Парни с рабочей окраины 1

Алексей Козловский
ПАРНИ  С  РАБОЧЕЙ  ОКРАИНЫ.

/стихи/



         СТИХ 1.
Наше время совпало со снегом,
Как поездка совпала с распутицей,
С безнадёгой, с беспутною спутницей,
Со второй половиной века,
С его взлётами и застоем,
С его Пьехою и «Поехали!»,
С его трезвостью и запоями.
Мы тогда ещё планы строили,
Но уже наполнялись гноем
Души вымороченных изгоев.

СТИХ  2.

Парни с рабочей окраины:
Костя, Лёха и я,
Саня и Коля Рыбкин,
Из пятерых – в живых двое
И то второй под вопросом.
Шляпы, на лицах улыбки,
Будущие матросы,
Культработники – коммунизма строители,
Служители и хулители.
Пока пробирались к зданию
Через лесную чащу,
Перепутали все задания,
Все входящие – исходящие,
Под гудок тепловозный с откоса
И под запахи солидола,
Где теплее куртки с начёсом
Знамя Ленинского комсомола.

                СТИХ 3.
Мой ежедневник – записи прошлых лет,
Кое-где подробные, местами – наброски.
Адреса, телефоны – потом пробел,
Потом список дат – алиби к допросу.
Мой ежедневник значительно похудел:
Год 1997 – год шестидесятилетия
Наветов и доносов.
Уже сыновья и внуки тех
Кто стоял напротив и спиною к стенке,
Вспоминают времена тех страшных вех,
Когда у всех подрагивали коленки.
До сих пор архивы прячутся за дверьми
И не для каждого они открыты бывают
И люди не чувствуют себя людьми,
Когда случившееся вспоминают…

СТИХ 4.
Прошлогоднему снегу приснился вчерашний дождь,
А задавленному нуждой пенсионеру –
Позавчерашний вождь,
Не принимающий простые слова на веру,
А пустые дела – за дело,
На чёрно – белом.
А чёрно-белому фильму – цветное кино,
Только пенсионеру было уже всё равно.
Пенсионер соорудил плакат:
«За нами Москва и ни шагу назад!»
Какая Москва, ты живёшь на юге
Сибири, тебе вьюги играют фуги,
Тебя коммунальщики отжимают от благ,
А ты, простофиля, вывесил флаг
Давно исчезнувшей Атлантиды
На полном серьёзе, сказать бы – для виду?
Пенсионер, упорствуя,  тормозит реально,
К старухе своей не заходит в спальню.
Говорит: «Когда-то и я был рысаком,
Да всего лишил какой-то КОМ…
Не то райком, не то крайком или избирком.
Последний чего-то там сделал с голосом,
Вот и пошла жизнь с полосы на полосу,
Не хотелось бы умирать в нищете,
Но вот деньги те и уже не те,
Как у Вини-Пуха,
Мёд был - и нет его, /что делать – непруха/.
Прошлогоднему снегу приснился вчерашний дождь,
А нынешнему пенсионеру – будущий вождь.
На вождей у нас строгое распределение,
Ни каких отклонений или несовпадений.
Нынешний сказал: « Я заинтересован…» -
Вот эти слова и берём за основу.


СТИХ 5.
В магазине «Хакасия» - продуктовом тогда и сейчас,
Через площадь, рядом с Домом правительства,
Выбрасывали «мясо» подчас
И моментально разлеталась молва –
Сплетня и слух по совместительству.
«В «Хакасии» без талонов продают обрезные кости,
Красноватые, как тальниковый хворост,
Лежали внавалку на жестяном прилавке…
Кому пуговиц на пальто не жалко
В очереди той обосновались.
Может это рёбра целебные здесь остались
От весьма благородных маралов?
Да нет, обыкновенные, говяжьи.
Однако всем не досталось.
Очередь ропщет: «Надо бы посмотреть под прилавком…»
Уходить с пустыми руками жалко.
Но это было лет двадцать тому.
Теперь мяса любых сортов хватает
И за ним очередей не возникает.
Даже в голову, растуды твою мать,
Никому не придёт очередь занимать.
А охапка тех красных костей
Так и осталась моментальной фотографией
В памяти моей и фактом
Нашей общей, со всеми, биографии,
Не поддающейся никакой анафеме.

СТИХ 6.
Два мужика бухали; толстый и тонкий
/почти по Чехову/.
Пили у толстого, а у того баба с пол тонны…
И вот закончилось у них «бухло».
Тонкого к тому времени слегка развезло,
Раскатал он губу на выпивку невзначай,
А толстый говорит: «Остался только чай».
Тонкий - клянчить, а толстый, на голову отнюдь не слабый,
Находчиво предлагает: « Побори мою бабу,
Она силой меряться любит до усрачки,
Глядишь, и достанет пузырь из заначки».
Тонкий, хотя изрядно пьян,
Сделал поправку на худобы изъян –
Как побороть этакий «танк» не знает,
И даже заплакал: «Наливай, кум, чаю».

СТИХ 7.
Вчера шёл снег и сегодня идёт он,
Вчера плохое настроение и сегодня – оно,
Тяжёлым осадком беспричинно легло на дно –
Безнадёга, а может и не без «надёг».
И то, и другое… но,
Это другое может поднять в душе
Муть, хотя бы ни есть какую.
Свет погас почему-то на всём этаже,
И загораться не хочет ни в какую.
А по всей голове, там внутри – звонки,
Слышно как забегали импульсы в пентхаусе:
«Ты ему впредь не подавай руки,
Пусть хоть четырежды прикинется Мики Маусом,
Всё равно, он даже ни Заяц, в «Ну, погоди», -
А нахрапистый Швондер, но пока без маузера».

