Обратна дорога. Сказка 8

Митька у циклона на хребте устроился, как на мягкой перине, подмял под себя облачну пуховость, потом спрашиват:
-Из чьих циклонов будешь-то и куды путь дёржишь?
-Дак, из Атлантических мы. А путь мой на Северный полюс, кашей снежной подкрепиться, воды напиться.
-Товды по пути. А меня Митрий Смородина зовут, из Уемских мы, слыхал?
-Как не слыхал, и видал Уйму вашу, ковды мимо пролетал. Аномальна ваша местность весёлостью своей. Мы, циклоны, быват, громом раскатываемся, дождём проливаемся, как хохочем над вами.
Договорился Митька с циклоном, что ежели дождя али снега нать, так чтоб в трубу кричал, завсегда в перву очередь подкинет. Вот и получатся, что на Севере снег  раньше всех выпадат. А ты чё думал? Ага.
Митька вдруг вспомнил, что время идёт, а клюква на болоте ждёт, ковды он её соберёт и жонке принесёт. Ишшо информацию тайну пентагонову нать передать.
-Слышь, друг, ты ба это, скорости прибавил, дел нарыто полно корыто.
Циклон вызнял крылья из белых облаков, за три взмаха над полюсом очутились. Одно крыло гармошкой сделал и как лестницу вниз опустил. Митька по ней спустился, в медвежьих объятиях очутился. Сам циклон в ледяну пешшеру залез, кашей ледяной отъедаться, сил громовых набираться. Медведи белы Митьку, как дорого гостя приняли, баню истопили. Баня-то знашь, кака? Аа, не знашь! Ледяными дровами она у их топится, а жару, что в наших банях. И веники у их сосулишны хворостины. Всю немощь из спины вынают, здоровья вбивают.
Напоили, накормили гостя, токмо спать не уложили. Поспрошал он у них про наших подводников, мол, шибко встретиться нать. Посадили его медведи на координатну льдину, льдина ента скороходна, где нать скакнёт, где нать поплывёт. Сам понимашь, секретна разработка наших кулибиных. Шмякнулась льдина на чисту Баренцеву воду, сама же дала обратного ходу.
Митька на лыжах на воде стоит, в прадедову трубу дудит. Он же сам подводником был, растопыривал уши, шумы разны слушал. У них, акустиков, пароль свой есть из трёх букв, завсегда своего узнают. Ты чё, опять думашь, слово плохо? А хоть бы так! Да кто ж тебе его скажет, оно же пароль! Митька три раза слово через трубу прямо в океян выкрикнул. Глядь, всплыват наша субмарина «Акула». Ага. Капитан перископ от вызнял, убедиться, кто вызыват, увидал мужика на лыжах на воде тазом сверху накрытого, сразу понял: свой!
Пригласили Митьку на борт зайтить, чайку попить, информацию с таза снять, где взял, рассказать. Ну, рассказал. Рассмешил подводников. Эко, капитан говорит, тебя занесло, Смородина! Хорошо, мол, гаишников в морях нет, точно бы задержали, права на лыжи отняли за скоростно движенье.
Информацию с таза всю сняли, таз начистили. Митька всю команду в Уйму пригласил, мол, ковды в Северодвинск на ремонт пойдёте, дак до нас-то рукой подать. А уж баню и всяки чудеса разобязательно покажем. Высыпал он на стол капитану репьёв светяшшихся, подарок, значить, отсебятный, в подводной лодке сгодится.
А подводники стали думать-гадать, как Митьку в обратну дорогу оформлять. Хотели его быстрёхонько доставить из торпедного аппарата холостым выстрелом, а как посчитали, сколь кругов вокруг земли он намотат, дак за год не управится. Така силишша! Остался один проверенный способ  - пинкодатный, от него и пошёл-поехал Митька на лыжах по океяну-морю.
Ага. Едет, таз на голове блястит, сам по сторонам глядит: така красотень цельный день. Вдруг тюлень выплыват, хвостом по воде хлопат, как ногами топат.  Митька включил соображенье, понял, тут предупрежденье. Пригляделся, впереди перископ на Митьку вылупился. За версту не русским духом пахнет. Давай, давай, выплывай, «калоша» мириканска! Наперехват послали, бандюги вездесушши, с Норвежии? Ну, ну, показывай рыло нагло!
И ведь выплыла «калоша»-то! Прям по Митькикой команде будто. Вынул он трубу громкобойну игаркнул по-нашенски:
-Эй, вы, пираты-демократы! У меня слово одно: ложись на дно! Не сделашь так начишшу пятак!
А «калоша» к нему тихим манером прёт.
-Три раз не скажу, торпеду завожу! – горланил Митька, - долой мировых жандармов!
Вот неуёмны!  Всё прут и прут, спруты демократии! Хотел ведь по хорошему, без конфликты, а «калоша» боком повернулась, дорогу перегородила. Митька забил в трубу отборных слов, сам понимашь, каких, и прямёхонько торпедой за раз выстрелил. А корпус-то ихный, как у консервной банки одноразовый! Пробоина в борту расшшеперилась, вода внутрь хлынула, и «калоша» под воду пошла. Барахтайтесь теперича, инвалиды хреновы! Сам заспешил дальше.
Подошёл к горлу моря Белого, почти дома, а скоро темнеть начнёт. Лыжной палкой воду забурлил, косяк трески на помощь пригласил. Митька встал на серёдку, крайни рыбы хвосты вверх задрали и давай махать, таку скорость отмахали, что вынесли Митьку на то само дальне болото. Там бабы клюкву собирали, а как енто представленье увидали, убежали и корзины побросали. Чего ж добру пропадать? Начал он клюкву в кузов ссыпать, акурат десять вёдер и вышло.
Жонка его встретила, изба в тепле, шаньги на столе, чарку налила да за шею обняла.
-Устал поди-ко?
-Устал.
-Говорила тебе, на лыжах не ходи! Коньки-то они быстрее будут.
Мудры слова! Но Митьку разморило, рассказывать ничего не стал, всё равно не поверит, еле до кровати дошёл.
Думашь ,вру? Да ты не знашь, чё дальше-то было! Месяц прошёл, ага, можеть, и два, снегу товды навалило, потом грязь зачавкала, мол, ишшо не зима. Тута трактор подкатил к Митькиному дому, в кузове «Волгу» приволок, оттудыва лейтенант выпрыгнул в лужу ботинками начишшеиными. Собаку брызгами окатил, она лаем Митьку вызвала. Лейтенант ножками задрыгал, представился:
-Лейтенант Задрыгало из штаба флота по поручительству командования имею честь грамотку почётну до вас довесть, - отчеканил он и выташшил грамотку взапрвдышну с печатью, с загогулиной, мол, награждатся мичман запаса Смородина за посильный вклад в оборону.
Понял, за посильный вклад. А ты не верил!