Синяя машинка. Письмо 2

...Полинка заболела. Внезапно, ночью. Легла спать здоровым ребенком, собираясь назавтра в бассейн. Проснулась под утро с плачем - болело ухо. У врача выяснилось, что отит двусторонний, нам выписали кучу лекарств и велели сидеть дома.

Но нас ждали в саду. Очень ждали, потому что в надвигающемся садовском празднике у Поли была роль. Она играла в спектакле  маму-огурчиху, и менять актрису было поздно. Поэтому еще не долечившись, через пару дней мы явились на репетицию. Я проводила ее к гомонящему возле зала строю с листочками в руках. Полишка попрощалась и начала деловито встраиваться на свое место. Я повернула на лестницу, когда позади раздался первый радостный возглас: "Поля пришла!" Ему тут же завторило, затараторило: "Поля пришла! Поля пришла!" Я спускалась и удивленно умилялась тому, что слышала. Вот так тепло и радостно встречали моего ребенка. Как долгожданного, любимого друга. Значит, доца умеет дружить. Класс...

Почему-то эта недавнешняя радость вспомнилась теперь, когда я рассматривала сквер неподалеку. Если интуиция меня не подвела, Андрей приедет сюда. Он сказал "нижний парк", и этот пятачок с деревьями больше всего из того, что я видела вокруг вокзала, подходил под это определение. До назначенного времени оставалось еще минут двадцать, и сюда уже стекался народ. Мужчины и женщины в темной одежде, со смурными лицами стояли кучками и поврозь, брели к скверику с разных сторон. Я поглядывала в ту сторону, откуда ожидала увидеть синюю горбушку Андрюхиного с Татьяной минивэна, и почему-то представляла, что те хмурые люди в сквере увидев машину загомонят, как давеча ребята в детском садике: "Андрей приехал! Андрей приехал!" ...

А не так - тогда как? Андрей с женой Татьяной, другом Александром и волонтерами миссии кормят здесь бездомных каждую неделю. Как их встречают? Как воспринимают эту помощь: как должное или как благословение?

Я не успеваю это узнать.

"Вы не подскажете, как пройти?.." - женщина ждет помощи, и я отвлекаюсь от сквера и дороги. Дослушивая ее вопрос, стараюсь оглядеться, нет ли сзади-сбоку тех, кому интересна не дорога к какому-то дизайнерскому проекту, а мой кофр. Андрей просил поснимать для сайта миссии, чтобы люди могли посмотреть, кого они благословили своими пожертвованиями, и сколько их - голодных людей, приходящих за тарелкой супа и горячим чаем. Кофр у меня потертый и поживший, но те, кто охотится на столичных вокзалах, вряд ли ошибутся с назначением этой сумки. А в ней - кормилец, его надо беречь.

Убедившись, что меня не "окружают милые и приветливые люди, медленно сжимая кольцо", достаю карту. Пока мы с женщиной находим по ней нужную ей дорогу, упускаю появление синей машинки. Когда я распрощавшись поднимаю глаза на сквер, машина уже стоит там, а к ней, как железная стружка к электромагниту, стягиваются люди в темном.

Иду к машине и думаю, что пропустила важное - как они ее ждут. Не знаю, зачем мне это нужно, но огорчаюсь. Наверное, очень хотелось убедиться, что люди из сквера приветливы к тем, кто привозит им еду и одежду. Приветливы потому, что благодарны им за заботу. А благодарное сердце - живое сердце, и от благодарности людям нетрудно перейти к благодарности Богу. Ребята, посвятившие себя на служение обездоленным, здесь именно за этим. Они хотят приводить людей к Богу. Бог - единственная сила, способная спасти бездомных от саморазрушения. Только Он может освободить их от мнимой свободы жить, как придется, побираться, пропивать собранное, материться и драться и дать истинную свободу - свободу спасенной души, водимой Божьим Святым Духом. Только упование на Бога даст им силы отвечать за собственную жизнь, бороться за нее, наполнять ее смыслом.

