Д. Р. Р. Толкин Лэ о Лейтиан - песнь девятая

На острове,где правил Чародей,
В холодном подземелье без дверей,
Во тьме губительной без проблеска дневного,
Истерзанные пытками, в оковах,
Оставленные всеми и забыты,
Чьим взорам ночь лишь бесконечная открыта,
Два друга. Средь ушедших их одних
Смерть пощадила и оставила в живых.
Но кости десяти вокруг лежат
Без слов о верности и долге говорят.

И вот однажды Фелагунду молвил Берен:
«Коль я умру — не велика потеря.
  Возможно, если  все им расскажу,
  Из ада темного тебя освобожу.
  Нет больше власти  старого обета,
  Страдал ты больше, чем заслуживал я это.»

 «Ах Берен, неужель не знаешь,друг,
   Как хрупко слово Морготовых слуг.
   Из этой тьмы  не выйти нам на свет,
   Известны  наши имена им или нет,
   С Тху одобрения . И даже, может быть,
   Страданий чашу доведется нам испить
    Полней гораздо, коль узнает он.
   Что Барахира сын был здесь пленен
   И Фелагунд с ним. Но ужасней участь ждет,
   Когда поймут они, куда был наш поход»

 Смех зычный дьявольский услышали они,
  Раздавшийся во тьме их западни.
«Правдивую ты ,Берен, речь ведешь -
   Невелика потеря, коль умрешь,
   Изгнанник смертный.Эльфов же король
   Гораздо долее мучения и боль,
   Чем человек способен выносить,
   Когда узнает, что готовы схоронить
   Вот эти стены короля, его народ
    Камней и злата груды принесет,
   В возвышенных сердцах изведав страх.
  А может, гордый Келегорм в своих руках
   Корону пожелает сохранить
   И жизнь соперника не станет он ценить.
   Еще ,возможно , поручу узнать,
   Куда вы шли.Но дольше смерти ждать
   Уже не нужно Берену теперь.
В полночный час не спит голодный зверь."

И снова время потекло неспешно.
Затем же загорелись в  тьме кромешной
Два глаза ,Берену сулившие могилу,
 Оковы натянул он, что есть силы,
Однако, смертного усилий слишком мало,
Чтоб колдовская цепь не устояла.
Но что ж случилось? Слышишь?!Резкий звук,
Металла звон из темноты донесся вдруг.
Сломались цепи, разлетелись звенья,
И волку на спину ,спустя мгновенье,
Запрыгнул Фелагунд ,порвавший гнет оков,
Не устрашась ни яда, ни клыков.

Была борьба  долга и беспощадна,
В живую плоть вонзались зубы жадно,
Рычанье стены подземелья сотрясало,
Шерсть с волчьей шкуры клочьями летала.
Волк захрипел и схватки шум затих,
И  голос слуха Берена достиг:
"Мой вышел срок,отважный друг, прощай!
Зовет к себе благословенный край,
Жестоко боль на части сердце рвет
И тело вскоре холод смерти закует.
Все силы здесь пришлось мне исчерпать,
Чтоб цепи чародейские порвать.
Расплата - яд в мою проникший грудь.
К покою долгому теперь лежит мой путь
К снегам Тимбрентинг в вечные чертоги,
Где плещет море и блестит волна, струится свет и веселятся Боги."
Так до сих пор о смерти короля
Эльфийских арф струна поет, звеня.

 Не лил слез Берен ,хоть и горевал
 Теперь он в одиночестве лежал,
 Скорбя по другу, смерть принять готов,
 Без страха ожидал ее шагов.
Но подземелье мрачное молчит,
Как в склепе, что давным-давно забыт
И времени песками занесен,
Безмолвьем мертвым узник окружен.

Внезапно дрогнула гранитная стена,
И на осколки разлетелась тишина.
Пел нежный голос где-то далеко,
Пронзая крепость чародейскую легко,
Холм от подножия , и башни, и замки.
Торжествовал свет мраку вопреки.
И Берен чувствовал, как ласковая ночь,
Сверкая звездами, прогнала горе прочь,
Нес свежий ветер аромат цветов,
Звучали в кронах трели соловьев,
Им флейта вторила и подпевала скрипка,
Ожившие в проворных пальцах гибких.
А на вершине одинокого холма
В мерцающих одеждах, вновь одна ,
Вела свой танец та, что всех прелестней,
И Берен ей своей ответил песней.
Напев в годину грозную войны
Сложили Севера отважные сыны.
Он среди битвы яростной звучал
И крепостные стены сотрясал.
А сверху звезды светлые сияли,
Их люди Вереском Пылающим назвали.
Семь звезд серебряных, что Вардой зажжены,
На небе северном всегда гореть должны,
Даруя свет во тьме, надежду в горе,
Как символ с Морготом сражавшихся героев.