СТИХ 8.
Странная закономерность возникает сразу –
Только проявился на фотографии оппозиции,
Как тут же выясняется, словно бы от дурного сглазу,
Что господином этим заинтересовалась полиция.
Пятнадцать лет жил без напряга и вдруг
Выясняется, где-то далеко и давно, в Сибири
Решил прибарахлиться и 500 штук
Шапок реквизировал в чужой квартире.
Другой, опять же лет пятнадцать назад,
Приставал к несовершеннолетней особе нежно.
Так что же, целовать их за это в зад,
Или раскланиваться при встрече прилежно?
Лимонов сказал: «Если входишь в противоречие
С властями, так подчищай за собой хвосты
И тогда на митинги ходи беспечно,
И с любым чином можешь разговаривать на ТЫ».
Конечно, он мог бы накрутить ни мало
В разрезе душеспасительных бесед,
Но вдруг примут закон порицающий бисексуалов,
Хотя этому два раза по пятнадцать лет.

СТИХ 9. ОСКОРБЛЁННЫЕ В ЧУВСТВАХ,
Как наказывать за чувств оскорбления?
Дума в большом недоумении.
Так ведь и есть озадачиться чему –
Угодить нужно многим, а не кому-либо одному.
Верующих  притесняли от Ленина до Брежнева,
Да и после не поощрялись посты и моления,
Далее – патриоты просят защитить от оскорблений:
«Если родину люблю больше космополитов,
То на меня тявкать может всякая Кумпорсита?»
А им возражают: «Насильно не станешь мил,
Будь ты хоть нильский крокодил».
Да хватит вам собачиться на самом деле,
Работников ЖКХа во все лопатки метелят.
По-вашему у них отсутствуют чувства?
На дыбки встали деятели искусства:
«Нас тоже ругают за всё и по-всякому,
А мы - богема…» - артисты заплакали. -
«А ведь и правда, - озадачились в Думе, -
  Об этом как-то мы не подумали».
Тут возмутились полицейские и прокуроры,
Тех тоже часто увозят на «Скорой»
От нервного перенапряга во время работы.
Работники просвещения обиделись до рвоты,
А за ними, а дальше, а ещё дальше…
Конечно, не обошлось без натяжек и фальши,
Но, в целом, граждане правильно оскорбляются.
«Все не смеют обижать всех!» - Закон называется.
Лучше начистить друг другу морды,
А не вставать в позы английских лордов.
Все мы из трудовых сословий
И вдруг прорезались на тургеневской основе
Сентиментальные Аси, бедные Лизы,
Со своими претензиями и капризами.
Не хватало ещё возродить обычай падать в обморок,
Когда лицо похоже на добрый окорок,
А «ручонки» остановят на ходу электричку…
Да мало ли прежде бытовало привычек?
Что поделаешь, если все сплошь из княжьих родов
И наших чувств не смеет касаться никто!

СТИХ 10.
Она говорила ему: « Понимаешь,
У меня всё есть:
Грудь, тело, ноги завораживающей красоты
И ты рядом,
Пока ещё здесь,
Заполняющий всё пространство моей пустоты,
Но тебя нет
И напрасен притягательный свет
Моих глаз, теплота губ…
Понимаешь,
Тебя уже прежнего нет,
А нынешний ужасающе глуп.
Понимаешь,
Нам не хватило на двоих одного
Понимания состояния души и тела.
Ты не захотел стать моим слугой,
А я твоей госпожой быть не захотела.

СТИХ 11.
Случаются в жизни у нас непонятки -
Дворники со школьниками играют в прятки,
Или в догонялки, или в городки,
А школьники с дворниками в разбойники и снежки.
В Южном Бутово, в техкомнате мусоропровода
Жил узбек, среди московского народа,
Во дворах убирался прилежно весьма,
Но школьники дяденьку сводили с ума,
Они и над своими издевались товарищами,
Сцены инфернальные выкладывая в интернет,
А здесь гастербайтер тридцати пяти лет
/дома жена и двое детей/,
А наши деточки смахивали на «чертей»,
Вот и не выдержал дворник, метнул лопату
И с первого раза попал куда-то,
Потом выяснилось – сломал челюсть.
Мужика посадили, но выпустят, надеюсь,
Уж очень одиозна пострадавшего фигура,
Не на первого этак-то пёр буром,
Но и на него, выходит, нашлась управа –
Теперь пользуется услугами Минздрава.
Мать из полиции забрала заявление,
А кто-то говорит: «Конфликт поколений».
Узбека не стали ставить на колени
И тоже выпустили, помогла диаспора -
В Москву не вернётся, утверждаю на; спор.

СТИХ 12.    «ШВЕДСКАЯ КРЕПОСТЬ».
Шведская крепость в городе Выборге
Возвышается над городом несколько столетий
И почему-то с неё нельзя фотографировать,
Фотоаппараты внизу сдают даже дети,
Прежде чем начать взбираться на башню,
Это же надо таким обладать коварством,
Желая увековечить на плёнке виды
Не только королевства, но и бывшего царства?
Моральные уроды, душевные инвалиды.
Лучше бы проверяли на склонность к суициду,
Потому что если нырнуть птицей
С такой высоты, ничего кроме,
Как финта в небо и начнёшь кружиться
Над шведскими владениями, нынче Суоми.
Не вздумай грохнуться, не подлежит починке
Твоё тело, всё-таки товар штучный,
А так будут волоокие финки
Махать тебе в след белыми ручками.
А обманешь мировой закулисы секту,
То с высоты заоблачных бастионов
Можешь столько наснимать секретных объектов,
Что заменит работу и сотни шпионов!

СТИХ 13.
Проникающая радиация наших потерь –
Ты вроде бы против, а она проникает.
Скрипнул порожек, стукнула дверь
И никто тебя более не отвлекает.
Никто и ничто, а ты не рад,
Лучше бы отвлекали, спокойней как-то.
Теперь жди, а вернётся назад
Или станет завершением последнего акта?
Проникающая радиация добра и зла,
Добродетели, а то и всемерного хамства,
Но даже если полюбишь «козла»,
Не надо это считать упрямством.

