Между прошлым и будущим

Лев ПОСТОЛОВ (ЭПЕЛЬФЕЛЬД).
               
                МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ.

                Памяти предков,
                на память потомкам. 
                Автор.

      
      Независимо от того, Б-г ли создал человека, произошёл ли он от обезьяны или от астронавта, потерпевшего аварию над нашей планетой, у каждого живущего ныне землянина есть своя генеалогическая роща, а вернее, свой дремучий генеалогический лес из генеалогических деревьев его предков, уходящих корнями во тьму веков.

       В своё  время знатные люди спохватились и по живым тогда еще преданьям старины седой, по дошедшим до их дней хроникам и летописям реконструировали отдельные генеалогические деревья, к ветвям которых они, а затем уже и их потомки добавили веточки своей жизни.
   
       Эти свои генеалогические реконструкции они украшали порой пышными, а порой скромными
 гербами и девизами, которые должны были олицетворять ключи к их генеалогическому коду. -
Герб Наполеона - золотая пчела на голубом фоне бескрайнего неба. Девиз Аракчеевых был: "Без лести предан", а Суворовых: "Обязан - значит могу".

       Последующие строки - попытка зарисовать сплетение ветвей генеалогических деревьев
 семейства Эпельфельдов-Коганов-Эрлихов-Вершковых-Постоловых-Грачей на самой опушке моего
 многовекового генеалогического леса.
   
       Повидимому, я не первый из носителей фамилии Эпельфельд, решивший оглянуться назад,
в сторону своих семейных корней.

       Моим далёким предшественником в этом порыве был, - вполне возможно, - оптимист-романтик, которому наша генеалогическая роща пригрезилась в виде огромного яблоневого сада на бескрайнем поле жизни многих поколений наших предков. Отсюда, быть может, и произошла фамилия, принятая им и унаследованная его потомками, ставшими моими предками: Эпельфельд, которая с еврейского языка (языка идыш) переводится как "Яблочное поле".

       Выбранная предком фамилия определила и наш семейный девиз:"Яблоко от яблони дале- ко не падает", к которому более прагматичные и более здравомыслящие его потомки, не брезговавшие и не стеснявшиеся учиться на чужом опыте и не чуждые чувству юмора, присовокупили ( в скобках ): " Из одного дерева - и крест и лопата "( "Aus einem Baum -
ein Kreuz und eine Schaufel" - возможно, эти прогматичные мои предки жили в Германии и говорили на гессенском диалекте, в котором,к примеру, НЕТ - не nicht, а nischt и ДА - не ja, а jo , как в еврейском (идыш), а не как в литературном немецком языке). 

       На правах благодарного потомка позвлю себе реконструировать родовой герб Эпельфель-
дов, возникший в воображении моего далёкого предка, - романтика и оптимиста.
Герб этот, возможно представился ему в виде синагогального свитка торы с разведенными на некоторое расстояние осями, так, что на голубом поле с некоторым интервалом выстроились в ряд яблоньки с коричнево-золотистыми стволами, вросшими в изумруд травяного покрова, с  зелёными кронами и румяными яблочками в них. Над каждой из яблонек золотится солнышко и под каждой из яблонек  в траве - по золотисто-алому яблочку.

       Надеюсь этим очерком послужить прочным звеном, связующим близких и далёких потомков Эпельфельдов-Постоловых с их близкими и далёкими предками.

       В жизни, как и в матаматике есть аксиомы - прописные истины. Они существуют сами по себе, пока кто-нибудь не произнесёт их вслух и тогда они обретают форму пословиц, поговорок или становятся крылатыми фразами. Одну из таких аксиом озвучил Максим Горький: "Каждый человек может написать хотя бы одну книгу - книгу о своей жизни".
Эту фразу я услышал однажды от моего отца - Ефима Асировича (Эфраима бен Ушера) Эпельфельда.

       "Поживёшь, - до всего доживёшь!", - как говорил парикмахер из повести Бориса Балтера "До свиданья, мальчики!", - и вот пришло время мне воспользоваться этой аксиомой
 для решения простой задачи - поделиться тем, что знаю о своих корнях и что вынес из пережитого, с первым поколением моих потомков, чтобы знали какого они рода-племени, - откуда "есть пошла" ниточка их судьбы да чтобы было им что рассказать о предках своим потомкам, когда придёт на то время.