"О Хуан, Хуан! Где-то в глубине
Любимый голос отвечает мне.
Он далеко, но песню я узнала,
Что много раз от Берена слыхала.
В моих скитаниях,среди ночного сна
Мне постоянно чудилась она".
Так тихо говорила Лютиэн
И на мосту печали, словно тень,
В плащ завернувшись, в темноте сидела,
Вот снова песнь волшебную запела,
А острова скалистые вершины,
Пещер и гротов мрачные глубины
Напев тот отражали эхом звонким.
Неистово и грозно взвыли волки,
Но Хуан , что невидимым лежал,
Насторожившись, рыком отвечал.
Прислущиваясь , ждал он свой черед,
Когда жестокой битвы час пробьет.

Тху тоже голосу прекрасному внимал,
Закутан в плащ, на башне он стоял,
И догадался , кто невидимый певец,
Узнав напев эльфийский. Наконец,
Он улыбнулся:"Лютиэн, малютка,
Зачем  со мной шутить такие шутки?
Как птаха глупая ты прилетела петь,
Незваной гостьей, прямо в мою сеть.
Ведь если крылья я тебе свяжу,
То Моргота премного одолжу,
Такую драгоценность в свою клеть
Он с радостью захочет запереть".
Спустился с башни чародей и вот,
На мост своих посланников он шлет.

Лишь только голос Лютиэн умолк
Клыки оскалив, к ней подкрался волк.
Дрожащими губами, побледнев,
Вновь дева продолжает свой напев.
Волк прыгнул , кровью близкой опьянен,
Но вдруг упал, задушен и сражен.
Так друг за другом волки шли подряд,
Но не вернулся ни один назад,
Не рассказал, как Хуан из засады
Передушил всех тварей без пощады,
И только воды темные дрожат,
Над трупами, что под мостом лежат.
Но тень огромная заполнила собой
Мост, ядовитой капая слюной.
Ужасный и свирепый волколак,
Белесый Драуглин, волков седой вожак
И тварей мерзких, что кормился часто
У трона Тху людей и эльфов мясом.

Не в тишине  вел с Хуаном он бой,
Вой, рык  и лай терзали мрак ночной.
И стихли лишь, когда волк, умирая,
Скуля , уполз туда, где ждал  хозяин.
«Здесь Хуан»,- он издал последний вздох
И в тот же миг у трона Тху издох.
Охвачен Тху был гневом и гордыней.
«Неуязвимость потеряет Хуан ныне,
Из всех сильнейший объявился волк,
Час настает, чтобы свершился рок».
Так думал Тху, предначертанье помня,
Решил, что сам теперь его исполнит.
Во мраке ночи медленно вперед
Ужасный призрак по мосту идет.
Стекает с влажной длинной шерсти яд,
И алчным пламенем глаза его горят
Страшней, чем у волков голодных стаи.
Огромны лапы и блестит в оскале
Громадных челюстей зубов острейших ряд,
Отравой полных, что вонзиться рад
В плоть жертвы, убивая беспощадно.
Его дыханье ядовито, смрадно
Вперед из пасти жадной вырывалось,
Туманом, смерть несущим, расстилалось.
И холод Лютиэн внезапно охватил,
Сковал ее, сознания  лишил.
Не слышен больше голос серебристый
И мрак подернул взгляд ее лучистый.

То Тху пришел, обличьем во сто крат
Волков громаднее, что из Ангбанда врат
На юг горящий стаей выходили
И в землях смертных разорения чинили.
Вот прыгнул он. Метнулся Хуан в тень,
Чтобы помочь упавшей Лютиэн.
Но девы помраченного сознанья
Достигнул смрад звериного дыханья.
Она пошевелилась, но не встала,
Одно лишь слово тихо прошептала,
И плащ волшебный морды Тху коснулся,
Под властью сонных чар споткнулся
На месте волк.И Хуан в тот же миг
Его прыжком стремительным настиг.
Тху отскочил назад и в свете звезд
От воя жуткого, казалось, дрогнул мост,
Клич гончих прозвучал ему в ответ,
В сраженьи для которых страха нет.
 Враги то  в схватку беспощадную бросались,
 То  бегством ложным обмануть пытались,
 Друг друга,  то кружили и кусали,
На холках шерсть воинственно вздымали.
Вот прыгнул Хуан  и клыками чародея
Схватил, швырнул на землю и за шею
 Держал, душил его  , что было сил,
Но Тху  личину колдовством сменил.
И снова с Хуаном повел жестокий бой,
Из волка став огромнейшей змеей.
Потом он в демонский свой облик воротился,
Но тщетны все  усилья, как  ни бился.
Ведь  заклинаний нет ,клыков или кинжала,
Уловок подлых, яда или жала,
Из  хватки Хуана спасаться безнадежно,
 Не нанести урона псу, который прежде
В  лесах на светлых землях Валинора
Оленей  с вепрями гонял  своею сворой.