СТИХ 14.
В России француз Депардье
Поучает оппозицию, как вести себя надо,
А во Франции – Родитель А и Родитель Б,
В результате реформы господина Орландо.
У них достаточно своей галиматьи:
Браки однополые, не родители, но супруги
И к чему наставления их Мирей Матьи;,
Их Бордо брюзжание и Геккереновых слуг услуги?
Французик из Бордо, корсиканская шваль,
Теперь вот пьяненький рокер с известной славой,
То ли дело прежде: Вольтер, Паскаль,
Да хотя бы и японец Акатугава.

Стих 15.К ИСТОРИИ ОДНОГО ЮБИЛЕЯ.
В 2004 – восемнадцать,
В 2014 – двадцать восемь
И вроде бы детство пора отбросить,
А оно светится улыбкой с лица
И спокойно становится на душе,
Как перед рождения Днём или похорон.
Свершилось – хорошо ли, плохо ли,
В ресторане банкет или скромный фуршет?
Он  будет думать, что умерла уже
Та, которая вошла в сюжет
Со слезами радости или утраты вздохами,
А ей двадцать восемь – только и всего,
Некоторые в пятьдесят вытворять действовать:
Картины малевать, а то из слогов
Выстраивать всяческие непотребные действа.


СТИХ 16.НОВОСТИ  в СМИ.
Новость 1.
Давайте вцепимся в новостные ленты,
Хоть «Газеты.ру», хоть «Эха. Ком».
Кто-нибудь скажет: «Опять эксперименты
И опять под сатирическим углом?»
Да какая сатира, тут плакать хочется
И углы разные – от острого до тупого:
В каком углу землетрясение в Сочи,
А в каком – «Супер джет» Сухого?
То обличают самого президента -
Почудилось, что говорит не своим голосом,
То чиновника сановного апартаменты,
То женщину с большой грудью
/завистницы рвут на себе волосы/.
И  хором всё того же артиста французского,
Сказал что у нас офигенная демократия
И даже выучиться обещался по-русски,
Наверное, чтобы посылать доходчиво к такой матери?
Ясное дело, наш язык побогаче
Чем их, с жеманным прононсом,
А если от души, и тем паче,
Можно любого перелицевать альфонса.
В Сочи паспорт вручил президент артисту,
С нашим гражданством на его имя.
Кошки тоже сношаются быстро,
Да котята рождаются, как на грех, слепыми.
И здесь, гласит мудрость народная,
Цыплят по осени считают, как водится,
Хотя вряд ли до конфликта дойдёт международного,
Но как бы опять не вспомнить о Богородице?

Новость 2.
Владелица, пса ослепшего от катаракты,
И по этой причине не выходившего из дома,
Подобрала на улице бродячего кота,
Для налаживания с любимцем хоть каких-то контактов
С окружающим миром и кот
Вывел слепца на воздух свежий,
Подталкивая его головой: то вперёд,
То в сторону, исправно и прилежно.
Так и России завести бы кота,
Чтоб он подталкивал головою,
Что поделаешь – слепота,
А понятливый кот поведёт за собою.
Но и стране нужно иметь хоть какой-то нюх,
Чтобы с поводырём налаживать контакты,
Или кот - поводырь должен пахнуть за двух,
Чтобы конкурировать с пёсьей катарактой?

Новость 3.
Жителя Казахстана, кортежу чиновника
Показавший средний палец руки,
Задержали охранники – «байстрюки»
И он пять суток будет, да не условненько,
Отбывать наказание при фартуке и метле,
Забыв про жену, детей и любовницу,
Бифштексы домашние, сайки и чай «Нестле»,
Потому что время ему отбывать под охраной,
Такая привилегия выпала хулигану.

Новость 4.
Всё могут короли и учителя литературы тоже,
Один такой из Италии, свихнулся похоже,
В «Твиттере», правда, не преследуя целей корыстных,
Сообщал о смерти президентов с совестью чистой.
Мол, так и так, умер Фидель Кастро и Римский Папа,
Соболезную, положив сердце на лапу,
А ещё Башар Асад и Михаил Горбачёв,
Тоже выражаю сочувствие горячо.
Де Бенедетти – имя этого «шутника»,
О своей кончине он не сообщил, похоже, пока.
Препод  литературы, начитался первоисточников,
Вот и приложился к  «Твиттеру», как и подобает склочнику.
Там его пожурили немного,
А у нас точно бы указали в «кутузку» дорогу,
Особенно если бы пошутил над служителями,
Сразу бы подвергли обструкции искусителя
И анафеме с площади у большого храма,
Обозвав кощуницем и ужасным хамом.
А до этого один влез на купол Святого Петра.
Ему снизу кричат: «Чудак, слезать пора!»
30 часов куражился на соборной верхушке,
Ну, не снимать же его с помощью «воздушки».
Наконец слез вместе с тараканами в голове своими,
Не засудили, а впредь запретили появляться в Риме.

Новость 5. О ПОРТЯНКАХ  В  АРМИИ.
« К концу 2013 года мы должны забыть слово «портянка», -
Сказал российской обороны министр.
Не слишком ли быстро?
Неужели наши солдаты так закалились скоро,
Что по снегу босиком бегать в самую пору?
Но до этого четверо умерли как раз под боком Бурденко
От пневмонии. Может врачей ставить к «стенке»?
Нет, это бязевые виноваты обмотки,
Шерстяные носки «распилили» по наводке
«Оборонсервиса», но погодьте, ребята,
Кажется, там вовсе нет виноватых?
Мы же у них конфисковали километры «капусты»,
Вот чем можно солдатские ножки обмотать густо
И с большим чувством,
А их 13-ти комнатные квартиры, дворцы и дачи
Нельзя наматывать на тела, иначе
Простудятся наши новобранцы зелёные,
Министр же увещевает своих с поклоном:
«Прошу поэтапно изготовить график
Обеспечения солдат, да опять не проштрафтесь.
Зима кончается, а ни графика, ни имущества,
К тому же нет между интендантами и солдатами интерфейса,
Зато розовеют генеральские фейсы
И возникают отложения валюты в сейфах».
А может «онучи» заказать у Гучи,
И волки сыты, и овцы целы?
Вот это дело!

