Анна Штейнберг. Вторая картина

ВТОРАЯ КАРТИНА

Зал гостиницы. Кроме музицирующей за роялем Анны никого в зале нет. Штейнберг снимает пальто и садится рядом с Анной. Он берет ее за руку и она перестает играть.

ШТЕЙНБЕРГ. Я только что разговаривал с господином Абартом, он дает согласие. Ты будешь играть сонату-фантазию.
АННА (спокойно). Спасибо, я очень рада и благодарна тебе.
ШТЕЙНБЕРГ. Что-нибудь случилось?
АННА. Нет, ничего особенного. Утром приезжал твой коллега, Карл. Рассказывал о новой пьесе, которую будут ставить в конце октября.
ШТЕЙНБЕРГ. А-а-а, ту самую... И кого же он будет там играть? (воодушевляясь)
АННА. После твоего ухода из театра половину твоих ролей отдали ему, в том числе и эту...
ШТЕЙНБЕРГ (отвернувшись). Неудивительно. Он что-нибудь просил передать мне?
АННА. Нет, вроде бы. Но сказал, что на днях еще заедет.
ШТЕЙНБЕРГ. Мне нужно с ним встретиться.
АННА (после раздумий). Нам не стоило покидать Австрию и перебираться сюда ради одного концерта. Ты ушел из театра из-за меня, от одной мысли, что со сцены родного театра ты больше не услышишь аплодисменты и не выйдешь на поклон, мне становится жутко и страшно. Прости меня, это я во всем виновата! (плачет)
ШТЕЙНБЕРГ (обнимая ее).  Успокойся, ничего страшного в этом нет. И в Италии есть много театров, множество еще не сыгранных пьес, я не пропаду. Жизнь меняет скорость своего движения, но ее направление задаю я. Ничего не бойся, мы ведь вместе.
ГОРНИЧНАЯ. Господин Штейнберг, для Вас телеграмма.
ШТЕЙНБЕРГ (разворачивая телеграмму). Все в силе. В четверг, в восемь часов. (к Анне) Дорогая, мне нужно вернуться в театр и договориться с настройщиком – на каком инструменте ты будешь играть (целует ее).
АННА. До скорого, Алекс.

Горничная помогает Анне пересесть на диван. Раздается звонок. Горничная подходит к двери.

ЭЙХЛЕР. Это Карл Эйхлер, друг Александра. (заходя) Могу ли я увидеть Анну?
ГОРНИЧНАЯ. Она репетировала и сейчас отдыхает.
ЭЙХЛЕР. Это очень важно.
ГОРНИЧНАЯ (провожая его до залы). Хорошо, сейчас...
ЭЙХЛЕР (подбегая к Анне и садясь перед ней на колени). Анна, Анна!.. (целует ее руки).
АННА. Карл, это Вы? (отстраняясь) Прекратите, немедленно!
ЭЙХЛЕР. Мне нужно с тобой серьезно поговорить.
АННА. О чем?
ЭЙХЛЕР. О нас. (Анна пытается встать с дивана) Нет-нет, только выслушай меня! До премьеры спектакля остались какие-то считанные дни, ты должна быть рядом – я и представить не могу, что тебя не будет. Как только ты отыграешь концерт, в этот же вечер, возвращайся в Австрию, я уже взял билеты для нас...
АННА. Но как же Александр?
ЭЙХЛЕР. Он не поедет.
АННА. Как «не поедет»?
ЭЙХЛЕР. Я так решил. Ему не стоит знать об этом и видеть нас вместе. (После паузы) Анна, я люблю тебя, мы должны быть вместе!
АННА. Уходи, оставь меня! Ты не смеешь даже думать об этом! Алекс посвятил мне всю свою жизнь, оставив родителей, дом и родной ему театр... и я никогда его не брошу!
ЭЙХЛЕР (смеясь). А-алекс! Александр – старая, погасшая звезда, его время уже прошло. Но только представь: вот встретит он в своем новом театре какую-нибудь юную актрису – и все, тю-тю, и нет вашей любви! А ты – останешься одна. Ты ведь и не знаешь, куда он сейчас поехал.
АННА. В театр, за настройщиком...
ЭЙХЛЕР. Вот именно, что в театр. Но ни о каком настройщике речи быть и не может! Видела бы ты, с кем он проводил там вчерашний вечер...
АННА. Как ты смеешь! (Пытаясь вырваться из рук Карла, падает на пол и кричит) Убирайся прочь!
ЭЙХЛЕР (шепотом). Прости, прости... я не хотел. Но ты должна знать.