       Впрочем есть ведь и такая жизненная аксиома: "Умные учатся на своём и на чужом опыте, а глупые - исключительно на своём".

       К сожалению, я не могу проследить генеалогию своего рода вглубь веков до Авраама,
Исаака и Якова, - праотцев еврейского народа, - и до Сары, Рахили, Леи и Эсфири, - прама-
терей его.
      
       Мне удалось собтрать сведения о трёх поколениях предков.    

       Родился я в 1936 году во всемирно известном городке Бердичеве Житомирской (в то время Винницкой)области тогдашней Украины, которая в то время была одной из 16-ти  рес-публик СССР (Союза Советских Социалистических Республик) и называлась соответственно УССР (Украинской Советской Социалистической Республикой).

       Я родился с благословения профессора-кардиолога Стражеско, бывшего одно время нродным комиссаром здравохранения Украинской ССР.
      
       У мамы врачи диагностировали миокардит и не советовали ей рожать. Поэтому она с папой поехала из Бердичева в Киев на консультацию к Стражеско. Профессор внимательно выслушал сердце и сказал: "Если хотите, - рожайте себе на здоровье". И мама меня родила.

       Первым после акушерки, не преминувшей отметить пропорциональность телосложения ново-
рожденного восклицанием "Фигура!", и мамы меня, ещё безымянного, увидел отец папы деду-шка Ассир, обслуживавший электрооборудование Бердичевской городской больницы и родиль-ного отделения.
Вернувшись домой с работы, дедушка сказал отцу: "Фимочка, сын у тебя такой красавчик, -
вылитый ты!".

       На следующий день отец поспешил навестить нас с мамой. Вместе с дедушкой Ассиром они
 в белых халатах прошли к нам в палату. Отец третьим из нашей большой довоенной семьи уви-
дел меня и, - как впоследствии он вспоминал, - понял, что он "не большой красавец". Хотя, по моему мнению, возможно, начавшему складываться в день нашей тогдашней первой встречи с отцом, он был красивым человеком, пропорционально сложенным, очень
 симпатичным, обаятельным, многосторонне развитым и доброжелательным.До последних дней
(умер отец в 63 года с половиной) все родные, близкие и сослуживцы называли отца Фимоч- кой. 

      В тот год зима установилась на Украине рано. В Бердичеве уже лежал глубокий пушистый
 снег и домой из родильного отделения нас с мамой доставили на санях, весело скользивших
 по хрустящему под полозьями снегу.

      Жили мы в то время в одноэтажном домике на улице Пушкинской, а дедушка Ассир в доме №24 по улице Малая Юридика.

      Родиться в Бердичеве мне было суждено по той причине, что это был родной город моего отца. Здесь 4 декабря 1912-го года родился и он. Здесь почти всю свою жизнь до начала войны 1941-1945 г.г. и после неё до переезда в году  1948-ом в Москву, где с двумя сыновьями Лёней и Гришей жила его старшая дочь Рахиль, прожил дедушка Ассир. И годы войны дедушка Ассир жил в Бердичеве, но это была не жизнь, а мучительное выживание вместе с младшим сынишкой Наумчиком вопреки жутким обстоятельствам нацистской оккупации (см. "Это БЫЛО в Бердичеве-1941-1944, http://www.proza.ru/2010/04/14/769 ).

      Дедушка Ассир родился в 1881-ом году в селе Ярмолинцы Каменец-Подольской губернии.
Отец его Герш (Цви) арендовал землю у помещика и нанимал крестьян для её обработки.
Маленький Ассирик (Ушерка) учился там в 4-хклассной церковно-приходской школе. Кроме того
 в дом Герша (Цви) Эпельфельда приходил меламед - учитель Торы. Он обучал Ушерку читать и писать на древнееврейском языке - иврите. Обиходным языком в доме был идыш, а иврит
 был священным языком Торы и молитв.