Новость 6. «ЗОРБИНГ».
Как чудесно проводить время с разгона
Скатываясь с горы в большом зорбе.
Двое придумщиков аттракциона
Уговорили двоих таких же зомби,
Подзаправиться на халяву адреналином,
Всего за 300 «деревянных» целковых…
Скатились в пропасть, один сломал спину
И умер, другому в клинике начинать жить по новой.
У организаторов сдали нервы
И они пустились в бега тараканьи.
Что скажешь – «зорбинг» занятие нервное
И люди сели не в свои сани…
А в конце статьи, завершая свой бег,
Чтобы комментарии смогли оставить ныне:
«Подтвердите, что вы – человек,
Введите символы, указанные на картине».
Вот уж действительно и смех, и грех,
Лошадь не станет гонять в ноутбуке,
Ей трудно осилить такие науки.
Символы набираю,
Человека в себе подтверждаю,
Но никогда не полезу в зорб,
Лучше прямиком в морг.
Только и там имярек
Сакраментально осклабится: «Сё человек?
Ну, если так – вам сюда.
Полезно зорбингом заниматься иногда.

Новость 7.
В новогоднюю ночь гражданин Египта
/наверное, вообразив, что он – фараон/,
Справил нужду ни под эвкалиптом,
А в Вечный огонь помочился он.
Ему сделали замечание волгоградцы,
Хватило же терпения перенести такое,
Правда, этот мужик полез драться,
Такое  не назовёшь даже отстоем.
Дебошира задержали сотрудники полиции
За надругательство над местами захоронения
И ещё за то, что царапая лица,
Обзывал свидетелей египетскими местоимениями.
Что ещё к этому добавить напрямик,
Если трезво и без африканских истерик,
Считай, обеспечил себе «пятерик»
В колонии общей, по крайней мере.

Новость 8.
Кейт Уинслет – оскароноска,
Третий раз выходит замуж удачно
За миллиардерова племянника – переростка,
Да и свадьбу справят более чем смачно.
Не где-нибудь, а в космоса немыслимом пространстве
С Недом Рокнроллом в невесомости кувыркаясь,
Культурно, без самодурства и пьянства,
В семейную жизнь налегке вживаясь.
Опять же пригласила Леонардо ДиКаприо,
Всё-таки вместе снимались в «Титанике»,
Но если шампанского разольют хоть каплю,
Она может оказаться у любого в подштанниках.
Конфуз, чикотно, зато без истерики.
А с чего расстраиваться, недаром британская королева
Вручила ей орден Британской империи,
Всё по-честному -  женится, а не ходит налево,
Хотя Хелен Миррен, 66 лет, обошла нашу деву
Красотой и изяществом тела.

Новость 9.
Порядочность в культуре – звук пустой,
Худруку балета плеснули кислотой
В лицо, не сошлись в распределении ролей,
Вот и пострадал от «художества» упырей.
Ну, если в Большом театре страсти-мордасти,
Тогда от депо трамвайных каких ждать напастей?
Трудно припомнить, чтоб такое было,
Когда трамвай трамваю свернул рыло,
Или два троллейбуса схлестнулись нос к носу,
Выясняя свои тролевые вопросы.
Фи, ну это же сплошное бескультурье,
Пусть даже балет или сопрано колоратурное,
Хотя свободно могут намять холку,
Если начнут разбираться с толком:
Почему «Иоланта», а не «Русалка»,
Может ещё пионерка со скалкой?
Нет, этак мы, пожалуй, зайдём далеко,
Как в Красноярск заехала опера «Садко»?
Уж купец за себя постоять сумеет,
Всё ещё в ходу коварство падчерицы Соломеи,
Сюжет гуляет через Уайльда к Виктюку и Агееву
Не теряя актуальности и не бледнея.

Новость 10.
Эта новость удивила и очень,
Ещё бы «Москва – Нерюнгри» - это не «Москва – Сочи».
Пассажир поезда, идущего по бамовским просторам,
Вышел в тамбур, а вернулся не скоро.
Покурив, он, подвыпившая тетеря,
Перепутал, с входными, боковые двери,
Так и вывалился на полном ходу из вагона,
В зимнюю тайгу, но пустился вдогонку
В тенниске, трико и пляжных сланцах,
За поездом,  ругая, про него забывших, засранцев.
Километров семь чесал по шпалам,
Бежал, не ведая ни стыда, ни позора,
И добрался до разъезда «Рихард Зорге».
Выходит ещё одного спас наш разведчик
И начальник разъезда,
Оба действовали безвозмездно.
Отогрел, напоил чаем на дорогу,
Да в попутный поезд и пристроил с Богом,
А мужик, догнав ускользнувшие шмотки,
Не стал предъявлять счёт проводнице-тётке,
И даже к РЖД претензий у него не возникло,
Да и пусть бы шалопай, только пикнул;
Ему помогали бригадиры и машинисты,
Хотя он тоже добежал быстро.
Захочешь жить и не такое отмочишь,
По сорокаградусному морозу по шпалам ночью.
P.S.  Дня не проходит без известий,
Что сходят вагоны с углём с рельсов,
А наш герой не покинул железнодорожного полотна
И был вознаграждён за это сполна.
И как заметил кто-то в «комментах»:
«Гвозди бы делать из таких «элементов».
Ну, об этом ещё писал поэт когда-то,
Так что всё правильно говорите, ребята!
А спецкор «Комсомолки» решил побегать тоже
По путям, правда в кроссовках и брюках.
Двух км не выдержал, на голове скукожилась кожа,
И даже при -30 градусах он сдался в муках,
Да не творчества или стыда,
Пообещав, не завидовать сибирякам никогда!
Пускай вдоль БАМа бегают олени,
Они привычны и подшёрсток имеют,
А я теплолюбивый корреспондент
И пошёл он лесом, этот эксперимент,
Вместе с Главредом «Комсомолки»
И друзья его – бамовские волки.

