Рассказ начну я без преамбул...

Рассказ  начну  я  без  преамбул 
и  завершу  без  эпилога 
четырёхстопным  старым  ямбом, 
который  надоел  премного 
и  Пушкиным  не  раз  осмеян, 
и  часто  попадал  под  вето, 
но  и  сегодня  им  усеян 
свой  луг  у  каждого  поэта, 
из  сочиняющих  по-русски.
Из  всех  размеров  ямб  подобен 
приличной,  вроде  бы,   закуске
и  потому  всегда  пригоден.

*
Да,  а  рассказ  мой  о  любимой, 
с  которой  знал  я  только  счастье, 
порой  в  постели  заменимой, 
но  только  в  ней,  и  то  не  часто.

А  в  остальном – ни-ни,  конечно.
Она  всегда  была  примером –
умна,  добра,  ко  всем  сердечна,
а  мне  прощала  адюльтеры.

*
Мы  заявленье  в  ЗАГС  подали, 
когда  земля  вступала  в  осень.
Весной  в  тот  год  дал  дуба  Сталин, 
что  не  тревожило  нас  очень.

А  что  тогда  нас  волновало?! –
сгорали  мы,  юнцы,  от  страсти.
Ничто  вокруг  нам  не  мешало 
и  не  мутило  наше  счастье.

Фано  была  скорей  шатенкой, 
но  называл  её  я  рыжей.
Снимала  комнатку  за  стенкой, 
а  оттого,  быть  может,  ближе 
и  никого  не  оказалось.
Но  так  вот  сталось.  Так  вот  сталось.

Мы  с  ней  почти  что  полстолетья 
в  каком  согласье  прошагали!
Хочу,  чтоб  люди  все  на  свете 
такое  счастье  в  жизни  знали!

Бывало  всякое – и  споры, 
да  и  обиды  приключались.
Но,  чтоб  измазать  в  грязь  укоров 
друг  друга,  мы  остерегались 
и  берегли  всегда  от  стрессов, 
от  неурядиц  и  испуга.
Всю  жизнь  мы  были  интересны, 
необходимы  друг  для  друга.

*
Студенткою  мединститута 
она  была.  Я – переросток 
десятиклассник  карты  спутал
(сказала  мать:  «Бездумно  просто!) 
её  родителей  надежды, 
своих  родителей  мечтанья, 
когда  сорвав  с  себя  одежды, 
свои  насытили  желанья.

Явилось  это  славной  точкой 
начала  ряда  новых  точек.
За  сыном  появилась  дочка.
Потом  у  дочки  свой  сыночек.

А  в  промежутках  я – электрик, 
шахтёр,  учитель  и  директор.
То – трудоголик,  то – эксцентрик, 
но  мой  всегда  направлен  вектор 
был  на  дела,  что  мне  казались 
стране  моей  необходимы.

Из  всех  несчастий,  что  встречались 
в  пути,  я  вышел  невредимым.
Мой  оберег  меня  спасала 
везде,  всегда,  от  всех  напастей, 
всю  жизнь  свою  сопровождала, 
как  эталон  людского  счастья.
И  хоть  со  мной  сегодня  нету, 
она  во  мне  всегда  живая.
И  благодарный  её  свету, 
рифмую  с  радостью  слова  я.