В твердыне Моргота взлелеян Тьмой и Злом,
Дух омерзительный почти покинул дом
Обличий мрачных, Лютиэн же встала
И с дрожью на агонию взирала.

" О демон темный, призрак подлый, низкий,
 Коварный, лживый, смерть твоя уж близко,
А дух твой  неприкаянный, нагой
Вернуться сможет лишь к хозяину домой,
Дрожа от страха перед яростью и гневом.
Его презренье будет долгим и во чрево
Земли стенающей тебя он заключит,
Где в темной яме дух твой истомит.
Стонать и сетовать ты будешь обречен,
Коль не расстанешься теперь и здесь с ключом
От черной крепости, не назовешь мне слов,
Которые избавят от оков
Твоих заклятий камни и запоры,
Откроют двери в гибельные норы."

Дрожа и задыхаясь, покорен,
Открыл  секрет заклятий  Саурон.
Права свои он деве уступил
И верности Владыке изменил.

Смотри! Как озарился светом мост,
Спустились , будто, с неба сотни звезд.
Раскинув руки, Лютиэн звала,
И голос ясный над вершиною холма
Звенел. И смертным слышно сих пор
Эльфийской песни эхо среди гор.
Вершины бледные окрасил солнца луч,
Смотрели тихо склоны серых круч,
Как дрогнул мост и раскололись скалы,
Как башня грозная, разрушившись, упала.
Мост разломался, рухнув в пену волн,
И в брызг тумане скрылся Сирион.
По небу утреннему с уханьем носились
Сов призраки , что в темноте таились
Средь башен, а мышей летучих стаи,
Теперь холодный мрачный дом оставив,
Пронзительно визжа , летели прочь,
Туда, где правит Гибельная Ночь.
Тенями в свете наступающего дня,
Бежали волки, воя и скуля.
И выбирались медленно, с трудом,
Как будто жутким созданные сном,
Из мрака узники, давно уж их очей
Блеск не касался солнечных лучей.
Из скорбной ночи после долгих лет,
Храня надежду, вышли все на свет.

Вампир летучий с криком в небо взмыл,
Свои крыла огромные раскрыл,
Деревья темной кровью окропив.
То Тху, опять обличие сменив ,
Труп волка бросив, перед Хуаном лежащий,
Летел к Таур-на-Фуин мрачным чащам,
Чтоб заново там крепость возвести
И миру зло по-прежнему нести.
А те, кто прежде узниками были
С восторгом Лютиен в слезах благодарили
И восхваляли. Но молчит она,
Тревожным ожиданием полна.
Не вышел Берен.И она сказала:
" Ужель кого я для любви искала,
Кого с таким трудом спасали мы,
И силы не щадили для борьбы,
Ужель,  о Хуан, горестный удел -
Теперь найти его средь мертвых тел?"
Ступая осторожно по камням,
Перебрались на берег острова и там
Нашли двоих. Недвижимый один
Уж не увидит,что сияет день над ним.
Над Фелагундом в скорби друг поник.
"О , Берен, Берен!- не сдержала дева крик.-
Не поздно ль слишком я пришла к тебе?
Увы! Что здесь, в подземной глубине,
Того оплакал ты в страданиях бесплодных,
Кто благороднее всех был из благородных!
Увы! Что ныне мы с тобою слезы льем,
А прежде знали сладость встреч вдвоем!"

 Такой любовью голос полон был,
 Что Берен взор свой затуманенный открыл,
  Заря сияющая сердце в нем зажгла,
  Ведь сквозь опасности любимая пришла.

"О, Лютиэн! Тебя милей
Средь человеческих детей
Иль среди эльфов не найти.
И власть твоей любви придти
Сумела в логово, где страх.
Свет в гибких ты несешь руках,
И на челе белее роз,
И в тени шелковых волос."

Любимого коснувшись рук
Без чувств упала дева вдруг.
А над землею ,ночи тень
Прогнав , сиял уж новый день.