Новость 11.
Пока бродячий комик Базуби
Разинул варежку, его козёл Гэри
/только подумать, настоящее безумие/,
Объел цветы на клумбе городской мэрии.
В Австралии было дело и голодный козёл
Не мог контролировать позывы желудка,
Хозяина и полицейского вокруг пальца обвёл
И наелся цветов, плюнув на предрассудки,
Что не гоже у Музея изобразительных искусств,
Да ещё в таком городе, как Сиднее…
Конечно, козлом овладел искус,
А ведь он циркач и кое-что умеет.
За такие художества прописали штраф,
Но комик оспорил решение первой инстанции
И здесь в суде заявили, что прав
Хозяин козла, аннулировав санкции.
При этом пересуживающий судья
Разглагольствовал: «Гэри ел бы и мороженое,
По крайней мере, поступил бы так я,
Тем паче нельзя требовать от скота невозможного.
Да и хозяин нарушителя не подстрекал,
Мол, пожри все цветы на музейной клумбе», -
С тем судья выпил воды бокал
И почесал козлу бородку в раздумье.
А я полагаю – странные там суды,
Вот у нас съел бы этакий козлище
Цветочки, где-нибудь в центре Москвы,
Получил бы владелец «премию» не в одну «тыщу».
И правильно, беречь нужно благодать,
Люди красоту насаждают не даром.
Это вам ни леса околостоличные вырубать,
Сразу по несколько сот гектаров,
А на плакатах и спичках писать:
«Граждане, берегите лес от пожара!»

Новость 12.
Папаша Реймер – начальник над всеми зэка,
Украл немеренно «баксов» и сказал всем: «Пока!»
Может спросите по такому глухому случаю:
«А совесть его не мучила?» -
Полагаю, что лишь слегка,
Если в Израиле греет бока,
А его бывшие подопечные
Оказались слегка беспечными
И с голодухи /тот разжился на продпоставках/
Восклицают: «И у старухи не без прорухи», -
Но сообразили, только речь зашла об отставке,
Что начальник нагрел «меньшого брата»,
Как Балда объегорил чертей когда-то,
А теперь кто отвечать будет, Пушкин?
Так у него уши с голодухи не пухнут.
Надо было раньше держать их на макушке,
А басен про реформу не слушать.
Вот вам вся история про злых зэка
И их добренького папашу.
Типичный анекдот про жизнь нашу.
Пока.
P.S.  Продукты папаша покупал, завышая на 40 %,
Вот и накапали ему на счёт «густые центы»,
А в Израиле рады – богатый мужик приехал
И пользуется здесь успехом,
Не считаясь иностранным агентом,
Тратит свою «законную» ренту,
Полученную от известных афёр,
Хитроумный господин гастролёр.

Новость 13.
В Киеве, на мосту, по проспекту Победы,
Киевляне повесили чучела Снегурочки и Мороза – деда.
«Они хотели заменить нам Святого Николая» -
Прикрепили плакат, вдруг кто не знает,
Что «старый пьяница – дед и проститутка – внучка» -
Всё это российские штучки,
Идеологическое оружие самой Москвы,
Которая говорит нам: «Иду на Вы!»
Но истинные украинцы празднуют Рождество Христово
И не поддаются на иное действо или слово.
А уж если чуете сомнения веры,
Празднуйте день рождения Степана Бандеры! –
Вот кто сын украинского «Братства»
И не стоит ломать позвоночник нации -
Растлевать детей долбаными Снегурками,
А нас, целомудренных, считать придурками.

Новость 14.
Игрок «Челси» спутал подавальщика с мячом,
Да не просто толкнул плечом,
А пнул подаю;щего мальчика в живот,
Почему-то не отдавал мяч тот?
Об этой каверзе мальчик молчит,
Его задача – подавать мячи,
А он его накрыл своим телом,
Вот и получил, говорят, за дело.
Но судьи не так решили
И футболиста до конца игры удалили,
 «Челси» свёл матч в ничью с «Суонси»,
А посему в «Кубок лиги» - накось выкуси!
Не будете впредь пинать мальчуганов,
Такое нарушение бьёт Абрамовича по карману,
Но и подавальщик тоже хорош,
Этакий английский зловредный Гаврош.

Новость 15.
Бард Никитин под музыку Вивальди
Бойкотирует юбилей Юрия Башмета,
Намекая, что якшаться с властью
У либералов плохая примета.
Для Сергея не ясно, зачем альтисту
В сторону Кремля отвешивать поклоны,
Может прельщает звание артиста
Народного, так он им 20 лет как наречён,
Когда нынешних чинов не было и в помине,
Башмет пребывал в руководящем чине
Всевозможных ансамблей, но для Никитина
Доводы эти малоубедительны.
Он посчитал скрипача нерукопожатым,
Отказавшись замечать его 60-летия дату.
Впрочем, получая орден из рук президента,
Башмет не заметил отсутствия аплодисментов
Со стороны, где стояли бы известные барды.
Пускай в другом месте запускают петарды,
Хватит Гергиева, Миронова и Хаматовой –
Для них юбиляр вполне рукопожатый.
               