      Ушерка был мальчиком смышлённым, сообразительным и очень любознательным. Порой в классе учитель закона божьего священник отец Александр спрашивал кого-нибудь из крестьянских детей: "Что сказал Господь в первый день творения мира?". Ученик стоял насупившись и не знал, что ответить. Тогда отец Александр обращался к Ушерке: "Ану-ка скажи ты, Сашко, что сказал Господь наш в первый день творения?". И Ушерка без запинки
 отвечал:"В первый день творения Господь Б-г сказал:"Да будет свет!". Священник удовлетворённо разглаживал свою бороду и говорил с укоризной, обращаясь к насупившемуся
 молчуну:"Вот видишь, - нэхрысть Сашко, а знает!"

      За бойкость, подвижность и живой любознательный ум отец Александр любил ученика
 Сашка-Ушерку и при встречах в школе или на сельской улице всегда благословлял его, осе-
няя крестом. Ушерка же в каждом таком случае ловко подныривал под руку священника, выпи-
сывающую в воздухе крест, выкрикивая звонко на ходу: "Доброго здоровья, батюшка Алек-сандр!".

После переезда Герша Эпельфельда с семьёй в одно из сёл под Бердичевом Ушерка  стал работать учеником слесаря в слесарной мастерской Борецкого в Бердичеве. В этой мастер- ской ремонтировались велосипеды, швейные машинки "Зингер" и другие предметы тогдашнего обихода. Здесь Ушерка освоил пайку, лужение, отпуск и закулку металла, научился ремонтировать часы, - от карманных до настенных и напольных, - швейные и пишущие машинки, охотничьи ружья.

Однажды в Бердичеве появились представители Российско-бельгийской телефонной компании.
они смонтировали городскую телефонную станцию и начали предлагать горожанам установку за небольшую плату квартирных телефонов. Желающих оказалось не много. Тогда компания начала установку телефонов в квартирах состоятельных горожан, в магазинах, в аптеках и разных учреждениях бесплатно. Через несколько месяцев, когда услуги телефонной станции стали привычными горожанам, телефонная компания предложила абонентам либо начать оплачивать
 абонементную плату либо перестать быть абонентами телефонной станции. Отказались от услуг городской телефонной станции решили лишь немногие.

Пройдя обучение новому делу у инженера телефонной станции Ланге, дедушка Асир, - тогда молодой человек, - стал работать на городской телефонной станции Бердичева.
Спустя какое-то время он разобрался в чертежах и документации рентген-установки, приобретённой в Германии доктором Шеренцисом, и смонтировал эту первую в Бердичеве рентген-установку в частной больнице доктора Шеренциса.

В конце-концов в Бердичеве появилась новая вывеска - "Электротехническое бюро А.Г.Эпельфельда. Монтаж и эксплуатация электроустановок".
Работниками его становились, подрастая,сыновья дедушки Ассира и племянник, сын его сестры, живший в семье дедушки, - Борис (барух) Маковоз. Кроме того у дедушки было несколько учеников-подмастерьев, работавших под его руководством и постигавших с его помощью секреты профессиии и технологии.

Силами своих работников при собственном непосредственном участии Ассир Григорьевич монтировал, а затем и обслуживал рентеновские установки и медицинскую физиотерапев-тическую аппаратуру в городской земской больнице и в кабинетах частно-практикующих врачей, обслуживал сигнализацию в городской тюрьме, телефонную станцию Бердичевского кожевенного завода Шленкера, монтировал электростанции и строил воздушные электролинии в поместьях земельных магнатов.

Он был человеком общительным, жизнерадостным, любознательным, большим шутником и острословом и у него в приятелях были такие местные знаменитости, как доктор Шеренцис, -
богатый и предприимчивый человек, построивший в Бердичеве театр, доктор Барабан, доктор-ото-ларинголог Кольченко, брандмейстер городской пожарной команды, носивший звание барона и многие другие. Приятели любили его общество и уважали его. Однажды в день его рождения сестра доктора Шеренциса, Екатерина Савельевна, в будущем мать советского писателя Василия Гроссмана подарила ему золотой портсигар с гравировкой: " Ассиру Григорьевичу, дарящему радость".

Выросший в в семье верующих, дедушка до конца жизни оставался религиозным человеком. Он
 подарил большой бердической синагоге, в которой абонировал место, огромную люстру.