И поэтому кормление начинается с молитвы и проповеди. Кто-то из мужиков громко возмущается: "Ты покорми, потом говори!" - но установленный порядок менять нельзя. Проповедь короткая, емкая, о жизни, и очень хорошо, что в ожидании еды люди не расходятся и слышат ее. Потом их будет невозможно собрать.

Вглядываюсь в лица, стесняясь шлепков затвора. Людям в тягость мой взгляд через объектив. Я понимаю их и стараюсь улыбкой поблагодарить тех, кто не отворачивается и не сердится. Лица разные. Есть истерзанные непогодой, алкоголем и насилием. Есть светлые, почти благостные. Вопреки расхожему мнению, на улице без куска хлеба оказываются не только пьяницы и прожигатели жизни, но и вполне обычные люди, которых перехитрили ушлые близкие или обманули, кинули работодатели. Некоторым удается оттолкнувшись от дна выплыть, некоторые не справляются и остаются на дне.

Совсем тяжко женщинам. Они сполна хлебают там унижение, боль и стыд, а заливая этот ужас пойлом с градусами, быстро приходят в такой образ, в котором запросто отбивают желание себе помочь. Хуже того, всякий видящий их начинает думать, что так им и надо, раз они такие.

... Волонтеры уже раздают суп. Он красивый, горячий, душистый. К каждому, получившему пластиковую мисочку супа, тянутся руки с хлебом и сухариками. Пожалуйста, пожалуйста. Очередь сегодня стройная, вежливая. За добавкой становятся только когда все уже получили по первой тарелке. Бузотеров мало. Но так бывает не всегда. Случались здесь и крик, и драки. Когда на кормление собирается по сто человек и больше, народ становится стихией. Надо молиться за тех, кто ездит сюда. Доброте нужна защита.

Из глубины синей машинки за происходящим наблюдает дочка Андрея и Татьяны Соня. Слежу за ее реакцией и не нахожу в глазах ни тени страха и нетерпения. И вообще никакой тени. Сплошное спокойствие и мир. Она на своем месте. Папа и мама на своем месте. Все как надо. А на обратном пути она озадачит меня вопросом. "Что тебе больше всего не понравилось в бездомных?" - спросит меня маленькая девочка Соня, глядя в глаза спокойно и выжидающе. Опа. Вот так-то, теть Тань. Ты смотрела на Соню, Соня смотрела на тебя. Похоже, сама постановка вопроса означает уже не экзамен, а оценку за него. И я постараюсь ответить честно, вслушиваясь во впечатления, накопленные в душе.

...Все едят. Кто сидя на бордюре, кто прислонившись к дереву, кто стоя, зажав ногами сумки. Между собой говорят мало. А волонтеры открыты для всех, кому нужно внимание. Кто-то уже делится с девочками наболевшим и плачет. Кто-то травит байки из жизни и "улыбает"; кто-то делится секретами выживания. Их слушают. Ведь накормить - это задача-минимум. Задача-максимум - рассказать людям о Христе, помочь уйти с улицы, подарить надежду на новую жизнь. Иногда рассказать можно только слушая. Беззакония умножились, во многих охладела любовь. Люди попрятались в наушники. Устали, не хотят видеть и слышать чужую боль. Эти люди слушают, и этим лечат. Слава Богу, Он дает радость видеть Его победы. Каждая спасенная душа - ободрение для тех, кто приезжает сюда послужить.

