Анна Штейнберг. Восьмая картина

ВОСЬМАЯ КАРТИНА

Сцена театра в Йозефштадте во время спектакля «Божественная Комедия» по Данте. Действие за кулисами.

РЕЖИССЕР (разъяренно). Безумие! Этот нахал заболел за день до премьеры, никого не предупредив! Мы объявим другого артиста, и семьдесят процентов зала просто развернется и уйдет. Черт бы его побрал! Это его последний сюрприз, завтра же, завтра же он вылетит у меня из театра, я его уволю! С позором! Сущий ад!
(Дан третий звонок)
РЕЖИССЕР (обреченно). Все пропало!.. (к конферансье) Давай (выталкивая его), иди уже! Первый помидоры полетят в тебя.
КОНФЕРАНСЬЕ (боязливо выходит к зрителям). Добрый вечер, дамы и господа! В связи с болезнью исполнителя главной роли, Карла Эйхлера, великого Данте на сцене нашего театра сегодня сыграет приглашенный нами актер Александр Штейнберг. Приносим свои извинения и надеемся на понимание.
(Зал молча провожает конферансье.)

. . .

Четвертый час спектакля. Представление подходит к концу. На сцене декорации эмпирей, в глубине сцены в туманной дымке видение Беатриче. Постаревший Александр на переднем плане в белом плаще и с посохом.

ШТЕЙНБЕРГ (в роли Данте).

Как геометр, напрягший все старанья,
Чтобы измерить круг, схватить умом
Искомого не может основанья,

Таков был я при новом диве том:
Хотел постичь, как сочетаны были
Лицо и круг в слиянии своем;

Но собственных мне было мало крылий;
И тут в мой разум грянул блеск с высот,
Неся свершенье всех его усилий.

Здесь изнемог высокий духа взлет;
Но страсть и волю мне уже стремила,
Как если колесу дан ровный ход,

Любовь, что движет солнце и светила.*

Александр-Данте медленно поднимается к Беатриче, сцена постепенно затемняется, закрывается занавес. Под аплодисменты все выходят на поклон, за сценой Штейнберга ждет Анна. На спектакле ее не было, но никто об этом не знает.

ШТЕЙНБЕРГ (нетерпеливо, с цветами). Ну как, как?
АННА. Как никогда прекрасно...
РЕЖИССЕР (перебивая Анну). Изумительно, друг мой! Где же вы были раньше? Не понимаю как мы справлялись без вас!
АННА (сквозь толпу собравшихся вокруг Штейнберга). Алекс, мне нужно с тобой поговорить! Немедленно...
ШТЕЙНБЕРГ. Да-да, милая, мы обязательно поговорим, а пока езжай домой, Георг тебя проводит. Я вернусь поздно, утром и поговорим!

. . .

Поздняя ночь. Дом Штейнбергов. Повсюду разбросаны ноты. На нотах и стенах кровавые отпечатки. Среди осколков стекла от разбитых зеркал и посуды письма, когда-то написанные Эйхлером Анне. Сама Анна за инструментом пытается играть одной левой рукой всю ту же сонату-фантазию Листа. С ее порезанной, обездвиженной правой руки капает кровь. Шатаясь, в комнату заходит Штейнберг. Он пьян. Анна не обращая на него внимания, продолжает играть.