Был Ассир Григорьевич человеком гордым, хотя и гибким в отношениях с людьми.
Как-то, работая в одном из больших поместий, он с разрешения хозяина, графа, брал в гараже велосипед и совершал велосипедные прогулки по живописным окрестностям имения.
Однажды едущим на графском велосипеде увидел его сын графа, приехавший погостить в родовое имение, и спросил почему он себе такое позволяет. Ассир Григорьевич ответил ему:
  "Но ведь доверяется!", на что молодой граф высокомерно бросил:"Не столько доверяется, сколько думается!". Ассир Григорьевич тут же отвёл велосипед в гараж и первым же поездом с ближайшей станции уехал в Бердичев, прервав работы по монтажу электростанции. Возвратился он в имение только после того, как граф извинившись за выходку сына, попросил его об этом.

Будучи, по сути, самоучкой в электротехнике и телефонии, Ассир Григорьевич называл себя электротехником-практиком и носил фуражку с двумя скрещёнными молоточками на околыше над козырьком. В семье его старшего сына Натана сохранилась фотография, на которой Ассир Григорьевич запечатлён в этой фуражке возле ящика-пульта системы дистанционного и автоматического (в зависимости от уровня воды в башне) управления насосом городской водонапорной станции с водонапорной башней, находившейся в нескольки километрах от города, которую он сам спроектировал и смонтировал.

У дедушки Ассира была золтая голова и золотые руки умельца. Он мог, прогуливаясь с детьми по городу в нарядной одежде, зайти в подвернувшуюся по дороге кузницу и тут же к удивлению и радости детей отковать топорик или что-нибудь другое.

Однажды после запуска приводного бензиноволго двигателя смонтированной им электростанции стрелки вольтметров на щите генератора не шевельнулись, т.к. генератор не выдал напряжения. Предположив, что за время транспортировки размагнитились полюса магнитов возбуждения генератора, дедушка накинул на несколько мгновений на коллектор возбудителя провода от "плюсовой" и "минусовой" клемм аккумулятора. Предположение и принятая мера оказались верными: стрелки на щите генератора ожили, - на выходе генератора появилось напряжение, а в цепи потребителей - ток. Ярко засветились  электрические лампочки.

Дела "Эдектротехнического бюро А.Г.Эпельфельда" шли хорошо и семья жила в достатке спо-
койной размернной жизнью. мЛетом после вечернего чаепития все домочадцы слушали граммо-фон или же, собравшись на балконе, с интересом рассматривали в дедушкин цейсовский бинокль луну.

Старший сын Натан учился в Бердичевском коммерческом училище. Однажды в день рождения дедушка подарил ему живого пони. Приходил в дом учитель музыки, обучавший Натана игре на скрипке, на которой дедушка в юности научился играть сам. Приходила также и учиель-ница,обучавшая Натана французскому языку.

Когда началась Первая мировая война, Ассир Григорьевич был призван в армию и работал ма-
стером по ремонту телефонных аппаратов. Мастерская находилась в одном из сёл под Бердичевом. Дело было летом и вся семья жила там. Иногда над селом пролетали русские, а то и немецкие аэропланы и все выбегали посмотреть на эти невиданные творения начала ХХ-го века.

Когда "в терновом венке революции" пришёл 1917-ый год, дедушке пришлось расстаться с нажитым капиталом -  сорока тысячами рублями золотом, находившимися в городском банке, нациолнализированном властью большевиков, начавших повсеместно по стране октябрьский пе- реворот по указанию Ленина с захвата банков, почт, телефонных станций и вокзалов.

Основным источником жизни семьи стали зарплаты, получаемые Ассиром Григорьевичем на национализированных городской телефонной станции, в городской больнице и на кожевенном заводе, где он обслуживал заводскую телефонную станцию.

Когда случалась работа по монтажу электрических установок или воздушных линий, дедушка на необходимое для этой работы время выезжал из Бердичева с подмастерьями или сам.

В первые годы после Октябрьской революции 1917-го года жил так же, как все города на Украине, переживая смены власти. Просыпаясь утром, жители города смотрели, какие флаги вывешены в городе после ночной стрельбы.

