ведьма, ведьма, руки твои исколотые, взгляд-стекло

Ведьма, ведьма, руки твои исколотые, взгляд-стекло,
что ж ты смотришь девицей невинною, сулишь любовь,
мне ль не знать, как вырываешь потом сердца,
наигравшись с каждым до смертного их конца?

Ведьма, ведьма, зубы твои жемчужные, глаз пожар,
что же ты смотришь барашком прирученным, не сказал
разве, что ни к черту, ни к богу вот эти твои: "Молю".
Не себя мне подаришь - растопленному углю.

Будешь виться огнем, будешь пламенем в небо выть.
Чтоб постель не остыла - поленьями подтопить,
чтоб рука не остыла ласкающего костра,
я соломы подкину, пока как итог зола

не останется, ведьма, от черных твоих кудрей.
Не сбывается счастье у ведьмы, как у людей,
и тебе ли не знать, полюбившая сердцем злым:
лучше смерти отдаться, чем сбыться тебе твоим.

Ведьма, ведьма, ноги твои в царапинах от кустов,
я по следу пустил тебе самых голодных псов,
они зубы вонзят в тебя крепче, чем обнимал
я когда-то. Но полно, меня прощать,

если хочешь, прости. Я по-божьи поклялся жить.
Я за ведьмой по лесу тянулся и вился, нить,
я к порогу проклятого дома прибился псом,
чтобы после предать вероломно, убить потом.

Ведьма, ведьма, змеями полными рукава,
ой, как ты права была, как права!
Нет другим пощады. А помнишь сама, как жгла,
как валила скот, как кормила детей волкам,

помнишь? Так к чему же доверилась тогда мне?
Клялся я так страстно при полной той, при луне.
А сейчас так жарко целует тебя огонь,
как тогда ласкала тело моя ладонь.

Ведьма, ведьма, лживая, гадкая сатана,
вот тебе в супруги горячий огонь костра!
Жарься, покрывая проклятьями весь мой род -
все пустое, оловом прочно залит твой рот.

Бейся, бейся, страстная. Жарка твоя постель.
Я тебя, отвратную, от добрых, честных людей
в лес завел любовию. Понравилась та игра?..
Пеплом развевается потухший огонь костра.