ШТЕЙНБЕРГ (радостно, ничего не замечая вокруг). Анна, ты представляешь, меня пригласили обратно в театр и... к черту эту Италию... Анна!.. (останавливается посреди комнаты и в безмолвии падает на колени) Что ты наделала?.. (вполголоса) Что ты на-де-ла-ла?!! (кричит, декламируя)
АННА (спокойно). Говорят, сегодня на сцене ты блистал и был прекрасен. А меня не было рядом. Не было ни в зале, ни на сцене. Может поэтому все прошло так замечательно? А не было меня потому, что я сидела и перечитывала все письма, написанные мне за эти годы Карлом. Я ждала его, а не тебя. Думаю, ты уже понял, или хотя бы догадался... Вы для меня оба как родные братья; (меняя интонацию) ты говоришь, вернулся в театр? Теперь мы квиты. Я люблю Карла! Только долгая разлука с ним дала возможность мне это осознать. Мы больше не можем быть вместе. (Штейнберг одобрительно кивает, зная, что Анна этого не увидит)
ШТЕЙНБЕРГ. О, горе мне!
АННА. Ты даже сейчас меня обманываешь, ведь ты рад этому, не так ли?
ШТЕЙНБЕРГ. Да, впрочем, я рад. (достает бутылку коньяка из трюмо) Но я в большей степени рад тому, что поступил совестливо. Это мой триумф, дорогая! (поднимает за себя бутылку и пьет). Я вот не могу прочитать ваши любовные письма, не знаю уж шрифта, но мне и не надо – я и так знаю больше, чем достаточно.
АННА. О чем ты?
ШТЕЙНБЕРГ. О том, каким водопадом унесло Эйхлера. Ах, прости, – твоего любимого Карла! Ха-ха-ха!.. Это я убил его. Он – мертв!
АННА (хватается за сердце). Нет! Прекрати, это не так, ты не мог! Я тебе не верю...
ШТЕЙНБЕРГ. Вот видишь: это ты мне не веришь, а не я тебя обманываю! (достает аптечку и ищет в ней бинты) В тот вечер, после твоего концерта в делла Конкордия, когда ты потеряла сознание, мы с Карлом немного повздорили, он вызвал меня на дуэль. Мне вообще не понравилась эта идея и я сразу же предложил разойтись, что называется, «с миром». Но Карл... (перевязывая руку Анне) Карл... ты ведь знаешь... самоуверенный эгоист! Он выстрелил первым, даже когда я выбросил револьвер идя на примирение. И промахнулся. В любом случае, один из нас должен был погибнуть. Но уж лучше кто-нибудь один, или же там двое, секундант не в счет, чем все мы, не правда ли? Если хочешь, я повешусь, застрелюсь сам или выпью яду, но тем станет ли тебе легче? Ты останешься одна и – что?.. А так – мы можем все забыть и продолжить жить, как прежде. Или ты скажешь, что «как прежде» уже не будет никогда?! Ну, давай, скажи!!! (Анна вырывается из объятий Штейнберга)
АННА. Будь ты проклят! Убийца!
ШТЕЙНБЕРГ. Это твоя музыка – проклятая! Я всегда ее ненавидел, ненавидел твои речи о ней, ненавидел твою любовь к ней! Но теперь все будет иначе – никакой ненавистной мне музыки, ты слышишь – ни-ка-кой!!! Я разломаю в щепки эту дрянь!
(Берет кочергу у камина и ударяет ею по роялю. Раздается гулкий стон и грохот, подобный выстрелу револьвера. Удар. Еще удар. В сторону разлетаются сломанные клавиши и их костяные накладки, трескаются молоточки, со звоном рвутся струны.)
АННА (в ужасе). Александр, нет!..
(Внезапно Анна падает на пол. Штейнберг останавливается, кочерга выпадает из его рук.)
ШТЕЙНБЕРГ (в исступлении). Анна!..
(Берет ее на руки и понимает, что она мертва. В это время в комнату заходят жандармы. Все застывают на месте.)

– Александр Штейнберг, Вы арестованы по подозрению в убийстве Карла Эйхлера. У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

(Уходит в сопровождении жандармов)



               

ЗАНАВЕС




ПРИМЕЧАНИЯ


Третья картина

Данте Алигьери – Божественная Комедия –
Рай – Песнь вторая – [22, 25, 31]

Пятая картина

Данте Алигьери – Божественная Комедия –
Рай – Песнь шестнадцатая – [142, 145, 148]
Рай – Песнь вторая – [4]
Рай – Песнь двадцать шестая – [139, 142]

Восьмая картина

Данте Алигьери – Божественная Комедия –
Рай – Песнь тридцать третья – [133, 136, 139, 142, 145]