  Новость 16.
Как встретишь Новый год, так и проведёшь его:
В Швейцарии люди купались в озере – один утонул всего.
Не ушёл под лёд /озеро не замерзающее/,
И как он теперь проведёт год – знают его товарищи.
А во Франции четверо записных апашей
Подумали: «Стала дорожать  жизнь наша», -
И решили обокрасть торговый центр,
Что же теперь весь год обчищать аутленды?
Может орден Почётного легиона за это
Отвалить правительству от своих щедрот,
Или наоборот  - в тюрьму, если ты задрот?
На Филлипинах тоже не отстают от желания
Год провести феерически слишком:
В новогоднюю ночь четыреста ранено
При запуске фейерверка и погиб мальчишка.
Но если говорить о больших цифрах,
То всё в той же Франции нелюди и скотины
За новогоднюю ночь /полиция рассекретила шифры/
Сожжено 1193 машины
И это не смотря на 50 тысяч жандармов,
Беднота считает неким шармом
Отомстить ненавистным буржуа.
И вот уж, конечно, ни какой агитации,
Просто относитесь к новостям внимательней.

             Новость 17.
Традиционный новогодний флэш-моб
«В метро без штанов».
Нью-Йорк – город контрастов,
Но не так же часто…
Начиналось в метро без штанов
Человек с семи, а может с трёх.
В 2006 году полиция хотела мобберов привлечь,
Но тем удалось костьми лечь
И доказать, что по закону нью – йорского штата
Можно без верхнего белья ездить, ребята.
 Это они проехались не у нас,
Тут бы верующие всех мастей положили глаз
И завопили, что эти полуодетые люди
Их чувства оскорбляют, а значит будет
Кощуницам соответствующее наказание –
Выпороть, предварительно подвергнув дораздеванию
Нижнюю часть тела
И казаков привлечь для этого дела!
Но у нас морозно и не во всех городах есть метро,
А в холодном автобусе – уже не то:
На коже выступают «пупырышки»,
Мёрзнут колени, стынут лодыжки,
Да и вполне можно отморозить орудие
Продолжение рода,
А это похлеще лишения свободы.
Одно дело – без штанов, другое – без юбок,
Щеголяет в метро ни мало голубок:
В 11-м по счёту заезде
Приняло участие три с половиной тысячи
Жокеев и наездниц.
Нет, положительно, им новосибирского метро не хватает,
Но это уже история слегка другая.
Может до нас дойдёт флэшмоб где-нибудь в мае
И на вопрос: «Почему без штанов?»
Отвечает владелец 45 размера бахил:
«Просто забыл» и далее так шагает.

Новость 18.
Ужасно деловые, из «Голубой устрицы»,
Провели специальные исследования многотрудные
И выяснили, что самый опасный,
Для прослушивания за рулём
Бетховен с его «Пятой симфонией»,
А ещё такие ребята, как Штраус и Бах,
За них водителям полагается штраф,
За прослушивание наказывать рублём,
А можно и сотней «зелёных»
В классический репертуар влюблённых ,
Зато «голубые» рекомендуют Элтона Джона,
Слушать за баранкой Гагу и Мадонну,
А с «Пятой симфонией» съехать под откос –
Совсем не вопрос.
И спутнице  в голову бигуди
Может вогнать безо всякой аварии.
Так что водитель бди, 
Когда слушаешь симфонии или арии.

Новость 19.
Ну, нет у него адвоката Падвы,
Сегодня нет, а вчера – был.
Может заболел и помочь-то рад бы,
Но Сердюков удила уже закусил.
Зато есть у него «батальон амазонок» -
С одними спит, с другими решает дела,
Да не «мебельные», обороны спросонок,
Не отходя от кухонного  стола.
Тоже нашёлся, незаменимый Мессия,
По продажам имущества большой мастак
И такие бабы с ним дела замутили,
Что Счётная палата не разберётся никак.
Говорят, здесь тестюшка подсуетился очень,
Как ни как, а бывший вице-премьер,
Но теперь мадам Скрынник возвела долу очи,
Тоже «бывшая» и тоже подавала пример,
Как тратить народные золотые червонцы,
Не желая брать на себя вину,
Эти господа сродни солнцу,
Только не греют, а нагревают страну.

Новость 20. «Сталино;бусы».
По городам поедут «Сталино;бусы»,
Победы день отметив повсеместно,
А вот, к примеру, в октябре ходить автобусам
С каким портретом будет, интересно?
Про Берию все знают – сделал бомбу
В своих гулаговских секретных катакомбах,
И вот уже полвека нет войны,
Враги боятся ядерной страны.
А миллионы сгинувших в ГУЛАГе
/под каждым городом есть страшные овраги,
  забитые расстрелянным народом/.
Портреты от Ежова и Ягоды –
Кого и на каких возить автобусах
По нашей части лагерного глобуса?
Одни за Ленина, другие против – строго,
Давайте разбираться понемногу.
Вождей мы новых завели по жизни
При новом строе, при капитализме,
А «Сталинобусы» - они имеют право,
Чтоб им одни кричали: «Браво!»
Другие лишь качали головами
И говорили: «Снова Сталин с нами
На этих жестяных своих портретах.
Спасибо, Родина, от выживших клевретов».

СТИХ 17.
       
14-е января – Васильев день,
А перед ним ночь последняя, Старого года.
Соседке – старухе, и было же им не лень,
Прикатили тракторные грабли под ворота уроды.
Бабушка глянула за окно: «Святы, святы…»
Что за раскоряченная железяка?
Ей и в голову не пришло, что ребята
Так пошутили вчера, однако.
Потом на тракторе приехал хозяин граблей,
Долго возился, пока зацепил их крюком,
Собирая на головы «трудолюбивых» чертей
Всю нечесть, которая водиться могла в округе.
А бабушка перед этим купила в сельпо конфет,
Обычай такой, колядовать перед Василием,
А тут «унучики» устроили кордебалет,
Спасибо, что бабку элементарно не изнасиловали.