Однажды в Бердичев вошла и на какое-то время расквартировалась в нём красноармейская дивизия батьки Боженка из армии Н.А.Шорса и на постой в квартиру Ассира Григорьевича определили двух красноармейцев. К этому времени Ассир Григорьевич, выехав из Бердичева для выполнения работ, отсутсьтвовал уже более двух месяцев. Никаких вестей от него не было. Жена его Елизавета Натановна была очень обеспокоена и, естественно, не зная, что и думать в такое тревожное время, часто плакала.

Узнав причину её беспокойства, красноармейцы привели в квартиру деда-ведуна, которого повсюду возил вместе со своим штабом командир дивизии Боженко.

Дед-ведун попросил принести ему миску с водой и восковую свечу. Затем он зажёг свечу и стал капать расплавляющийся воск в воду. Он долго всматривался в застывающие на поверхности воды  восковые фигуры и потом уверенно сказал:" Не плачь, хозяйка. Муж твой жив. Он на пути домой. Есть, правда у него то-ли небольшая рана, то ли царапина. Не горюй, - скоро он будет здесь".

Через несколько дней после этого предсказания деда-вещуна Ассир Григорьевич возвратился домой. У него была перевязвна рука, пораненная во время работы. В одном из местечек по дороге домой Ассира Григорьевича застал еврейский погром, начатый было небольшой кучкой залётных бандитов. У него было оружие, - бельгийский браунинг, - и открытая им стрельба охладила пыл бандитов, по которым вслед за ним открыли огонь ещё и несколко жителей, имевших оружие.

Ассир Григорьевич был человеком очень аккуратным, - как раньше было принято говорить. - большим аккуратистом. Сколько помню его, был он всегда в отутюженной одежде и в начищенной до блеска обуви. Коротко подстриженные седые волосы, щёточка седых усов и бородка "бланже", - аккуратным клинышком, - всегда лучились серебрянной чистотой и чуть ошутимо пахли одеколоном.

По выходным дням Ассир Григорьевич с Елизаветой Натановной ходил смотреть спектакли гастролировавших трупп в театр Шеренциса, любил прогуливаться с ней по городским улицам,демонстрируя попутно поочерёдно трости из своей коллекции, обмениваясь приветствиями с многочисленными знакомыми. Конечно же он поглядывал и на встречных красавиц. Жена, конечно же, делала ему по этому поводу замечания, а он неизменно отшучивался, говоря в своё оправдание, что Всевышний и Всемогущий дал нам глаза, чтобы любоваться красотой мира и, в том числе, женской красотой.

   Об этих сценках расскажет мне впоследствии отец и я, будучи уже женатым человеком и разделяя по наследству дедово мировоззрение, напишу такие вот стихи, посвятив их памяти Ассира Григорьевича:

                Нам, грешникам, живущим под луной,
                Бог дал глаза, чтоб  любоваться красотой,
                И душу дал, чтоб ею наслаждаться,
                И сердце дал, чтоб в красоту влюбляться.
                Но не забыл он нам и разум подарить,
                Чтоб верностью, как честью, дорожить
                И лишь одну, - любимую, - любить.

   Однако сам-то он не очень-то позволял местным и заезжим ловеласам любоваться красотой своей жены.
   Уже гораздо позже, когда он после смерти бабушки женился на Фире Марковне Эрлих, однажды, придя домой, увидел ,что в его отсутствие пришёл и беседует с Фирой Марковной знакомый с ней до замужества Федя Постолов (как впоследствии сложилось, - родной брат моего будущего тестя Александра Самойловича), Ассир Григорьевич, что называется, спустил его со всех лестниц (квартира-то находилась на втором этаже).

   Одной из работ Ассира Григорьевича, вносившей существенный вклад в благосостояние семьи
 и до и какое-то время после революции, было обслуживание системы электросигнализации и электрооборудования городской тюрьмы.

   Ассир Григорьевич, человек по складу души очень добрый никогда не избегал случая или возможности помочь людям, нуждающимся в его помощи. Часто он подавал милостыню нищим, а потом, отойдя, говорил мне: " Если человек прсит милостыню, - значит ему нужно Подай ему, если можешь". Но,будучи по характеру и юмористом, он шутил: "Всякое доброе деяние обязательно воздаётся, но не сразу. Лишь одно благое деяние воздаётся сразу. - Не успеешь подать милостыню одному нищему, как тут же подходит другой". Пользуясь своим положением в тюрьме,он передавал заключённым папиросы и иногда записки от родных.

