Самолет и зенитка

Он рыцарь был, он был силён,
Летел на всполохи знамён,
И смерть хрипела, злую жажду утоляла.
Он всей душой любил войну,
А ту заветную, одну
Не понимал… она просила, умоляла:

“Приди ко мне, тобой жива!”
Но что она? Но что слова?
Милей, чем голос нежный, скрежет стали звонкой,
Другой был  верен, дрался вновь,
Дав вот зачем войне любовь?
Он был убит в бою. И плакала девчонка:

“Вернись назад из черной тьмы!
Чтоб снова были вместе мы,
Но – по-другому… проклинаю битву злую!
И я не к ней, к тебе прильну,
И обману твою войну,
И у нее тебя слезами отвоюю!”

И шел веков седых черед,
Теперь он – быстрый самолет,
И, как в минувшем, сталь холодная блистает,
И новый бой, и новый крюк,
Звенит металл, и всё вокруг
Свинцовым дождиком корежит и пытает.

Ему не жалко этих мест,
И рев мотора воздух ест,
И в небе след, и вьется огненная нитка.
И с ним опять его война,
А где девчонка? Вот она:
Глядит радарами печальная зенитка.

Что снова смерть, что снова тьма,
Она не рада и сама,
И тихо плачет, и дрожат стальные ромбы.
Она опять грустит о нем,
Но – по-другому: плачь с огнем
Соединился, слезы ввысь летят, как бомбы:

“Иная жизнь, иная весь,
Но посмотри: ведь я же здесь!
Приди ко мне, забудь раздоры, страхи, пытки!”
Но он кружил, но он летел,
Он забываться не хотел
И взорван был снарядом плачущей зенитки.

Она бы мирным теплым днем
Иначе плакала о нем,
И слезы капали печальной бирюзою…
Но он – как был, любил войну,
А ту заветную, одну
Не замечал… и был подбит ее слезою.

Хотелось ей не рвать, не бить,
Но отрыдать, но отмолить,
Но – не судьба… и с неба падали обломки.
И ветер пробирал насквозь,
И где-то эхо пронеслось,
Как зов несбывшейся мечты, как голос громкий:

“Вернись назад из черной тьмы!
Чтоб снова были вместе мы,
Но – по-другому… проклинаю битву злую!
И я не к ней, к тебе прильну,
И обману твою войну,
И у нее тебя слезами отвоюю!”