о тех, кого больше нет

                «…О настоящих, о тех, кого больше нет»
                Ирина Васильева. «Херсонес»

***

http://www.stihi.ru/2012/05/09/9612

Как в малом зёрнышке посева мощь видна,
любой живущий – целая страна.
По зёрнышку определяют плод.
Хорош посев – превознесут народ.


***

http://www.stihi.ru/2013/02/06/10039


Этот вечер нелогичен,
пылкие – до углей – речи.
Где так ворон истерично
каркал – в детстве, Москворечье?
Санки лёгкие по снегу,
соболя, медвежья полость.
Поцелуй морозный – нега,
неизведанная область.

Вне времён, метельных свистов –
«душенька моя» слетает
с губ арапских, губ речистых.
А зима стоит густая!
Словно в россказнях гадалки,
лошадь белая мелькнула, –
кто со мной играет в салки?
Белого – кого? – разгулы?

Наклонился к Ней, мадонне,
на приметы ох как падок!
Холодком смертельным тронет
против сердца, под лопаткой.
А вопрос – вопрос извечен:
«Любишь ли?»  И сердце бьётся.
И ещё до Чёрной речки
целый месяц остаётся.


День

http://www.stihi.ru/2012/05/31/7050


Сырое утро, словно прачку,
прогнал. Возжёг небесный свод
и стал Державиным в горячке
Читалагайских славных од.

Рубил с плеча, наотмашь бился,
хрустел гороховым стручком
и в жажде творчества косился
татарским бешеным зрачком.

Он построеньем строчек правил,
кромсал слова его кинжал,
от всех партикулярных правил
как чёрт от ладана бежал.

Описывал неравны силы,
как воин умирал от ран,
а выходила, выходила
алмазных песен филигрань.

Задев крылом Эвтерпы лиру,
запел с ветрами в унисон,
что об утраченной 'Пленире'
грустил на Званке хлебосол.

Не наклонившись, нет! 'наклоншись'
густого мёду лил Рифей, –
был несгибаемой колонной
чудаковатый корифей.

Казнился день в чаду безумном,
но шел к оценке непростой:
пусть на три четверти чугунный,
зато на четверть – золотой!

А к ночи, погасив закрылья
и в полном истощенье сил,
притих и стал чесать затылок:
– Ну, денюшко, нагородил!..


Читая Бориса Пастернака

http://www.stihi.ru/2012/12/27/2415

                ...привлечь к себе любовь пространства...
                Борис Пастернак


Он целил – зля до колотья,
как арлекин, заметен –
язык фламандского шитья
в пустоты междометий.

Под серость подводил фитиль
на удивленье точно.
Шутил и пел – ну словно Тиль,
но на российской почве.

Им коронованы боры,
воспеты закоулки,
дожди, и с галками дворы,
и гром над липой гулкий.

Рассвет означит на листах
помарки, проволочки.
Приноровившись, – юркий птах, –
п р о с т р а н с т в о  клюнет строчку.

Створится в тигле бриллиант.
Спеши, смеши, упорствуй,
незавершённый музыкант
и разбитной Спекторский.

Спеши, бунтарствуй и владей
сокровищницей слова!
Многоголосый лицедей,
под ведьмин хор он снова

то так, то эдак повернет
упрямое созвучье,
и канет – птицей в перелёт –
неуловимый случай.

Но неслучайны вьюги взмах,
тишь белого простора.
Благоуханна на губах
строфа стиха простого.

Тогда-то и грядёт в ночи'
пронзительная тема,
настанет время для свечи,
Марии, Вифлеема…


***

http://www.stihi.ru/2013/08/03/8400

          «А где хватит на полразговорца...»
                Осип Мандельштам


Anno Domini пишет поэт,
соблюдая – всего-то – завет:
словно дронт ли, додо, не пропасть,
помня времени жадную пасть.
Но в пылу сотворения строк
позабыв благонравный урок,
вместо велеречивых осанн
самый  т о т  он берёт вариант.
И смеётся картавое «эр»,
на которое принято мер!
Всемогуща у «горца» рука,
но сильней оказался ЗеКа.
 

***

http://www.stihi.ru/2013/09/02/2130

               
                « – Отдайте моё золотое кольцо…»
                Группа Мельница. « – А если бы он…»


Призраком питерского двора
кажется фотография.
Речью английской владеть пора,
словно барону Стаффорду.
То, что родное, – оно и чужей,
на две земли расколото.
Грустные пишет стихи о рыжье
кто подороже золота.
Сонно-бессонно, блошка куснёт
Джонова* текста странного.
И невозможно знать наперёд –
кто превратится в Каина.
Перетолмачить: в реке языка
время свернулось пружиною.
Хрупкое слово пошло по рукам,
нежное слово сгинуло.
               
Как же случилось: тюрьма да сума,
а обернулось вечностью?
И раскатилась строка по холмам
недорогими колечками.

____________________
*Джон Донн (21.01. 1572 – 31.03.1631) – английский поэт и проповедник.
С переводов Донна на русский язык начал свою литературную карьеру
нобелевский лауреат Иосиф Бродский. (Википедия).


***

http://www.stihi.ru/2012/04/26/3152


храбрый маленький солдатик
чёрт-те что пилотки кантик
кап да кап ликёр из шасси
привалило дурню счастье
наглотавшись датских капель
в койко-место косолапил
сбоку бантики принцесс
что покажет в линзы Цейс
нагло вылез шут из «Лира»
заюродил где квартира
премиальных тёмный лес

пел играл была страна
за туманами война
и не больно умирать
амбразура. не кричать

Упомянута строка из песни к фильму "Хроника пикирующего бомбардировщика",
главную роль в котором играл Олег Даль.


***

http://www.stihi.ru/2013/04/30/10429


Позволь не утонуть во временах,
в розовоперстых нетекущих реках,
переодетых нимфами (во снах),
морокою для сонных (человеков),
морокою для тонкого стекла
и улицы, за ним как ветр сквозящей
и тающей, и – так она рекла,
Сивилла тёмная – почти как настоящей.

Прощенье споспошествует от масс,
признание – от стай безумных теней,
одариванье – от суровых глаз
надеждами на хрупкое продленье
чего? тоски… с токайской голытьбой
брачующейся истово и кровно,
чего? той призрачной, маняще-голубой,
как бьющаяся венка, как неровно
вздохнувшая любовь, как пелена
тумана над озёрными струя'ми,
той – жизни… а за ней пока стена,
уже дымящаяся стёртыми краями,
уже в себя зовущая, – струна
натянута, звенит последним звуком.

Они придут, иные времена.
И взмоет вверх стрела с тугого лука.

__________
Навеяно чтением стихотворений Нины Искренко.
 

Памяти Поэта

http://www.stihi.ru/2012/11/25/1317


что же осталось поэту теперь?
перешагнуть порог.
больше не нужно считать потерь,
править горящих строк.
сердце сольётся с волей реки
и потечёт волной
к дому, где стены невысоки,
счастье в нём солоно'.
некому больше леших стеречь,
не починить засов…
осиротевшая немеречь
красных ждёт берегов