   В годы гражданской войны тюрьма находилась в ведении ревкома, а затем Районного отдела ВЧК (Всесоюзной Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией). И однажды Ассиру Григорьевичу удалось спасти жизнь обучавшему его когда-то телефонии инженеру Ланге.
Как-то днём пришла к нему в больницу вся в слезах жена инженера Ланге и сказала, что Ланге арестован и даже присуждён к расстрелу, хотя он абсолютно ни в чём не виновен.
как раз в это время в больницу привезли подлечить палача кокаиниста Дёмушкина. Дедушка стал спрашивать у него о Ланге. Тот ответил ему, что фамилию Ланге он встречал в списке приговорённых к расстрелу и что Ланге, вроде бы, уже расстрелян. Ассир Григорьевич помчался в тюрьму и там нашёл Ланге, арестованного по чьему-то абсурдному доносу и действительно приговорённого к расстрелу. Ассиру Григорьевичу удалось убедить председателя ревкома, что Ланге не виновен и что донос абсолютно абсурден. Ланге выпустили из тюрьмы. Вскоре он с женой уехал на родину своих обрусевших родителей - в Германию.

   Однажды Ассир Григорьевич оказался очевидцем сценки, возможной только в то во всём не предсказуемое время. Как-то коллектив Бердичевского ВЧК собрался по поводу празднования каког-то события. Угощение было не богатое, но по тем временам довольно сытное.Под праздничное настроение кто-то из присутствующих пустил вдоль стола бутылку водки  Подняли тост за успехи в борьбе с контрой и дружно выпили содержимое стопок. Председатель Райотдела ВЧК был человеком непьющим и потому к водке не привычным. Почувствовав что быстро хмелеет, он встал, закрыл ключом дверь и, вытащив из кобуры
 бельгийский браунинг, который незадолго до того выменял у Ассира Григорьевича на парабеллум и две золотые царские пятирублёвые монеты,начал выяснять, кто принёс в компанию водку, горячительную для мозгов, в то время, когда у чекиста наряду сгорячим сердцем и чистыми руками всегда должн быть холодной голова. К счастью, всё закончилось миром не без участия Ассира Григорьевича.

   В 1924-ом году, когда умерла бабушка Лея Натановна в семье дедушки было шестеро детей:
Рахиль 1903 года рождения. Натан 1905-го, Борис (Барух) 1911-го, мой в будущем отец
 Фима (Эфраим) 192-го,Таня (Туба) -1920-го и годовалая Фирочка (Эсфирь). Такой "детский сад" приняла в приданное вошедшая в дом вторая жена Ассира Григорьевича Фира Марковна Эрлих, - молодая женщина, не бывшая до того замужем.В 1927-ом году она родила младшего сына дедушки Ассира - Наума.

Семья была большая, время - трудным и старшие дети рано начали помогать отцу в работе.
Мой отец Ефим (Эраим) в 12 лет начал работать подручным у старшего брата Натана, которому в то время было 19 лет. Они монтировали электрические проводки в домах,проводили телефонные  и проводные радиолинии и линии освещения улиц. Работал с ними и Борис.

Позже произошла специализация братьев : Натан начал работать в областной конторе радиофикации Винницкой области, Борис, имевший талант к рисованию и начавший к тому времени писать стихи, стал работать разметчиком-лекальщиком на Бердичевском механическом заводе "Прогресс", а Фима -начал работать монтёром на телефонной станции Бердичвеского кожевенного завода (бывшего завода Шленкера), унаследова и это место и профессию от Ассира Григорьевича.

Братья и сёстры в семье были очень дружны и привязанны друг к другу. До седых волос они всю жизнь называли друг друга Натанчик, Боренька, Фимочка, Наумчик, Рахилечка, Танечка,Фирочка. Отца своего они все очень любили и уважали.Всю жизнь они называли его папочкой.