СТИХ 18. Леннон и Христос.
Джон Леннон – он сложен и прост,
Он понимает, говорил о чём:
«Когда-то жил парень – Иисус Христос,
Я всегда чувствовал его плечо.
Мы сейчас популярнее, чем они –
Сын Бога и его привратники.
Две тысячи лет минуло и погасли огни,
Миллиарды людей сыграли в ящики…»
Посмотрим, где Леннон будет хотя бы через тысячу лет
И не обуяла ли его тогда гордыня.
Один нашёлся, взял пистолет
И вот уже горячая кровь Леннона стынет,
И постепенно угасает память о нём,
А Христос – ничего, он за всех страдает.
«Дайте миру шанс», - просят они вдвоём,
Один громче, другой – тише и кто знает,
Когда последний грянет гром?
Тогда ли, когда в Леннона разряжен был пистолет,
Или когда копьё Лонгина Христа пронзило?
Ни того, ни другого с нами нет,
Зато есть и та, и другая сила.
Есть силы с нами и есть соблазн
К чистой или к нечистой склоняться силе.
В том-то и высказывания Джона сарказм,
Что мы их обоих, если честно, забыли.

СТИХ 19.
Своим проступкам всегда найдёшь оправдание,
Какое бы оно ни было высоким по шкале подлости,
И постараться избежать наказания
В данной, а так же любой другой области.
Человечество слабо в основной массе -
Героев не много на истории квадратном метре,
Но и тех зачастую гасят
Порывы непредсказуемого ветра.

СТИХ 20.
Самая неблагодарная в кино роль у автомобилей,
Если мало разбито, до конца не осилит
И половина зрителей в кинозале,
Чертыхается и прочь валит.
Зато если авто разбивают пачками,
Вокруг, как во время морской качки:
Охи, вздохи, сумасшедшие крики,
Тут и амдерлоги и заурядные фрики,
Хипстеры, скингёрлы и задроты -
Улюлюкают и ржут до икоты.
Тут и сталкеры и девиантки,
Из соседней «кафешки» официантки,
Даже полицейский замаячил в проходе -
Наблюдается излишняя горячность в народе.
А зал раздирается: «Ещё давай!» -
Эмоции перехлёстываются через край
И только в четвёртом ряду калека
/он на «инвалидку» копил полвека/
И ему жаль лакированных монстров,
Он бы этим крикунам дал в морду,
Но вокруг только поп-корн и кола,
А он всё ещё копит,  этот инвалид невесёлый,
И последним уходит по лёгкому морозцу
Из зала, тяжело ковыляя к «Запорожцу».

СТИХ 21.
Тридцатисемилетняя Лолита развратила
Тринадцатилетнего Гумберта  -
История почти забытая,
Лучше бы она соблазнила композитора Шуберта,
Но для этого ей нужно было телепортироваться
Лет на 120 назад, в Австрию.
Опять же Шуберт умер отнюдь не старым,
Тридцатиоднолетним парнем
И вполне возможно, что игнорировал нашу Лолиту.
Карта оказалась бы бита.
А у нас, в Питере, казакам не даёт покоя
Лолитопредставление  «Мозговое»
В питерском музее «Эрарта»,
Планировали – осенью, а могли бы  - до марта,
Наконец актёр выдал монолог.
Нравственность устояла – не выдал Бог,
Окольными путями проехали к Набокову -
Зато в средневековье дорога широкая.
Перед этим бутылку с запиской в окно
Театра получили, мол, уймитесь, бесы.
Не поняли, тогда заодно
Организатору, Артёму Суслову, тумаков навешали.
Надо бы запретить и апулеевского «Золотого осла».
И «Декамерона», господина Боккаччо творение,
Указ издать, от означенного числа,
Усилить за подобными классиками наблюдение
И нечего изображать на рожах недоумение!

СТИХ 22.
Закрою глаза и… время другое,
Нынешнее  отдал бы без боя.
Горячий песок под ногами босыми
И все тебя окликают по имени,
Ещё ничего никому не должен,
Ещё складной метр на четверть сложен,
Которым измеряют ребячий рост,
Уже хитёр, но ещё прост
И тебя достаточно легко расшифровывают,
Знаниями, как щуку кашей, нафаршировывают.
Открою глаза – другое время,
Окружающие, словно из чужого племени,
Ёлочная игрушка дрожит, как слёзка
И не раскатана та дорожка
От крыльца до щелястой калитки,
Небо суконное, а голубело из ситки.
Да, приходит время подводить итоги
И сложные слова разбивать на слоги,
А простые дела становятся многосложными,
Правдивые слухи, зачастую, ложными.
И переосмысливая своё прошлое,
Убеждаешься, что дети сейчас дошлые,
А бывшие идеалы, к сожалению, пошлые
И ты растерян, хотя уверен,
Что не всё так просто,
И не всё было костным.
Но доказывать что-либо на своём примере
Бесполезно и глупо, на самом деле.

СТИХ 23.
Когда мы пишем о самом второстепенном факте,
Всё равно осознаём, что за ним страна
С тысячелетней историей
И от этого описываемый предмет
Становится весомей и значительнее тем более.
Он фактом становится её культуры,
А не просто частицею фурнитуры,
Её взлётов и падений фактом,
Её существования непременным актом
И если даже это предмет мало одушевлённый –
Человек в очереди, или на остановке ждущий
Таких же, как и он, из самой гущи -
Всё равно это единички страны огромной…
И пусть она их некогда строила в колонны
И бредом глушила из рупоров зал колонных.
Они не вымерли, как динозавры некогда,
Были вечно просящими и было им вечно некогда.
Они Родине отдавали своей энергии частицы,
Но упорно продолжали к лучшей доле стремиться.
Их терпение переходило границы,
Их лица были, как лимонные испитые кружочки,
Их судьбы  изображались отточиями,
Мало что означавшие, между прочим.

