Баллада о детстве

Я родился у моря в жестоком году,
Мне знаком изнурительный голод.
Много слёз было, горя, терпели нужду,
Знали быт неуютный и холод.

Море Белое стало моим навсегда,
Бегал здесь пацаном босоногим.
Жмых любили жевать, чёрный хлеб иногда
ВВолю есть доставалось не многим.

И сараи с дровами, и игры в войну,
Нам другие забавы не снились.
И дружили с ворами, играли в лапту,
Дрались квартал на квартал, мирились.

Немцев пленных дразнили не зло, как всегда,
Много здесь лагерей было всяких.
Негры-янки давали "гам-гам" иногда,
Теребя простодушно просящих.

Помню школу, особенно первый свой класс.
Я в пальтишке с умершей сестрёнки,
Обувь на босу ногу, да кепка до глаз,
Ростом меньше всех, с голосом звонким.

Брат не дожил до школы, ушёл молодым.
Мы погодки, он был на год старше.
Удалился в просторы небес, словно дым.
Он сегодня в раю, я на марше.

Жили, кто как хотел, знали цену добру,
Не пинали ногами лежащих.
В карты резать умел, мог в очко и буру,
Уважали ребят настоящих.

Детство наше лихое, другим не понять.
Мох курить это шалость, забава?
Или с поезда прыгнуть, затем догонять
И смотреть, как ликует орава.

Всё давалось не сразу, но мог босиком
По стерне бегать, как по дороге.
Мог занозу достать перочинным ножом
И купаться хорить на пороги.

Не забыть ивалидов прошедшей войны,
Под гармошку на рынке поющих,
Не носивших медалей великой страны,
Позабытых на Родине, пьющих.

Жаль, но вспомнив, забыть это тоже нельзя,
Как в пристенок на деньги играли,
Как медаль приспособив, что с ликом вождя,
Вместо биты на точность кидали.

Рисковал я своими родными тогда,
Мог для всех быть печальным конец.
Разве знал я, что им не составит труда
Доказать, кто мне мать и отец.

Как бы не было трудно, а жили легко,
Не скажу, что мне это казалось.
Без билетов настырно ломились в коно,
Хулиганили самую малость.

Мог трофейные фильмы смотреть и смотреть,
И кричать, подражая Тарзану.
Мог "Бродягу" под Раджа Капура пропеть
И копировать д'Артаньяна.

Независимость, долг, чувство меры и честь
Незаметно характером стали.
Не скулить, когда больно, не ныть и терпеть ...
Я не плакал, когда умер Сталин.

Не испытывал зависти к тем, кто имел,
Своего без чужого хватало.
И рыбачил, и донки сам делать умел,
Дела нужного было навалом.

За грибами один начал рано ходить,
Был на ты с окружающим лесом.
Как сырыми дровами костёр разводить,
Научился с большим интересом.

Много раз был в деревне, любил лошадей,
Трудодни зарабатывал тёте.
Деревенские сверсники были добрей,
Хоть росли в нищете и заботе.

Научили меня запрягать тарантас,
Ездить рысью верхом без седла.
Научила деревня любить хлеб и квас,
Жить со злостью она не могла.

Запах русской избы и простой сельский быт,
Разговор грубоватый, не скорый.
Как подарок судьбы, мной не будет забыт,
Милый сердцу зовётся который.

Жизнь учила всегда уважать стариков,
Помнить в чём настоящаяя сила.
Когда надо, умел понимать всё без слов,
Говорить научился красиво.

И играли в футбол самодельным мячом,
В городки и лапту круговую.
Только в детстве такое, что всё нипочём,
Только юность даёт жизнь такую.

Всё уходит: привычки, печали года ...
Из привычек куётся характер.
Только он и решает, какая судьба
Даст тебе персональный фарватер.

1996 год.