Когда кто-нибудь из членов большой семьи задерживался допоздна на работе или на встрече с приятелями и поздно не были дома, Борис разыскивал ихпо телефону и на квартирах друзей
 и , бывало, не разыскав их плакал, переживая за них. Время-то было неспокойное. А отец мой, зставая иногда после работы младшего братишку Наумчика в слезах, тут же,не помывшись и ине переодевшись, садился на велосипед и мчался отыскивать обидчика для скорой расправы, чтобы впредь неповадно было тому обижать Наумчика.

Мне это легко себе это живо представитьпот ому что однажды, кода надо мной третьеклассником попытался поиздеваться великовозрастный переросток-старшеклассник в школе, я убежал с уроков домой. Отец, только что пришедший после суточного дежурства на телефонной станции областного управления военизированной пожарной охраны МВД,не переодевая военной формы, а лишь отстегнув сержантские погоны, бегом помчался вместе со мной в школу, нашёл ьобидчика (дело было во время пе6ремены, и сняв широкий офицерский пояс не остановился перед тем, чтобы догнать моего обидчика, забежавшего в пустой класс  и начвшего убегать от отца по партам. УКогда на шум пришёл директор школы Рокофий Матвеевич Стружко, от ец ему жйстко сказал:" Если вы не можете навести плрядок в школе, то это приходится делать мне. Мой сын ходит в школу не для того, чтобы над ним издевались."

   Дедушка называл моего отца в детстве - Фройкелэ, а братья и друзья, да позже и Ассир Григорьевич,стали нвзывать его Фокой. Причина была в том, что, будучи малышом плотненьким, он однажды упал вниз головой в бочёнок с мёдом, попытавшись зачерпнуть мёд ложкой со дна бочёнка, и братьям пришлось вытаскивать его оттуда и отмывать от мёда. А Фокой звали одного из двух медвежат, которые жили в Изяславе во дворе у прадедушки моего Натана Когана, - отца бабушки Леи, жены Ассира Григорьевича, - который был казённым раввином. Имя  медвежонка приклеилось к лакомке Фройкеле. Натан Коган играл на скрипке. Иногда вечерами он показывал соседям представление - играл на скрипке, а два медвежонка танцевали под его музыку.

1925 -1931 годы были годами голодными . Отец рассказывал мне, что когда он по утрам ехал на велоссипеде на работу, нередко видел лежащие на улицах трупы людей, умерших от голода.

Младшие сыновья Фима и Борис, жившие вместе с дедушкой Ассиром все свои заработанные деньги отдавали в семью Фире Марковне, ведшей домашнее хозяйство и расчётливо "сводившей концы с концами" в семейном бюджете.

Дети на примере отца росли людьми аккуратными и Фира Марковна поддерживала в них эту черту, не смотря на трудности с обстирыванием четырёх работающих физически мужчин. Правда, Фимочке, отличавшемуся особой аккуратностью и чистоплотностью, она иногда говорила:" То, что ты снимаешь, другой мог бы ещё три дня носить..."


      

                Продолжение следует .



Как-то в Меловом отца вызвали в спец.отдел. Как только он вошёл в кабинет начальника спецботдела, к нему вросились с аозгласами "Фимочка!" две по-крестьянски одетые женщины. Отец узнал в них девушек-телефонисток,работавших в областном управлении НКВД, которым удалось выбраться из оккупированного немцами Киева, перейти линию фронта и добраться до мелового. Для опознания их отца в спец.отдел и вызывали. Девушки потом рассказали, что сразу же после входа в Киев специальная команда СС-совцев занялась поисками и арестами работников НКВД, не успевших покинуть город. Команду эту возглавлял бывший до последнего момента начальником Тюремного отдела Областного Управления НКВД полковник Алексеев. Он лично с командой СС-овцев объезжал квартиры,где жили струдники НКВД и арестовывал их или их близких, как заложников. Отец знал его по занятиям в авто-мотоклубе НКВД, т.к. полковник Алексеев занимался в параллельной группе. Это был высокий статный светловолосый человек, всегда безупречно аккуратно одетый и подтянутый, с орденом Боевого Красного Знамени на гимнастёрке. Причёску он носил на западный лад - с выбритым пробором.



© Copyright: Лев Постолов, 2013
Свидетельство о публикации №113110609704