СТИХ 24.
Город Нью-Йорк – «Большое яблоко»,
Тогда Минусинск – маленькая ранетка,
А если «американца» сравнить с фабрикой,
То мой город с подмастерьем двенадцатилетним.
Территория Манхатанна куплена у индейцев,
Тагарская землица у аборигенов отжата –
Казацкие дружины, хоть плачь, хоть смейся.
Гораздо бесшабашней покорителей Запада.
Поэтому в войнах нам хребет не сломали,
Хотя где яблоко и где ранетка,
Даже надкушенное -  «Appel»,
А ранетка и целая неприметна.
Но минусинцы надеются, что однажды
На них вдохновение вдруг нахлынет
И они такие сработают «гаджеты»
В своей «селиконовой» долине,
Что все ранетки распухнут до размера яблок,
В гробах перевернутся все Джобы и Стивы,
А в «паутине» четвёртая дабл ю
Прибавится, всем «айтишникам» на диво!

СТИХ 25.
Человек прожил большей жизни часть
Великодушно ему отпущенной Богом
И разуверился, но чтоб в глазах не упасть
Своих же, стал молить у небес ещё немного.
Здесь ему ясно всё: дом, семья,
Жена, дети – внуки, шалопаи, конечно,
А там  - неизвестно: «Куда, мол, я
Попаду, выйдя на остановке конечной?»

И стала раздваиваться сущность его:
Верить – кому и не верить – худо,
Может в церковь сходить, только и всего,
Попросить прощения, надеясь на чудо?
Ходил, молился… Образа молчат,
Наверное, до Бога не доходят молитвы?
А дома, грешный, ругается на ребят –
Не жизнь, а сплошное поле битвы.
Сын говорит: «На Пасху, отец,
Заглянул из любопытства в окно боковое
Церквушки нашей, один молодец
Читает чего-то и спарингуются двое
В рясах, боксёры на кулачках
Весло так, разминаются что ли,
А ты говоришь – у тебя грехи
И в неизвестность пока не охота.
Сам-то ладно, не смущай других,
Вон их сколько, вокруг, задротов.

СТИХ 26.
Деревья рубят – санитарные порубки,
Сверху колпаки из ткани, скоро юбки,
Натянут, чтобы креативные тополя
Радовали глаз разнообразием белья.
Деревья рубят, высветлился город,
Последние деревья уничтожат скоро.
Мудрые решения принимают идиоты,
Каждый на своём фронте отвечает за что-то.
А летом – дожди и город тонет –
Венеция на романтическом фоне.
Не предусмотрена ливневая канализация,
Зато чиновники прошли паспортизацию
На профпригодность блюсти быт масс,
А массы применяйте хоть кроль, хоть брасс,
Преодолевая препятствия городского пейзажа,
Может кто скажет, что это лажа?
Да нет, в любое время живёшь в осаде
Непредвиденных ситуаций, как в зоосаде,
Когда ты один и открыты клетки,
А вокруг зубы, взрослые и детки
Так и норовят пообедать разиней,
А ты маленький, но если и верзила,
То всё равно хотелось бы равновесия и покоя,
А не ссылаться на времена застоя.

СТИХ 27. СТАРУХА.
Не всё сбылось и не всё удавалось,
Когда исподволь, когда с плеча рубя.
Израбатывалась, думала что на старость,
А выходит, что обманывала саму себя.
Пережила всех и умирала в одиночестве,
А ведь вроде бы шла с другими вровень.
Кто теперь вспомнит её имя-отчество?
Старуха, брошенная, как гнездо воронье.
А ведь любила когда-то и была любима,
Трудно поверить, но фотографий свидетельство
В альбомах, как надрезы или распилы,
Вдоль  жизни её и вдоль её Отечества,
Которое осталось где-то за бугром
Всего её зряшного существования.
Дом строила, стал ненужным дом,
Детей рожала – вышло на заклание
И умирая, жалела лишь об одном,
Что поздно пришло происходящего понимание.

СТИХ 28.
Когда-то один рефлексирующий поэт
Написал о странных болях в сердце.
Я тогда полагал, что сердца нет
У меня, безбожника или иноверца.
Странно, почему все о нём говорят:
«Сердце ноет, предчувствует  - тоже сердце…» -
И так жалоба к жалобе в ряд,
Угадывая тютелька к тютельке в терцию.
Потом появилось и у тебя самого
Это самое, колотящееся создание,
То кошачьей лапкой, то сапога каблуком,
Стучалось, обращая на себя внимание.
Вот и сложился из красивых фраз
Ещё один порок человеческий
И, кажется, до конца жизни на этот раз,
Внимание к себе обеспечивая.

СТИХ 29.
Зачем возить шайбу, как раб – тачку,
Или ноги беречь, как от жены заначку,
Когда болельщики требуют забить гол,
Не важно, хоккей это или футбол.
У них в запасе петарды и пиво,
А у игроков – носы, как сливы.
Хоккеистам жарко, мёрзнут футболисты…
Вспомнишь Боби Кларка, Стрельцова – Монте-Кристо,
А тут очередной футбольный Мессия,
Наколотил столько, что сообща не под силу,
Правда, обиделись в африканском «Гондурасе»:
«У нас был игрок в таком же классе,
Но никто не считал его золотых фиг,
А уж он-то вкалывал за двоих,
Или троих, таких, как этот, ваш Ме;сси.
Пускай свои бутсы на крюк повесит.
Да какая разница, пусть будет Месси;,
Мерси!»

СТИХ 30.
Немецкий военнопленный, господин Бах,
В трофейных стёганых штанах,
В Сибири послевоенной города возрождал,
Которые он косвенно, до того, разрушал;
Отвлекали деньги его имперские особы
На войну с русскими непомерно много.
Теперь пришла пора платить по счетам.
Господин Бах сдал не по летам,
Но всё-таки был благодарен судьбе,
Что спасла от бесноватого фюрера,
От смерти, болезней и мозолей при ходьбе.
Надеясь, что «майн Гот» ещё разрулит
И он  увидит супругу,  свою Гретхен,
И подросшего Фрица и родную Баварию,
В душе сожалея, что стрелял метко
/они ничего – эти русские парни/
И что, может, зачтётся ему работа
В этом городе полу острожном,
Где ребятишки пишут на заплотах
Слова, с китайскими иероглифами схожие.