
«Так пусть плывёт в свою Итаку! – вот, что ясно».

…Гостил у Алкиноя Одиссей... – недолго,
чему был рад, конечно: Алкиной с Аретой
«почли за честь» и даже «посчитали долгом»
помочь царю Итаки…
                И с попутным ветром
одним прекрасным утром – отплывал в Итаку
корабль, вдаль уносящий Одиссея: к дому!...…

И Навсикая… не смогла, чтоб не заплакать…

PS!
       …Но вскоре – сердце отдала своё... – другому.



Продолжение  http://www.stihi.ru/2013/11/10/9253
Глава четырнадцатая. Возвращение Одиссея на Итаку