Добавка съедена, котелок с супом дважды перевернут, выбрано все до донышка. Но подходят опоздавшие. Супа совсем-совсем нет, и им предлагают встать первыми за чаем. Чай тоже горячий, и холодный воздух осеннего вечера жадно втягивает тепло в себя, поднимая пар над пластиковыми стаканами. К чаю будут конфеты. Татьяна шуршит, развязывая большой пакет, а я думаю, как же это здорово, что есть люди, которым не все равно, что другие, чужие им люди, хотят есть. Как здорово, что есть те, кто жертвует деньги, кто покупает продукты, кто готовит, привозит, раздает, проповедует, утешает, кто трудится в приютах и ребцентрах. Как здорово, что они есть, и как плохо, что их мало. Не хватает людей, посвятивших себя на любовь, рискующих стучаться в заскорузлые, "неспасаемые" души...

Чай выпит. Бездомных зовут на благодарственную молитву. А народу уже мало, очень мало. Библейские пропорции, как с прокаженными. Никто не удивлен. Спасибо, Господи, за всех, кто есть. И проповедь поэтому звучала раньше раздачи хлеба. Неблагодарность - это духовная проказа. Но она лечится. Лишь бы врачам достало любви.

Помолились, почти расходимся, но опять общаемся. Чувствую, что замерзла, что зря забыла пообедать, что ноют ноги и спина, и что нетерпение во мне мешает внимательно слушать собеседника. Скорее бы домой!

Спешу по улице вниз в поисках автобусной остановки. Звонит Андрей: "Зачем ушла?! Мы подвезем!" Поворачиваю обратно, тороплюсь наверх. Вниз, навстречу мне, идет бабушка, которая была на кормлении. Идет, на ходу выбрасывая из пакетов и карманов сухарики, полученные от волонтеров. "Зачем брала?" - недоумеваю я. Ненужное, лишнее "зачем" повисает во мне. Ведь чтобы ее понять, надо топать сейчас вниз по улице, а не к синей машине, топать в ее пальто, с ее пакетами, с растрепанными седыми волосами, топать ногами, протоптавшими за ее годы ее дороги, смотреть вокруг странным блуждающим взглядом. Зачем же на такое напрашиваться? Легче постараться не судить.

Едем. Слава Богу, меня везут, я оттаиваю. Татьяне надо в садик за младшенькой, Сашей. Андрею с Александром - отвезти посуду после кормления. В какой-то момент мы ждем их вдвоем с Соней, и она таки спрашивает. Так, как спросила. И я, ошарашенная постановкой вопроса, стараюсь ответить именно на него и непременно взаправду. "Что же мне в бездомных не понравилось?" - спрашиваю я себя. Идя туда, я больше всего боялась запаха. Но его особо и не было. Я не хотела бы вызвать агрессию. Но и ее считала объяснимой. Некоторые были пьяны, а я не люблю пьяных. Но разве только бездомные напиваются? Они даже почти не сквернословили. Я больше мата на богатой столичной свадьбе слышала, чем на этом кормлении в "нижнем парке"... Так что же мне в них могло не понравиться? "Никто так не ругает пьяниц, как алкоголики". Никакой грех нам так не заметен в людях,  как наш собственный. Любой недостаток, который есть у меня, мог привести меня на дно, как и их. Любой день, проведенный с ними, мог сделать меня озлобленной и раздавленной, как они. Слава Богу за Его милость и защиту... Они просто люди, Сонечка. Как мы. На все, что мне может в них не нравиться, я могу натолкнуться в себе...

Последний рывок от машины до дома, и я в тепле. Муж и сын готовят ужин. Хватаю из холодильника вчерашнюю селедку и картошку в мундире и бегу под горячий душ. Греюсь и жадно ем. Господи... Как хорошо... Господи... Спасибо, Господи! Сколько же я ною Тебе. Сколько проблем гнут меня к земле. А у меня так много благ от Тебя. Есть дом, есть близкие. Есть еда и очень горячая вода в кране. Спасибо, Господи! Помоги тем, кто будет сегодня ночевать на холоде, не снимая курток! Дай нам всем любви, разума и сил сделать так, чтобы не было бездомных, забытых, ненужных людей!

Благослови людей из синей машинки, Господи...